Желтое облако - Василий Ванюшин

Я увидел рамувалу — главную тюрьму, она была далеко за городом. Высокое здание в кольце каменных стен. Вокруг — кремнистая равнина без признаков растительности. Тяжелые окованные двери, надежные запоры, толстые прутья оконных решеток, недремлющее око вооруженной стражи, кандалы на руках и ногах — всего этого было с избытком для того, чтобы заключенные не могли бежать.

Брай Лут сидел в одиночной камере, в этой же рамувале содержались и другие члены «Лиги обездоленных», все они ожидали только смерти.

Брай Лут смотрел в окно. Там, на свободе, наступал вечер. Но что это? Почему голубое небо, сумеречно темнея, стало вдруг закрываться желтизной? Вероятно, над кремнистой равниной пронесся ураган, он поднял пыль?

Постепенно за окном голубое, желтое и черное смешивалось. Наступала ночь. Для жизни осталась только эта ночь. Завтра на рассвете…

Брай Лут вскочил. Глаза его горели в темноте. Он рванул руками, и — отчего это, неужели столько силы у него? — наручные металлические кольца лопнули!

В чудеса Брай Лут не верил. Он конечно знал прочность металлов и мог ударами молота по долоту распарывать каменные глыбы. Многие металлы прочнее камня, и кандалы сделаны надежными. Но почему вдруг металлические кольца лопнули? Освободившейся рукой Брай Лут взял звенья цепи в кулак, сжал. Они искрошились, и на ладони осталась щепоть серой массы.

Брай Лут улыбнулся. Он подумал: это друзья готовят освобождение и постарались, чтобы на его руки и ноги надели не настоящие кандалы. И вот руки свободны! Что же дальше? Как вырваться из этих каменных стен?

Охранник ходил за дверью. Окно высоко, до него не дотянуться рукой. Раздумывая, что же делать, Брай Лут смотрел на решетку из толстых металлических прутьев. В камере сгустилась темнота, но на одну сторону оконного проема падал отсвет угасающей зари. Брай Лут видел, что черные прутья решетки стали сероватыми и не такими толстыми, как были прежде. У него ничего не было в руках, чтобы проверить крепость решетки. Он подошел к стене и вынул обломок камня, за которым было спрятано что-то очень дорогое — возможно, завещание. Брай Лут прицелился. Камень разорвал решетку, как паутину, и улетел наружу. Обломки ее упали в камеру на пол и рассыпались так же, как цепи и наручные кольца.

Брай Лут не хотел терять времени на размышления: что произошло, почему крепкий металл превращается в пыль? Ясно одно — металлы разрушаются, а камень остается неизменно твердым. Он подошел к двери. На внутренней стороне ручки не было, ухватиться не за что. Он сильно ударил о дверь плечом, и металлическая обивка посыпалась шматками высохшей грязи. Охранник встревожился. Еще один сильный удар. Запора как не бывало, дверь сорвалась и упала.

Охранник, вскинув пулевой самопал с кинжалом-штыком, возился с затвором, руки его дрожали. Брай Лут двинулся на него. Что-то крикнув, охранник навел оружие в грудь. Он не понимал, что случилось с оружием, хотел зарядить, но затвор рассыпался в руках. Страшный узник с длинными косматыми волосами, с черной во всю грудь бородой, заложив руки за спину, шел прямо на него. Он шел на самоубийство, хотел заколоться!.. Охранник пятился, пока не уперся спиной о стену. Заключенный надвинулся грудью на острие штыка. Острие от столкновения с грудью сломалось, штык рассыпался, как гнилой стебель.

Охранник выронил оружие, упал ничком, — видимо, посчитал узника за святого.

А Брай Лут шел по коридору и ударял в двери тяжелой рукой.

От толчков и ударов металлическая обшивка дверей осыпалась, как старая подмоченная штукатурка. Заключенные выходили в коридор, во двор.

Брай Лут поднялся на возвышение из какого-то хлама и начал говорить. Обездоленные слушали его, радовались и недоумевали. Некоторые, все еще не веря в свое освобождение, кинулись к тяжелым воротам в каменной стене, окружавшей тюрьму. Ворота упали под собственной тяжестью и развалились. Стража куда-то исчезла. Заметив, что многие из заключенных намерены поскорее покинуть эти стены, Брай Лут остановил их энергичным жестом руки.

Он разделил толпу на группы, и обездоленные взялись за дело: одни пошли на склад, где хранились продукты, другие разыскали гекконов, которых держали при тюрьме для различных работ, третьи занялись больными.

Начало светать, Брай Лут повел колонну к городу. Над головами летели несметные стаи черных птиц, они спешили в город — там могла оказаться богатая пожива. Дул ветер, и носились тучи серой пыли.

Брай Лут часто останавливал колонну на отдых. Обездоленные были измучены, многие истощены.

И вот показался город, без всяких признаков жизни в нем. Издали он походил на огромное кладбище. Высокие каменные здания стояли, как печальные памятники. Иногда клубясь поднималась пыль — обрушивалось какое-нибудь строение с металлическими опорами и перекрытиями.

Брай Лут и его товарищи увидели горожан. Одетые кое-как, с сухими истрескавшимися губами, они несли на себе громадные свертки. Женщины, разложив небольшие костры на улице, готовили пищу. Счастливцами оказались те, у кого нашлась глиняная посуда. Дети резвились и плакали. Старики и старухи сидели у костров молча, как осужденные к смерти, готовые отправиться в далекий невозвратимый путь.

На колонну Брай Лута обратили внимание, особенно мужчины. Они подходили и сразу же узнавали вождя обездоленных. У всех появилась надежда на спасение. Брай Лута обступили. Мертвенно-бледные старики, и те поднялись на ноги. Все говорили, все спрашивали Брай Лута, что делать?

Брай Лут слушал и молчал, он медлил со словом, обдумывая свое решение, видимо, считал, что поспешно высказанному слову могут не поверить, но все пойдут за своим вождем, если они увидят, что он долго молчал прежде, чем сказать и, значит, сказано единственно правильное. Его не торопили, не мешали думать.

Решение Брай Лута для многих оказалось неожиданным.

Установить порядок в городе — не самое главное. Кому нужен этот город? Надо уйти из него. Надо пойти в долины, где суком дерева можно взрыхлять почву, бросить в нее зерна, и с этого начать новую жизнь. Кто хочет идти — пусть собирается в дорогу. Пусть скажут всем об этом. Кто хочет своим трудом добывать пищу — тот пойдет за обездоленными. Брай Лут — каменщик. Он сделает первый каменный топор. Тогда можно будет срубить дерево. Потом он сделает плуг с лемехом из камня. Жители долин, что давно возделывают поля, примут горожан, — им не обойтись без плуга. И не надо делить пахотных угодий, они общие для всех, и работать все будут вместе. Придет время, и рамуины снова начнут плавить металлы. Снова возникнут города. Но тогда не будет деления на обездоленных, рамуинов и гарамуинов, никогда больше не будет гарамунала и войн. Пусть знают это все и собираются в путь. Пусть возьмут с собой всю одежду, огниво, а питание будет общим для всех.

Брай Лут говорил с жаром, он так выразительно жестикулировал, что я, не слыша его голоса и не понимая языка рамуинов, догадывался, о чем он говорит.

Брай Лут вместе со своими товарищами направился к центру города, и туда стали стекаться со всех сторон оживившиеся рамуины. Согнувшись под тяжестью ноши, шли мужчины. Женщины несли детей. Гекконы волочили за собой странные повозки, похожие на корыта.

Великое движение рождалось из одного шага обездоленных, а таких было тысячи, миллионы. Брай Лут, конечно, не знал, что происходило в других городах. Вероятно, то же самое. Но нужно было как-то организовать это движение. Во главе каждой колонны Брай Лут поставил своих друзей, и множество колонн по разным улицам направились на запад и в полуденную сторону, где было раздолье нив и лесов, не выжженных гарамуналом. Брай Лут остался пока в городе. К нему то и дело подходили горожане, по внешнему виду недавно богатые, но теперь все обездоленные.

Брай Лут приглашал всех и предупреждал, что новая жизнь начнется с тяжелого физического труда.

И за Брай Лутом пошли даже те, кто осудил его на смерть — им некуда было деваться.

Город опустел, он превращался в развалины. Айро розовым светящимся диском опускалось ниже, и черные тени легли среди желтой пыли и каменных обломков. Вот обвалилась крыша рамухонды, и из нее вышел гарамунал. Он был один, весь желтый от пыли, его короткие ноги дрожали и едва несли обмякшее грузное тело.

Напротив рамухонды обрушилась стена дома, гарамунал посмотрел туда. Лучи Айро били ему прямо в глаза. Там, на развалинах дома высилось что-то черное, похожее на памятник — фигура простого рамуина, взмахнувшая молотом. Обломки камня закрывали ее до пояса, и далеко вокруг была видна одна и та же картина — битый камень и остатки стен.

Гарамунал вздрогнул, он узнал — то был Брай Лут. Это он, бессмертный, для которого не нашлось топора, чтобы отрубить голову, ни стражи, ни палачей, увел с собой всех, опустошил город; он поднял молот, чтобы нанести последний удар.