Мрачные сказки - Ши Эрншоу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я его слышу. Но где-то в отдалении, за этими звуками, я слышу еще кое-что – острую, мучительную, разъедающую изнутри боль. Я слышу, как растрескиваются деревья, как в их стволах возникают разломы, раздирающие их на части. Деревья заражены, их распирает болезнь. И их трескучие стоны разносятся эхом по нашей долине в предостережении: нам угрожает опасность! Гниль ищет путь, как проникнуть в общину.
Мои ноги пускаются бегом. И весь остаток пути до дома я проношусь стрелой, в жуткой панике. Нащупав крыльцо, взлетаю наверх и распахиваю сетчатую дверь. Распаленная, взмокшая от пота, я неуклюже взбегаю по лестнице, перемахивая сразу через две ступеньки, а потом нервно шарю руками по стене, пока не нахожу свою комнату. Споткнувшись на пороге, я на ощупь добираюсь до кровати, заползаю в постель и натягиваю на голову тонкое летнее одеяло.
Я снова – маленькая девочка, боящаяся темноты, страшащаяся леса и всего того, что у меня не получается вспомнить.
Лисы и музеи
Отрывок из книги первой в цикле «Элоиза и Лисий Хвост».
Три ночи подряд Элоиза не смыкает глаз, ожидая, когда же вернется Лис. И когда это случается, когда Лис заглядывает в окно ее спальни, она уже наготове. Выпрыгнув из кровати-большой-девочки – в вишневых резиновых сапожках, – Элоиза стремительно выскакивает в ночь. И в погоне за Лисом выбегает за граничную черту лужайки, в лес, растущий за ее фамильным домом.
Однако Лис невероятно шустер. Он ловко прячется в дуплах поваленных деревьев и зарослях крапивы, изборожденных кабанами. Элоиза то и дело теряет его из виду, но каждый раз глаза девочки улавливают всполох рыжего меха. Преследуя Лиса, Элоиза перебегает вброд реку, в которой видит свое растрепанное отражение; на голове – гнездо, свитое из спутанных волос и листьев. Даже не подумав их смахнуть, девочка перебирается через овраг, выстланный ковром из дружно цветущих ярко-желтых маков. Пробегает мимо пня, облепленного голубыми улитками, ползающими и соскальзывающими с мертвого дерева.
Не выдержав, Элоиза останавливается и кричит Лису:
– Зачем ты показываешь мне только то, что для меня совершенно не важно?
Лис, обернувшись, рассекает хвостом воздух.
– Я хочу увидеть темноту, обитающую в этом лесу, – требует Элоиза.
Она уверена: у Лиса есть от нее секреты, он не желает показывать ей то, что на самом деле живет среди деревьев. Потайные ходы и лазы в земле, ведущие в иные, неведомые миры.
– Пожалуйста! – взмаливается она.
Но Лис лишь оглядывается на нее да рычит. Как будто бояться следует не его, а ее. Еще миг – и коварный хитрец исчезает в густом лозняке. А Элоиза остается в лесу одна, обреченная искать дорогу домой самостоятельно.
Тео
Я обещал Калле, что прекращу это делать. Но сейчас я сижу на кровати, тереблю руками покрывало, а в голове вихрятся воспоминания о пикапе, брошенном на обочине дороги, с утопленными в землю колесами и незапертыми дверцами. От этого пикапа ушел куда-то Тревис Рен. Назад он так и не вернулся.
Рядом со мной спит, вжавшись личиком в подушку, Калла. Ее кожа, несмотря на загар, нежная и бархатистая; веки оторачивают пушистые, как одуванчики, ресницы. Я люблю свою жену. Я сделаю все, чтобы ее не потерять. И все-таки… мои мысли снова и снова возвращаются к вещам, которые не должны иметь для меня никакого значения. «Забудь об этом, выкини из головы», – твержу я себе.
Калла выпрастывает из-под одеяла руку. Словно тянется ко мне в своих грезах под баюкающий шепот ветра, обдувающего стены нашего дома. Мне надо выйти и направиться к воротам, сменить Паркера. Он, наверное, уже изнылся от нетерпения в сторожке. Но вместо этого я достаю из кармана куртки фотокарточку: искаженное изображение женщины, которое я вижу, даже когда закрываю глаза, даже когда силюсь выбросить его из мыслей. Я провожу указательным пальцем по ее лбу, коротким светлым волосам. Эта женщина из тех, кого бы ты заметил, пройдя мимо в реальном мире, кого бы обязательно запомнил. Но вовсе не потому, что она красавица. А из-за ее загадочности. Непонятной, странной грусти.
Мэгги Сент-Джеймс. Это нехорошо, неправильно – держать ее фотографию, когда рядом спит жена. И нехорошо обманывать общину, скрывая от собратьев то, что ты нашел ее за пограничной чертой Пасторали. Правда саднила в моей груди, как готовый прорваться нарыв, когда Леви говорил об общинности, доверии и о нашей силе в единении. Я бросил вызов базовым принципам нашего жизненного уклада. И из-за чего? Из-за зудящего любопытства, из-за тоски, которая мне самому непонятна, но непрестанно свербит внутри. Царап-царап-царап… Как мышь, дерущая коготками кожу и плоть.
Эта тоска исчезает, лишь когда я выхожу за ворота. Я подношу снимок ближе к глазам и, прищурившись, вглядываюсь в него. «Он здесь был, – сказала мне на кухне Би. – Тревис Рен». Мог ли он пробраться в Пастораль без нашего ведома? Прошмыгнуть в наш дом через заднюю дверь? Затем заснуть на террасе? Скрючившись на старом пыльном матрасе, когда пол заволокла темнота? А поутру украдкой выскользнуть на улицу до нашего пробуждения?
Дом продолжает бодрствовать ночью, покряхтывает и потрескивает на восходе; его стены дышат, как деревянные легкие, а стропилам, изнашивающимся с каждым годом, все труднее выдерживать вес кровли. Чужак мог найти себе прибежище в этих стенах! И даже пожить какое-то время на нашей террасе, оставшись незамеченным. Его шаги смешались бы со скрипом половиц.
Но зачем ему все это нужно? Для чего было спать в нашем доме, скрывая свое присутствие? Нелепость какая-то… Мое внимание отвлекает скрип двери, открывшейся в коридоре. Би проснулась и встала с кровати. Ее босые ноги ступают по лестнице очень тихо, а потом до моих ушей долетает щелчок. За Би закрылась задняя дверь. Выскользнув из постели, я подхожу к окну и наблюдаю за тем, как ее неясный силуэт поспешно передвигается по лугу, мимо пруда – к той тропке, что ведет в общину.
Би
На вращающемся диске проигрывателя покачивается заезженная пластинка. Джон Митчелл поет свои грустные, удручающие песни о реках и безнадежной любви. Стопка старых пластинок, которые привезли с собой первые поселенцы, удумавшие выстроить в лесной глуши новую, счастливую жизнь, лежит под окном моей спальни. Я нашла их в свое время на чердаке и теперь частенько прибегаю к помощи этой медленной, спокойной музыки, когда пытаюсь
