Цирк в шкатулке - Дина Сабитова

Королева глянула в ее испуганное лицо и спросила первое, что пришло в голову:

— Позволь поинтересоваться, где ты была?

Дальнейшее оказалось ужасным.

Вспоминать происшедшую сцену Иде было мучительно.

На все ее расспросы принцесса только мотала головой, глотала набежавшие слезы и, закусив губу, молчала. Это было настолько неожиданно и возмутительно!

На третьем или четвертом вопросе королева почувствовала себя беспомощной и глупой. А она очень не любила этого.

Разумеется, королева произнесла все что могла: и «Я тебя спрашиваю!», и «Долго будем молчать?», и «Объясни же, наконец!», и «Не испытывай мое терпение!», и «Мне что, отца позвать?», и «Неужели ты не понимаешь, что наследницы престола так себя не ведут?» — но все оказалось тщетно.

По той ловкости, с которой принцесса влезла в окно, королева догадалась, что ночные приключения происходят не первый раз.

Лазить ночами в окно, словно уличная бродяжка, — это возмутительная шалость, которая не укладывается в голове!

Вся сцена осложнялась еще и тем, что разговор шел практически шепотом — не хватало разбудить кого-либо новостью, что принцесса скачет по подоконникам вместо того, чтобы спать.

Дело кончилось полным безобразием. Ида обнаружила, что, потеряв голову от гнева, вцепилась в плечи принцессы обеими руками так, что побелели костяшки пальцев, и трясет принцессу что есть силы, крича сдавленным тихим голосом в лицо дочери нечто ужасное.

Принцесса — маленькая упрямая дрянь, которая не ценит, что мать положила всю свою жизнь ради ее будущего! Судьба таких негодяек — мыть полы на вокзале! Впредь — строгий домашний арест до самой осени! И королева вообще жалеет, что у нее есть такая дочь, безответственная тупица!

При этих словах Амелия зарыдала и закрыла лицо ладонями.

Ида разжала руки, оттолкнув дочку, развернулась и в отчаянии вылетела из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Рассвет застал королеву в спальне. Она запила минеральной водой еще три таблетки валерианы, глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь унять нервную дрожь.

Король взял у нее из рук пустой стакан и пузырек с таблетками, вздохнул:

— Ну что, ты успокоилась? Идем к ней? Надо же выяснить, в чем дело?

Когда королева с перекошенным лицом влетела час назад в комнату, король как раз видел прекрасный сон. Ему снилось, что они вместе с Идой — снова студенты. Они гуляют в парке университета, цветет сирень и прямо над их головами щелкает соловей. Ида тонкими пальчиками нежно прикасается к плечу короля, а потом начинает трясти его все сильнее и сильнее, а соловей слетает сверху и шипит прямо ему в ухо: «Вставай! Просыпайся! Я в отчаянии!»

Король мгновенно проснулся и открыл глаза.

Пожалуй, он лицезрел свою всегда уравновешенную жену в таком состоянии первый раз в жизни.

Ида, дрожа всем телом, рассказала, что произошло. Король тут же позвонил начальнику охраны и приказал поставить караул под окном принцессы и у ее дверей. При появлении принцессы следовало со всей почтительностью предложить ей проследовать в зал для аудиенций и немедленно сообщить королю.

— Так, по крайней мере, мы будем знать, что за эти полчаса девочка не наделает глупостей и не сбежит из дворца.

Наконец королева взяла себя в руки, и они пошли разговаривать с дочкой.

— Главное — не накидывайся на нее больше, — озабоченно сказал король. — Великое дело — ребенок лазит в окно. Она же нормальная живая девочка и шалит вполне по возрасту.

— Но я думала… Третий этаж! Да. Я сорвалась, сама не знаю, как так получилось, — тихо ответила королева.

Королевский гвардеец салютовал им и доложил, что у принцессы — тишина и наследница престола из комнаты не выходила.

— Можете быть свободны, — отослал гвардейца король.

Они вошли в комнату принцессы.

Комната была пуста.

Королева распахнула все шкафы, упав на колени, заглянула под кровать, потом, спохватившись, бросилась к окну. Окно было закрыто изнутри на шпингалет.

Сразу же выяснилось, что мимо расставленных караулов принцесса не проходила.

Было от чего снова прийти в отчаяние.

Король приказал опечатать комнату принцессы, объявил во дворце чрезвычайное положение и послал за помощником начальника полиции.

Королева сидела и просто плакала.

Когда помощник начальника полиции, прибыв во дворец, услышал из уст короля, что произошло, он покрылся холодным потом.

«Цирк. Доигрались», — мрачно подумал он.

Однако прежде чем высказывать версии, помощник начальника полиции решил подробнее узнать обстоятельства дела.

Втроем они вернулись в спальню принцессы.

— Смотрите, — сказал король, — на подоконнике следы ее туфелек. Это, скорее всего, оставлено еще до исчезновения, когда она лазила в окошко.

— Песок, — склонился над подоконником помощник начальника полиции. — Песок, и не простой песок.

— А какой? — встрепенулась королева.

— Речной. Белый речной песок, — вздохнул генерал. — И сдается мне, что такой песок есть в столице только в одном месте.

— Где? — хором воскликнули король и королева.

— На берегу реки, — пожал плечами генерал.

— Но что она могла делать ночью на берегу реки? Купаться еще холодно. И потом, у нас есть бассейн, — озадачился король.

— Могу предположить… — с непонятным для короля смущением сказал помощник начальника полиции. — Я почти уверен, что это так. Дело в том, что на берегу реки стоит цирк «Каруселли».

— Да, мы там как раз были вчера! Смотрели представление с этим чудо-мальчиком. Как его зовут… кажется, Марк, — встрепенулась королева.

— Да, его зовут Марк. Марик. У меня есть сильное подозрение, что наша принцесса, в восхищении перед талантами этого мальчика, решила познакомиться с ним поближе. Ну и сам цирк, наверное, ей хотелось посмотреть изнутри. Понимаете, она же все время учится, любой ребенок сойдет с ума от такой нагрузки и отсутствия всяких развлечений, — осторожно сказал помощник начальника.

Королева, пропустив мимо ушей возмутительно невежливое мнение генерала о воспитании принцессы, воскликнула:

— Если это так, надо немедленно аресто…

— Погоди, Ида, — прервал ее король. — Никого арестовывать мы пока не будем. Хватит уже, наломали дров, ребенок пропал. Марика из цирка надо пригласить к нам, объяснив ситуацию. Думаю, что мальчик пойдет нам навстречу и расскажет все, что ему известно.

Глава двадцать шестая

Про то, как у Марика появилась версия

«Еще хорошо, что никто не поинтересовался, кем я являюсь Марику, — озабоченно подумал директор цирка. — В таких случаях ребенка должны сопровождать родители. А я никто. Я даже не знаю, кто он такой и откуда». За окошком полицейского автомобиля мелькали дома — машина ехала, включив сирену, так быстро, как только возможно.

Ведь Марика ждут король и королева.

Помощник начальника полиции в очередной раз поймал взгляд господина директора и сказал:

— Не волнуйтесь, я заверяю вас — все это добровольно, это ни в коем случае не арест. Вы же понимаете, родители волнуются, и мы зашли в тупик. Я про такое только в детективах читал — комната заперта, а человека нет.

Директор грустно вздохнул и покосился на Марика. Тот смотрел прямо перед собой и о чем-то сосредоточенно думал.

Потом Марик вздохнул и наклонился к уху директора:

— У меня есть одна версия, но я хочу сперва сам посмотреть комнату.

Помощник начальника полиции тем не менее расслышал этот шепот и недоверчиво покачал головой:

— Я работаю в полиции много лет, мальчик. Я осмотрел комнату от пола до потолка, и никаких зацепок. Это похоже на чудо. На очень нехорошее и грустное чудо. А если ты узнаешь, куда делась принцесса Амелия, — то это будет чудо номер два. Не слишком ли для одного утра?

— Зачем же вы тогда меня везете, если уверены, что советоваться со мной бесполезно?

— Я же не буду спорить с королем! Тем более что родители в полном отчаянии.

Марик помолчал. Потом тихо спросил:

— А королева — она очень расстраивается?

— Да на ней буквально лица нет! — воскликнул генерал. — Надеюсь, я не выдаю тебе государственную тайну, потому что ты и сам через пять минут в этом убедишься.

— Странно, — заметил Марик. — Кажется, до сих пор она не слишком пеклась о принцессе. Все время была занята. Даже доброй ночи ей желала по телефону.

Генерал недовольно покосился на Марика:

— Ну, судить о силе материнской любви — дело не наше. Могу тебя заверить: тревога королевы неподдельна, а сомневаться в этом — значит быть близким к государственной измене.

— Не запугивайте мальчика, он и так напуган, — вмешался директор.

— Ничего я не напуган, — огрызнулся Марик.