Транзиция - Иэн Бэнкс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мне сложно это представить, мэм, – пожаловалась одна из девушек.
– Ничего страшного. По крайней мере, вы пробуете, а значит, не сдаетесь. Продолжайте, и у вас получится. И постарайтесь держать в уме, что все происходит не в трех и даже не в четырех, а в огромном множестве измерений.
– А сколько их всего, мэм? – спросил какой-то юноша.
– Много.
– А поточнее, мэм?
– Много. В данный момент такого ответа достаточно. – Она замолчала, даже как будто замялась. – Знаете, почему настолько мудрые, интеллигентные и сведущие люди, как я, тратят время на таких желторотых невежд, как вы, вместо того, чтобы с комфортом почитать книгу у камина или по-светски обсудить с профессорами новейшие идеи или факультетские сплетни? Вот вам одна из причин: несмотря на многие, многие примеры обратного, существует мизерный шанс, что самый умный из вас когда-нибудь ответит на вопросы, над которыми тщетно ломало голову как мое поколение – вопреки упомянутым мудрости, интеллигентности и прочая, и прочая, – так и те, кто жил прежде. К примеру: почему уникальна Кальбефракия и чем уникальна личность транзитора? Где инопланетяне? Откуда изначально взялся септус и в чем принцип его действия?
– Ух-х! – пронеслось по аудитории.
– Так что зарубите себе на носу, – сухо добавила наставница, – здесь вас учат не запоминать всякую ерунду, вас учат…
– Думать! – закончил хор голосов.
– Рада, что вы уяснили, – судя по тону, она улыбнулась, а затем продолжила чуть громче: – Те, кто умен по-настоящему, со временем научатся представлять, как эта сложная поверхность не только увеличивается в масштабе, раскрываясь по мере вашего приближения, но и сама движется вам навстречу, разрастаясь по направлению к смотрящему.
– А я с самого начала так и представлял, мэм.
– А я представляю, как проверяю ваше эссе о фрактальной теории, Мерик, и нахожу уйму ошибок. Чем пристальнее смотрю – тем больше нахожу.
– Но мэм…
– Что – «мэм»? Полторы тысячи слов, не меньше. Завтра с утра мне на стол. Что нужно сказать, Мерик?
– Спасибо, миссис Малверхилл.
– То-то же.
Эдриан
В Шотландии мокро и уныло. И нет, вы меня не переубедите. Даже горы похожи скорее на большие курганы, чем на настоящие горы, вроде Скалистых или Альп. Вам скажут, что в этом есть своя суровая романтика, вот только я ее не заметил. Даже если пейзаж красивый, повсюду вьются тучи ублюдской мошкары, так что все равно торчишь дома. К тому же здесь полно шотландцев. Шах и мат!
В Глен-Фаркуарт, или как там называлась эта долина, я вытерпел неделю. Именно вытерпел. Мне совсем не понравилось. Даже охота оказалась фигней. Я думал – сам не знаю почему, – что мы постреляем из винтовок в лосей, оленей или хотя бы в быков-хайлендов [34], а на деле палили из ружей по птичкам! Ага, из ружей! Как в чертовом фильме Гая Ричи [35], прикиньте? Да, красивых, со всякой там гравировкой – семейные реликвии и бла-бла-бла, – но всего-навсего ружей! Пушки, из которых сложно прицелиться. К тому же стреляли мы по птицам! Снова, и снова, и снова. По долбаным фазанам! Сомневаюсь, что на всей планете есть птицы тупее. По сравнению с ними и свиная задница – профессор!
Мы ехали по шоссе A9 и вдруг заметили фазана, замершего в траве по нашу сторону дороги. Нас разделяла сотня-другая метров. По встречке тянулась вереница машин, и когда первая поравнялась с фазаном, он внезапно рванул через дорогу, будто мечтая попасть под колеса. Мы не сомневались, что тупую курицу собьют. Но нет, она чудом уцелела. Возможно, водитель притормозил, хотя остановиться, когда следом столько других авто, не мог.
В общем, разминувшись с машиной на какой-нибудь миллиметр, фазан пересек шоссе. Замер на обочине, где его чуть не снесло порывом ветра. А затем, как только первый автомобиль умчался, чокнутая птица передумала и побежала обратно! Третья или четвертая машина врезалась прямо в фазана, и он сгинул в облаке перьев. Никто, конечно, и бровью не повел. Надеюсь, вы поняли масштаб идиотизма?
Этих птиц разводят только для того, чтобы подстрелить. Тоже дерьмовая затея, хотя, может, и с оленями так поступают, не знаю. Вряд ли, конечно: олени не настолько тупые, как фазаны.
Я привез с собой много кокса, хотя вообще-то уговаривал Барни соскочить. Мне хотелось втереться в доверие к Нойсу-старшему, а быть дилером его сына – так себе задел на будущее. Барни не был говнюком, просто умом не блистал, понимаете? Рано или поздно он начал бы шантажировать меня этой фигней. Пригрозил бы рассказать отцу, например. Зачем оно мне надо? Я кое-что задумал, и мистер Нойс был частью моих планов. В отличие от Барни.
Мы славно выпивали. Под руководством мистера Н. я научился различать отдельные сорта виски, правильно разбавленные. Выходит, что-то хорошее из этой поездки я все-таки вынес. А еще мы вкусно ели. К счастью, не одну фазанятину.
Дом смахивал на бутафорский замок – так, видимо, викторианцы представляли себе типичную шотландскую архитектуру. Только с нормальным водопроводом и отоплением. За это им, конечно, спасибо.
Моя девушка Лисанна опять осталась дома. Эти места ее бы взбесили. Беспросветный дождь и никаких магазинов. Дулсима, подружка Барни, тоже терпеть не могла Шотландию, но все равно приехала. Тогда я предположил, что он посматривает на сторону и Дулсима пытается его удержать, но, как позже выяснилось, ее в нем привлекал неиссякаемый запас наркотиков, за которые ей не надо платить.
Чокнутая девка даже пыталась подкатить ко мне на заднем сиденье «Лендровера», когда мы возвращались с охоты! Представляете? Погладила мой прибор прямо через брюки для гольфа, или как их там, и шепотом спросила, не против ли я, если ночью, когда Барни вырубится, она придет ко мне в комнату в одних охотничьих сапогах.
Нет, Дулсима, конечно, роскошная, я не раз о ней фантазировал,
