Мать. Воспитание личности. Книга вторая - Мать

B: V, W.

W? Так его же нет здесь.

B: В феврале он возвращается.

Когда-то, довольно давно, этим занимался еще и Х.

B: Да, Х… Но сейчас у нас уже есть и молодые преподаватели, Y и Z.

Нет, нам нужен человек, достаточно хорошо знающий язык. Как-то я говорила с В, он сообщил мне, что готовит облегченный учебник грамматики языка, который мог бы стать общим для всей страны, не знаю, правда, что у него вышло. Не знаю, но, скорее всего, В у нас знает санскрит лучше всех.

Итак, какие преподаватели у вас есть для работы во второй половине дня? Ты говоришь, что всего их тридцать человек?

В: У нас есть учителя для всех классов, с пятого по…

То есть для всей школы?

А: Да, для всей средней школы.

Более низкими ступенями обучения и воспитания вы не занимаетесь?

А: Этим занимается другой состав преподавателей.

Понятно. Итак, у вас тридцать преподавателей приблизительно на сто пятьдесят учащихся средней школы. И что же они знают, когда переходят в среднюю школу из начальной? Знают ли они хотя бы что-то? Предусмотрено, что, например, в детском саду их обучают французскому, не так ли? Предполагается, что воспитатели общаются с ними по-французски. Но я не знаю, насколько строго соблюдается это правило.

А: Не очень строго, дорогая Мать.

Вот именно, не строго. Так ведь?

D: Раньше это выполнялось строго, теперь же большую часть времени с детьми общаются на хинди.

Обычно дети в самом раннем возрасте, когда они совсем еще малыши, очень любят все забавное, занимательное, у них… у них нет еще внутренней косности, окаменелости, поэтому для них, например, бывает очень занимательно узнавать, как по-разному в разных языках называется одна и та же вещь. У них еще есть… или, прежде всего, у них нет умственной закрепощенности. У них еще есть та гибкость, подвижность ума, которая позволяет осознавать, что некая вещь существует сама по себе, а любое ее название – это просто условность. Поэтому для многих детей произносить разные названия какой-либо вещи или понятия на разных языках – это занимательная игра. Взять, хотя бы, для примера, слова, выражающие утверждение и отрицание: «да» и «нет». По-французски это будет так-то и так-то, по-немецки уже иначе, затем, на итальянском – еще иначе, потом можно посмотреть, как эти слова будут звучать на хинди, санскрите и так далее… Для них все это будет очень занятной игрой. Если у вас есть способности и вы можете преподнести ребенку такое обучение действительно как игру, вы просто выбираете какой-либо предмет, показываете его ребенку и произносите его название на том или ином языке. Вы берете примеры из окружающей ребенка жизни – собачка, птичка, деревце – вы рассказываете ему, что на свете есть великое множество языков, где все это называется по-разному, говорите, как это будет на известных вам языках. Ребенок – это совсем как чистый лист бумаги, поэтому он очень хорошо и с большой легкостью запоминает все эти иностранные слова. При вашем умении для него это может стать, повторяю, очень занимательной игрой. (Обращаясь к B) Но это не по вашей части, потому что вы уже заняты другим…

Но вернемся к вашей средней школе. Если у вас сто пятьдесят учащихся, вы, естественно, должны… Учащиеся распределены по определенным классам и посещают определенные занятия в определенной очередности и в соответствии с тем языком, который они желают изучать. Это вполне естественно и, думается, даже неизбежно, так как было бы не много пользы от занятий, которые одновременно ведут сразу все преподаватели вместе – собравшись перед началом занятий, они затеяли бы разговоры… и появление одновременно всех учащихся… создалась бы такая обстановка, что… Нет-нет! Пусть будет, как намечено. Это правильно.

Тот, кто хочет изучать французский, определен в один класс и посещает соответствующие занятия, у желающих изучать английский свои классы и свое расписание, так что…

С: Это не совсем так, дорогая Мать.

Как же именно?

B: Все обстоит так, как ты сказала в первую половину дня, утром.

Ну, вот ты, что ты преподаешь?

B: Я преподаю математику.

Но это не имеет никакого отношения к изучению языков!

B: И историю.

Ты преподаешь математику на французском? Но в таком случае все усложняется… Так в чем же (Мать смеется), в чем, собственно, дело? (Обращаясь к B) О чем же именно ты хотел поговорить со мной?

А (Обращаясь к B, который поворачивается к нему): Что нужно объяснить?

B: Нужно объяснить, что в точности мы собираемся предпринять.

С: А у вас есть устные занятия?

B: Да, у нас есть устные занятия, и притом не только по языкам, но и по математике и другим наукам.

А: Дорогая Мать, они продолжают занятия по языкам, математике и другим наукам в прежнем порядке, то есть по определенному расписанию, в классах с фиксированным количеством учащихся и так далее только во второй половине дня, утром же занятия у них строятся по принципу «свободного развития». Таким образом, во второй половине дня они сохраняют для трех предметов обычный порядок преподавания, тот порядок, от которого мы уже полностью…

Значит, эти занятия ведутся по языкам?

А: Да, по языкам, математике и другим наукам… а также по истории.

И по наукам?

А: Да. И по наукам, по естественным наукам, таким, как физика например.

Да, но это уже целая уйма предметов, которые описывают весь окружающий мир. Есть какие-нибудь еще? Литература, например? Должны быть и еще обязательные предметы, ведь кроме естественных наук, которые охватывают все явления материального мира, есть еще и литература, а кроме нее и различные виды искусства, не так ли? Естественно, это…

А (Обращаясь к B): У вас классы и занятия, устроенные по обычному образцу, ведутся по всем предметам? (Обращаясь к Матери) Дорогая Мать, в целом, если кратко резюмировать, можно сказать, что в определенной степени во второй половине дня они придерживаются организации занятий, очень близкой к той, что была принята прежде. А в первой половине дня работа строится на относительно свободных началах.

Мне особо хотелось бы узнать, как строится обучение языкам. Если преподавание поставлено так, как обычно, то есть учитель дает объяснения сразу всему классу и каждый просто слушает и слышит одно и то же… то тогда можно утверждать, что, покидая занятия, они не усваивают практически ничего! Язык – это как раз тот предмет, обучению которому нужно придавать как можно больше жизни, как можно больше! И одним из элементов живого учебного процесса является непосредственное участие в нем самих учащихся. Они должны быть не просто ушами, с помощью которых их обладатели, сидя на учебной скамье, только лишь слушают преподавателя. В этом случае ученики уходят с занятия мало чему научившись.

А: Дорогая Мать, у нас, например, изучение языков построено следующим образом: в отношении письменных заданий преподаватель работает индивидуально с каждым учащимся. Что касается устного обучения, то мы ежедневно предоставляем учащимся самые разнообразные возможности, которыми они могут пользоваться по своему усмотрению.

И какие же это возможности?

А: Например, это может быть обсуждение, разговор на какую-либо тему, и круг тем у нас очень широк, так что учащийся может выбрать себе ту, что ему по вкусу: кто-то предпочтет заниматься вопросами науки больше, чем, скажем, текущим состоянием дел в стране, в политике, а кто-то – наоборот, и так далее. Мы предусматриваем также что-то вроде импровизированной сценической декламации. О всех возможных видах занятий, запланированных на следующий день, мы уведомляем учащихся накануне или в тот же день; им приходится ходить на классные занятия, но они могут свободно выбирать эти занятия… разумеется, они изучают и грамматику, пишут сочинения и тому подобное, все это входит в учебный процесс.

Это понятно, так как дети уже знакомы с языком. (Обращаясь к B) А что у вас?

А: У них в первой половине дня занятия построены по тому же принципу.

(Обращаясь к А) Да, если все обучение целиком организовано именно так, то это хорошо.