Транзиция - Иэн Бэнкс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Непростая неделька, но оно того стоило. Мы с мистером Н. прекрасно поладили. Я упомянул, что подумываю о стоящей, серьезной профессии, как у него. Ничего конкретного, просто намек. Наконец все закончилось, и мы пустились в долгий обратный путь к цивилизации.
В следующий раз на встречу с Нойсами я привез Лисанну. Мы поехали в фамильный особняк мистера Н. в Линкольншире. Это местечко недалеко от Элфорда звалось Нестоу, но хозяева называли его «Неустоу», потому что дом стоял у самой кромки моря на чем-то вроде песчаного утеса, прямо над пляжем, о который бились волны. В поместье установили уже третью по счету садовую изгородь – первые две штормами смыло в Северное море, – да и сам сад, если верить мистеру Нойсу, за последние сорок лет уменьшился на две трети.
На этот раз Барни и Дулсима не приехали, сославшись на дела. В общем, все выглядело так, будто я перестал быть другом сына и перешел в разряд друзей семьи. En route to protégé [36], простите за мой французский. Если удача не отвернется, конечно.
К моему облегчению, мистер Н. счел Лисанну пустышкой. Я заметил, с каким интересом она посмотрела на него при знакомстве, а за первым ужином четко уловил момент, когда она перевела взгляд с мистера на миссис Н. и, видимо, поняла, что ловить тут нечего. И это тоже было облегчением. Ясен пень, их интрижка не продлилась бы дольше одной ночи – кто он, а кто она? – но проблем мне это прибавило бы. За кофе миссис Н. многозначительно со мной переглянулась, отчего я решил, что наши мысли насчет Лисанны сходятся.
Этот особняк эдвардианских [37] времен был построен позже Спетли-холла. Беленый кирпич и крашеное дерево вместо замшелого камня и полированных панелей. Огромные, в соляных разводах, хорошо продуваемые окна вместо крошечных, освинцованных. Очень светлые комнаты, особенно по утрам, когда море сверкает на солнце.
Поужинав, мы отправились в сад и теперь стояли у новой изгороди, глядя, как внизу плещутся волны, чуть блестя в вечерних сумерках. Лисанна и миссис Н. ушли дальше по дорожке. Я услышал, как в ответ на реплику миссис Н. Лисанна взвизгнула от смеха.
– Главное – уверенность, – сказал мне мистер Н.
Язык у него уже слегка заплетался, поэтому сперва мне послышалось «умеренность», однако речь шла об уверенности.
– Типа покерфейс? – спросил я.
– Что-то вроде, – усмехнулся Эдвард. – Я бы выразился тоньше, но можно сказать и так. Уверенность держит твой корабль на плаву. Уверенность – или даже убежденность – нужна для того, чтобы двигаться вперед, ничего не боясь. Ведь если остановишься – твоя посудина может развалиться. – Он искоса взглянул на меня. – Ценность тоже имеет колоссальное значение, но тут есть одна загвоздка. Что мы понимаем под ценностью? Ценным становится то, что ценят люди. Вещь стоит столько, сколько за нее готовы заплатить. А теперь допустим, что кто-то отваливает за вещь сумму, которую остальные считают чрезмерной, до нелепого завышенной, а затем находится человек, готовый потратить на эту вещь еще больше, – тогда первая цена уже кажется вполне адекватной, а вещь – стоящей, да? Прибыль – вот доказательство ценности. Хотя, конечно, если ушлого продавца раскусят, если выяснится, что вещь не стоит и выеденного яйца, тогда продавец останется в дураках, а все, кто изначально ему не доверял, докажут свою правоту. – Мистер Н. отпил немного виски. – Сложнее всего – точно определить, кто прав, а кто нет, и купить акции прежде, чем они слишком вырастут в цене, или выйти из игры до того, как станет ясно, что акции не стоят уплаченных денег. Помнишь мультик, в котором зверек шагает со скалы, но не падает, потому что еще не замечает под собой пропасть? «Том и Джерри», кажется?
Я, скорее, подумал про «Дорожного бегуна» [38], но суть понял. Мы оба немного понаблюдали за волнами.
– Это все невидимая рука? [39] – предположил я. – Она держит нас над пропастью?
– Невидимая рука? – хохотнул мистер Н. – Это всего лишь догмат веры. Очередной миф. Разве общество функционирует круглосуточно? Отнюдь. Рынок тоже. Вечером торги закрываются – не важно, в Нью-Йорке ты или в Сиднее. По выходным и праздникам биржи тоже не работают. И слава богу, иначе я бы вообще не отдыхал… Кстати, что скажешь про виски?
– Даже не знаю. – Я нахмурил лоб. – Вкус сладковатый, торфянистый. Я сперва подумал, что это «Айлей», но теперь сомневаюсь. Возможно, «Талискер» – из тех, что я еще не пробовал. Пока не уверен. – Я пожал плечами и виновато взглянул на мистера Н. – Я еще подумаю, ладно?
Он с ухмылкой кивнул. Мне даже показалось, что он мной гордится. Впрочем, мои сомнения были притворными. Мы пили «Хайленд Парк» с Оркнейских островов. Я не видел, как мистер Н. разливал виски, зато когда он протягивал мне бокал, краем глаза приметил в буфете бутылку со стекающими по горлышку каплями. А спектакль разыграл для пущего эффекта, смекаете?
– Вся эта афера под названием «рынок» держится на уверенности, – продолжил Эдвард, глядя на море. – Технически все банки погрязли в долгах, а публичные компании с ограниченной ответственностью – это беспроигрышная лотерея. Если, конечно, верно с ними обращаться. Пока они работают – прибыль твоя, а когда перестают – ты их закрываешь, и деньги, которые они должны другим компаниям и людям, просто подвисают в воздухе. Если все правильно устроить, сам ты банкротом никогда не станешь. Ведь ты всего лишь держатель акций, генеральный директор, управляющий директор – кто угодно, только не владелец бизнеса. В этом и суть ограниченной ответственности. Это тебе не партнерство и не синдикаты Ллойда [40]. – Он взмахнул рукой, пролив немного виски.
Перед этим мы выпили несколько джин-тоников и пару бутылок вина.
– Так правда можно? – спросил я.
Наверное, прозвучало не очень. Как будто я сомневаюсь в его словах.
– Вот видишь! – воскликнул Эдвард. – Наивный обыватель думает, что если группа людей начинает бизнес, занимает много денег, арендует офисы, заказывает оборудование и сырье, при этом ни за что не платя,
