Бумага. О самом хрупком и вечном материале - Иэн Сэнсом

Складывание фигурок из бумаги, судя по всему, было для Легмана всего лишь хобби, но он подходил к нему с не меньшим энтузиазмом и обстоятельностью, чем к разносторонним исследованиям сексуальности. Он досконально изучил историю и современное состояние этого искусства и в 1952 году по результатам изучения выпустил тематическую библиографию. Тогда же, в начале 1950-х, Легман разыскал в Японии никому тогда не известного мастера складывания бумаги по имени Акира Ёсидзава и познакомил с его работами Запад.

Легман, безусловно, заслужил себе достойное место в пантеоне оригами — даже при том, что умудрился рассориться со многими единомышленниками и сделался в их сообществе не то белой вороной, не то паршивой овцой. Из Всеамериканской ассоциации оригами он вышел, как рассказывает его биограф Микита Броттман, из-за спора “о неправильно сложенном уголке”.

Сложенный из бумаги дракон

Отставной юрист Дэвид Листер, пожалуй, крупнейший из ныне живущих западных специалистов по истории оригами, отмечает с профессиональной сдержанностью, что, “к сожалению, Легман слишком часто вел себя слишком агрессивно и вызывающе”. Писатель Джон Клеллон Холмс и вовсе называл своего приятеля Легмана “припадочным Чингисханом”. Если считать Лилиан Оппенгеймер матерью оригами, то Гершона Легмана следует признать его непутевым дядюшкой.

Акира Ёсидзава в таком случае — это дедушка современного оригами. Он родился в крестьянской семье, работал чертежником на машиностроительном заводе и готовился стать буддистским монахом. Но потом увлекся оригами, начал посвящать этому занятию все свое свободное время, а на жизнь зарабатывал, торгуя вразнос специями и готовыми закусками. В 1951 году, когда Ёсидзаве было уже сорок, редактор престижного японского иллюстрированного журнала “Асахи граф”, чем-то похожего на американский “Лайф”, заказал ему несколько фигурок, чтобы поместить их снимки в качестве иллюстраций. С этой публикации началась его известность. В 1953 году с ним познакомился Легман и помог организовать выставку в Амстердаме. В 1954 году Акира Ёсидзава выпустил свою первую книгу “Новое искусство складывания бумаги”. Совместно с другим мастером оригами, художником Сэмом Рандлеттом, он разработал всемирно признанную систему обозначений, позволяющую с помощью знакомых многим стрелок и пунктирных линий записать процесс складывания любой модели. Кроме того, Ёсидзава создал технику “мокрого складывания”, суть которой понятна из ее названия. И, главное, он сделал множество моделей исключительной красоты. Его фирменные гориллы — настоящее чудо, идеально сложенные детки Кинг-Конга. Проще говоря, он был великим художником.

Ну, и последнее лицо на нашем причудливом семейном портрете — лысоватый, с очками на носу южноафриканский иллюзионист Роберт Харбин, отец современного оригами. Должен признать, что этот персонаж мне особенно дорог: первой в жизни купленной мною книжкой было написанное Харбином руководство “Оригами 3: Искусство складывать из бумаги” (Origami 3: The Art of Paper-Folding, 1972). Первые два выпуска я пропустил, но не купить этот я уже просто-таки не мог. В детстве меня увлекала возможность делать разных существ практически из ничего, без всяких инструментов, при помощи одних только рук. А на обложке “Оригами 3” были изображены две ползущие по песку невероятно яркие зеленые черепахи, как будто только что выбравшиеся из родного первобытного болота. Любил я и телепередачу про оригами, которую вел Харбин, — ее показывали, как раз когда я приходил из школы.

Эстрадный иллюзионист Харбин увлекся фокусами со складыванием из бумаги и написал книгу “Бумажная магия” (Paper Magic, 1956), первую на английском языке работу на эту тему. Он был лично знаком с Легманом и Оппенгеймер, переписывался с Ёсидзавой, стал первым президентом Британского общества оригами. В своих телепередачах он просто сидел за столом и на камеру складывал модели, подробно и доступно объясняя каждое свое действие. В его подаче выходило, что оригами — это очень просто.

Но увы, начав складывать модели по книжке Харбина, я очень скоро столкнулся с первой трудностью: в Эссексе в 1970-х невозможно было достать подходящую для оригами бумагу. А дома у нас вообще никакой бумаги не было. Отец принес мне с работы несколько листов А4, я обрезал их до квадрата, но бумага все равно оказалась слишком толстой и чересчур белой, и толком ничего сложить из нее не получалось. Поэкспериментировав, я выяснил, что лучше всего для оригами подходит копировальная бумага, но руки от нее мгновенно становились черными или синими. Всю середину 1970-х я долго и упорно боролся с бумагой, складывая хлипких и корявых дельфинов, птичек, собачек и всякие бессмысленные коробочки. Сложить черепах, как на обложке книги Харбина, у меня так и не получилось.

Оппенгеймер, Легман, Ёсидзава, Харбин — это лишь часть героев причудливой истории оригами. Свой след в ней оставило еще множество персонажей, часто весьма неожиданных: испанский писатель и философ Мигель де Унамуно, обожавший складывать из бумаги маленьких птичек; аргентинский метатель ножей Адольфо Серседа, оставивший ради оригами свою экзотическую профессию; чрезвычайно плодовитый автор пособий и потому лучший друг всякого начинающего оригамиста Флоренс Темко; математик и популяризатор науки Мартин Гарднер, на протяжении многих лет пропагандировавший искусство складывать из бумаги в своих колонках для “Сайентифик американ”; иллюстратор детских книг и художник-мультипликатор Альфред Бестолл, придумавший для “Дейли экспресс” медвежонка Руперта и публиковавший в каждом ежегодном выпуске его приключений по модели оригами; большой педант Джон Смит, разработавший в 1970-х так называемое простое оригами, в котором допускаются только простейшие сгибы; невероятный Роберт Лэнг, оставивший экспериментальную физику ради того, чтобы серьезно заняться оригами, адепт возникшего в 1980-х прецизионного оригами, он обеспечивает точность сгибов при помощи лазерных резаков и использует при создании моделей им же самим написанные компьютерные программы; и, конечно же, Садако Сасаки — эта девочка пережила атомную бомбардировку Хиросимы, но заболела из-за облучения лейкемией и, лежа в больнице, торопилась сделать тысячу бумажных журавликов, чтобы загадать желание, которое обязательно исполнится, а когда она умерла, друзья и одноклассники поставили ей памятник в хиросимском Мемориальном парке мира, к которому по сей день приходят люди и в память о Садако складывают из бумаги журавликов.

Но довольно про людей. Давайте поговорим о бумаге. И первое, что про нее необходимо сказать: для оригами, как я в детстве убедился на собственной шкуре, обыкновенная бумага не годится. Лист обыкновенной бумаги имеет, как правило, форму прямоугольника, а бумаги для оригами — квадрата. (Как предположил Дэвид Листер, для оригами берут бумагу квадратную, потому что вне зависимости от размера у квадрата всегда одни и те же пропорции, и поэтому все схемы и указания по складыванию моделей подходят к любому квадратному листу, какой бы вы ни взяли.) Обыкновенная бумага белая, бумага для оригами бывает самых разных цветов. Обыкновенную бумагу можно купить в любом канцелярском магазине или отделе, бумагу для оригами покупают, по большей части, в Японии или в интернете.

Самая распространенная на Западе бумага для оригами — это ками, она тонкая, продают ее обычно пачками квадратных листов со стороной от шести до десяти дюймов, белых с одной стороны и цветных — с другой. Ее-то и принято считать традиционной бумагой для оригами. Как и большинство подобных штук, она настолько же традиционна, насколько традиционен “завтрак пахаря”, который подают во всех пабах Англии, рождественская елка и, собственно, само празднование Рождества. (Как известно, только в викторианскую эпоху придумали праздновать Рождество, как оно празднуется сейчас, в виде вакханалии покупок и подарков, среди которых заметное место занимают поздравительные открытки, паззлы, настольные игры и бумажные украшения для дома. Без бумаги нет Рождества. То же можно сказать и про оригами: Элис Грей, куратор Американского музея естественной истории, энтомолог и приятельница Лилиан Оппенгеймер, украшала рождественскую елку в своем музее игрушками оригами, чем заложила прочную музейную традицию. В написанной Грей книге “Магия оригами” (The Magic of Origami, 1977) бумажным елочным игрушкам посвящен целый великолепный раздел, но несравненная Флоренс Темко пошла дальше и включила в свой компендиум “Праздничные украшения в технике оригами” (Origami Holiday Decorations, 2003) модели, подходящие не только для Рождества, но также и для Хануки и Кванзы.) Условно традиционная для Запада бумага ками предназначена все же, главным образом, для детей, начинающих и дилетантов. Серьезным оригамистам, как и вообще всем серьезным людям — за исключением писателей, которые часто умеют довольствоваться одноразовой шариковой ручкой и оборотом почтового конверта, — для занятия их искусством требуются профессиональные материалы и инструменты. Большинство разновидностей профессиональной бумаги для оригами изготавливаются не из древесной массы, а из других растительных волокон, не подвергаемых агрессивной химической обработке и не содержащих лигнина, полимерного соединения, которое делает бумагу прочнее, но из-за которого она со временем желтеет и крошится.