Сиротка. Дыхание ветра - Мари-Бернадетт Дюпюи

Появилась Шарлотта с тяжелым подносом из лакированного дерева и радостно огласила меню:

— Гороховый суп, яичница с салом, хлеб с маслом и яблочный торт с меренгами. Малыши, бабушка ждет вас к столу. Шагом марш!

Она повела их вниз. Мадлен осталась в спальне.

— Ты тоже ступай ужинать, — сказала ей Эрмин.

Облокотившись на подушки, она разглядывала роскошный ужин, приготовленный Мирей. Кормилица покачала головой.

— Расскажи, что с тобой произошло на самом деле, — попросила она тихо. — Шарлотта говорила, что какие-то двое мужчин стреляли из ружья.

— Мадлен, я думаю, что это они подожгли хижину Талы, — ответила Эрмин. — Они хотели знать, где находятся Тошан и Тала. И теперь мне страшно. Надо ее предупредить. Эти мерзавцы сейчас, наверное, уже в Робервале. У меня не хватит смелости снова поехать туда завтра. Нам надо быстрее что-то решать. И обо всем рассказать Шарлотте.

Через час Эрмин, разъясняя Шарлотте весь ужас сложившейся ситуации, поведала и о том, как и от кого появилась на свет Киона, а также изложила свою версию возможных причин совершенного на нее нападения. Шарлотта выслушала, не прерывая, с невозмутимым видом примерной ученицы.

Уложив детей спать, Мадлен снова присела на край кровати. На кормилице было серое платье с белым воротничком, черные косы обрамляли миловидное лицо с высокими скулами. Шарлотта сидела рядом, на ней была красная шерстяная жилетка, в волосы воткнуты гребни. Они казались полной противоположностью друг другу: одна старомодная, степенная и скромная, другая — более экспансивная, одетая по последней моде, с макияжем.

— Ну вот, теперь ты знаешь все, — заключила Эрмин.

— И ты скрывала это от меня столько лет! — упрекнула ее Шарлотта. — Мне бы самой догадаться, а то я никак не могла понять, почему Тошан не ездит к твоим родителям. Он прав, история какая-то неприличная.

— Не обижайся, у меня не было выбора, — оправдывалась Эрмин. — А сейчас самое главное — уберечь Талу и Киону от этих мерзавцев, которые жаждут мщения. Они ни перед чем не остановятся! Сожженная хижина, попытка убить Шинука… Вы с Мадлен — мои подруги, сестры, мне нужна ваша помощь и поддержка. У меня совершенно нет сил, после того, что я сегодня пережила, я совсем выдохлась. Нет ни энергии, ни смелости снова поехать в Роберваль завтра утром. Шарлотта, миленькая, а может, съездишь туда вместо меня? Тала тебя хорошо знает, она тебе поверит.

— Съезжу, Мимин. Только на чем? — всполошилась она. — Ты же знаешь, для тебя я готова на все.

Эрмин глубоко вздохнула. Ее голубые глаза излучали волю, а щеки слегка порозовели. Несмотря на усталость и нервное возбуждение, она выглядела ослепительно в ореоле своих светло-русых волос.

— Надо попросить Симона отвезти тебя в Роберваль на машине. Мы придумаем какой-нибудь повод. А когда окажешься там, иди по улице Сен-Жорж до Сент-Анжель, дом 28. Расскажи Тале обо всем, что произошло, и посоветуй ей, по крайней мере, неделю не выходить из дома. Если ей что-то надо, сходи и купи.

— Договорились, Мимин, я все сделаю, — согласилась Шарлотта.

— И хорошо бы, чтобы Симон срубил по дороге елочку Кионе на Рождество, — добавила Эрмин. — Тогда нужно захватить с собой какие-нибудь елочные украшения. У мамы остались лишние. Кажется, они лежат в картонной коробке под лестницей. Там должны быть электрические гирлянды, они так замечательно смотрятся! Но ничего не говори Симону. Обещаешь?

— А он ведь непременно станет расспрашивать, — заметила Мадлен.

— Что-нибудь придумаю, — заверила Шарлотта, будучи в восторге от того, что окажется наедине с Симоном.

Хотя он и твердил, что считает ее сестрой, она надеялась, что ей представится возможность переубедить его.

— Мне так страшно за Талу и Киону, — посетовала Эрмин. — Если б можно было предупредить мою свекровь еще сегодня!.. Мне чудится самое страшное: что эти типы обнаружат, где она скрывается. И Тошана нет с нами.

Эрмин глубоко вздохнула — она не имеет права быть слабой.

— Я снова поеду в Роберваль, как только приду в себя, — добавила она. — Скажи об этом Тале и Кионе. А пока мне просто нужно отдохнуть, провести денек-другой с детьми здесь, в безопасности.

— Ты такое пережила! — тихо сказала Мадлен. — Конечно, тебе надо поберечься.

— Вот ты жаловалась, что нет Тошана, — заявила неожиданно Шарлотта, — но ведь есть мужчина, который должен защищать Талу и Киону. Я говорю о твоем отце, Мимин. Поставь его в известность, это будет честно.

— Да, — согласилась Эрмин, забыв, что он уже все знает. — Завтра, не сейчас.

Они втроем еще немного поболтали, но к полуночи Эрмин осталась одна, ее безудержно клонило в сон. Она свернулась клубочком под одеялами, словно заболевшая и напуганная девочка. По ту сторону огромного океана громыхала война, однако казалось, что другая война, скрытая, коварная, замешанная на тайнах и умолчаниях, грозила землям у озера Сен-Жан. На улице мороз покрывал ледяной коркой снег, пронзал своими невидимыми когтями даже самые крошечные капельки воды на отвесных скалах водопада, чтобы потом разукрасить серебряными кристаллами стебли трав и камни. Далеко в холмах завыл одинокий волк, но в Валь-Жальбере никто его не слышал, даже Эрмин, которая наконец уснула.

Для Тошана начинался еще один день солдатской жизни. Для него это был совершенно новый мир, абсолютно отличный от всего того, что он знал прежде. Цитадель, расположенная к востоку от города, сначала поразила его своей внушительностью и великолепным видом, открывавшимся на реку Святого Лаврентия. Затем он представил себе, что это обширное индейское стойбище, где индейцы, одетые в военную форму, построили огромные вигвамы. Эта мысль вызвала у него горькую улыбку, ведь он отказался от этой части своего происхождения.

Двадцать второй королевский пехотный полк был одним из трех больших полков Канады и отличался тем, что все в нем говорили по-французски.

— Ну что, Дельбо, задумался о своей блондинке? — подмигнув, спросил его Гамелен.

— Очень даже может быть, — ответил Тошан, прикуривая сигарету. — Разве можно не думать о блондинке, если она так прекрасна, как моя? А ты не жалеешь о своем решении?

— Я уехал по собственной воле, поэтому у меня еще не было времени грустить о своей судьбе, — ответил Гамелен.

Оба улыбнулись. Когда-то они были соперниками, а симпатия между ними родилась благодаря их общим воспоминаниям и их близости к озеру Сен-Жан. Они замолчали, и каждый из них задумался об огромных изменениях, которые произошли в их жизни.

«Эрмин, дорогая моя, — говорил себе Тошан, — какой грустный голос был у тебя вчера вечером по телефону. Я почувствовал, как трудно дается тебе наша разлука. Но я не мог поступить иначе».

С легким вздохом солдат Дельбо поднял глаза к серому небу. Он представил себя там, наверху, на борту самолета. Если будет возможно, то после всех этих недель подготовки Тошан хотел бы попасть в парашютную роту. Он продолжал наблюдать, как плывут облака, когда неожиданно кто-то сильно толкнул его локтем в спину.

— Эй ты, чернявый, не время зевать по сторонам, — заорал какой-то мужчина в такой же форме, как и он сам, без офицерских знаков отличия. — В армию идут не для того, чтобы жрать вволю да объегоривать других в покер. Ты же индеец?

— Сочувствую, если тебя это расстраивает, — язвительно ответил Тошан. — Индеец я или нет, но всегда ем столько, сколько мне требуется.

Гамелен следил за развитием ссоры, готовый прийти на помощь своему новому другу. Зная, что Тошан — человек гордый и разозлится, если лезть за него заступаться, он решил вмешаться только в самом крайнем случае.

— Валил бы ты отсюда, придурок. Я жил около Пуэнт-Блё[21], так что знаю, что такое монтанье. Вечно пьяные и думают только о том, как бы заграбастать чужое.

Не раздумывая, Тошан ударил его, он больше не мог терпеть пренебрежительную усмешку, с которой обидчик выглядел еще омерзительнее.

— Послушай, хочу тебе напомнить, что эта земля принадлежала моим предкам! — воскликнул он. — И никогда не стой у меня на пути.

У того из носа текла кровь. Он сплюнул Тошану под ноги и ушел под насмешливое насвистывание Гамелена.

— Вот, Дельбо, ты и нажил себе врага, — процедил он сквозь зубы.

— Знаю!

В прекрасном особняке Шарденов с утра все было подчинено одному: сделать день приятным для Эрмин. Мирей принялась месить тесто для оладий, а тем временем Лора искала журналы, которые могли бы развлечь дочь. Мадлен решила почитать детям вслух, чтобы они вели себя потише. А Жослин, запершись с раннего утра в кабинете, позвонил по телефону в отделение полиции в Робервале и подробно рассказал о случившемся накануне. Естественно, после этого он поднялся наверх, чтобы пересказать разговор Эрмин.