Подвиг разведчика - Валерий Рощин

— А что это у вас с рукой, уважаемый?

— Какая? — не понял тот.

— На тыльной стороне вашей правой ладони, что за пятнышки?

Чеченец недоуменно осмотрел свою ладонь со всех сторон, вероятно не очень-то соображая, которая из них тыльная и пожал плечами:

— Не пойму, какая пятна?!

— Вот эти маленькие черные точки? — указал Константин на редкие темные крапинки, в беспорядке покрывающие основание большого и указательного пальцев. — Откуда они?

— Мой не знает… — абсолютно искренне выпучил глаза муслим.

— Что ж, придется объяснить, — усмехнулся офицер и, не сводя глаз с собеседника, немедля приступил: — Видите ли, вы, возможно и не замечали, но… при стрельбе из боевого оружия, малая часть пороха не успевает сгорать в патроннике и стволе. А потому вылетает вместе с использованной гильзой вправо, оставляя, разумеется, следы на правой руке стрелка. Именно такие следы, похожие на мелкие крапинки. Каждый раз, когда я возвращаюсь с Кавказа, моя правая ладонь, представьте, выглядит точно так же. Что скажете, уважаемый, в свое оправданье?

«Уважаемый» хлопал глазами, видно, проявив смекалку, и поняв на сей раз чуть больше чем было сказано, а именно то, что ежели не отыщет слов в оправдание, то непременно будет расстрелян этим проницательным и решительным молодым человеком. Потерянный и встревоженный вид пожилого чеченца к тому же навел панику и среди молодых единоверцев. Те заерзали; позабыв о чае и бутербродах, переглядывались и выдавали явное беспокойство.

— Я ходить в горы… — сглотнул вставший поперек горла ком пожилой, — стрелять охотничье ружье.

— Не прокатывает, — отверг сию версию русский офицер. — Порох в охотничьих зарядах другой, да и весь без остатка стволом выходит — нету там затвора. Или жители бедных чеченских сел используют самое современное нарезное промысловое оружие, по три тысячи долларов за ствол?

Теперь уж ответа и вовсе не последовало.

— К тому же, как я успел заметить, на руках ваших попутчиков абсолютно идентичные отметины, а одежонка справа в районе задниц весьма потерта и потрепана прикладами… Ладно, с этим ясно, — кивнул Яровой на возрастного кавказца и распорядился: — Ризван Халифович, прикажи-ка вон тому расстегнуть верхнюю одежку.

Богослов передал приказание; тридцатилетний чеченец ткнул кружку с остывшим чаем в снег, встал и безропотно распахнул телогрейку, обшитую сверху грубой серой холстиной. Под телогрейкой обнаружился светлый шерстяной свитер крупной вязки, заправленный в старые брюки военного образца. Засаленные брюки были туго подпоясаны черным кожаным ремнем. Кавказец высоко задрал руки и без команды обернулся на триста шестьдесят градусов, всем видом демонстрируя отсутствие оружия и ярую приверженность к пацифизму. Выполнив сию манипуляцию, убедительно уставился на чрезмерно подозрительного спецназовца…

— Пусть вытащит свитер из брюк, — мрачным голосом продолжал Костя.

«Сельчанин» повиновался.

И снова улем с инженером, будто исполняя обязанности присяжных в зале суда, услышали вывод главного обвинителя:

— А этот хмырь, помимо автомата на плече, носит за поясом пистолет. Видите: слева на светлой шерсти у талии отчетливо проступает потемневшее пятно? Это следы от ружейной смазки; масло это с одежды вовек не смыть, не отстирать.

Богослов не стал переводить сурового вердикта, да кавказец, видно, и без перевода догадался о сказанном — понурив голову, заправил в штаны свитер, накинул телогрейку и, не застегивая пуговиц, уселся на прежнее место. Взгляд его суматошно метался из стороны в сторону…

— А ты чего примолк, плюгавый? — сотрудник «Шторма» в упор воззрился на подростка, да так сверкнул глазами, что тот съежился от страху.

Через минуту пацан стоял по пояс раздетый, а Константин, указывая толстым стволом автомата на правое плечо юного бандита, просвещал гражданскую половину разведгруппы:

— Перед вами молодой «Ворошиловский стрелок», использующий старенькую снайперскую винтовку СВД или одну из модификаций устаревшей винтовки Мосина. А может быть, что совсем уж маловероятно — антикварный английский «бур». Только мощное оружие с сильной отдачей оставляет прикладами на теле новичков продолговатые синяки. Таковой на его правом плече вы и изволите наблюдать.

— Не убивай! — вдруг взвизгнул пожилой чеченец, стоявший до сей поры как изваяние, и с мертвенной бледностью на лице наблюдая за происходящим.

Он брякнулся на колени и подполз на четвереньках к русскому офицеру.

— Не убивай, руса!! Или стреляй меня одного!.. Все тебе расскажу! Все что знаю, только их не трогай! — махнул он грязной и мокрой от снега рукой на двух своих единоверцев, — Аллахом тебя заклинаю!.. Сыновья они мои. Не убивай…

Молодые кавказцы взирали на отца широко раскрытыми глазами, видимо только в эту трагичную минуту до конца осознав весь ужас своего положения.

Презрительно усмехнувшись, Яровой кивком приказал главе семейства сесть напротив и сухо изрек:

— Выкладывай, старик: куда, к кому и с чем послан? Советую говорить правду — сказанное тобой обязательно проверю. А потом решу, как с вами поступить…

После недолгого допроса, Константин поднялся и бросил через плечо:

— С нами пойдете. Павел, вяжи их в одну связку, пора уходить с этого места. Часа через два устроим привал с обедом и пошлем донесение нашим друзьям на север.

Глава третья

/Горная Чечня/

Отдохнуть и передать полученные сведения Центру в намеченное время группе не удалось — за час до назначенного срока впереди замаячил невысокий перевал. Майор хотел довести разведчиков до его верхней отметки, подыскать удобную площадку и там обосноваться для отдыха и для связи с Центром. Однако стоило подняться по узкой тропке крутого заснеженного откоса метров на шестьсот, как снайпер, шедший лидером, внезапно просигналил о близкой опасности.

— Всем залечь и не двигаться! — не оборачиваясь, скомандовал офицер.

Попутчики послушно исполнили приказ, а Константин принялся разглядывать в бинокль нависший над ними неровный и почти отвесный — градусов под семьдесят, склон. С перевала по той же тропе навстречу спускались вооруженные люди. Людей было много, и двигались они неспешно, боязливо держась вблизи утоптанной дорожки и стараясь не угодить в рыхлый, ненадежный снег.

— Вот черт! Откуда же вас принесло?! — выругался Яровой и оглянулся на пройденный отрядом путь.

Об отступлении лучше было не помышлять. Во-первых, впопыхах кто-нибудь наверняка сорвется и сломает себе шею, а во-вторых, перед скалой простиралась обширная равнина, покрытая реденькой и несерьезной кустарниковой растительностью. На открытой плоскости этой долины четверка разведчиков вкупе с пленными курьерами на несколько минут неминуемо окажется беззащитной перед пулями чеченских стрелков.

— Уходим вправо! — коротко озвучил он свое решение и предупредил улема с инженером: — Перемещаться осторожно — одно неверное движение и мы покатимся с камнями и снегом вниз. А вы… — повернулся он к троим чеченцам, — вы просто следуете за мной ниже. Кто-нибудь из вас пикнет — пристрелю.

Фал перехватывал пояса пленных и фиксировался хитрым узлом так, что быстро освободиться от привязи было невозможно. Конец же длинного капронового шнура крепился карабином за ремень поводыря — командира.

Майор осторожно пробирался по плоскости почти вертикального горного склона, предварительно сбивая носком жестких альпийских ботинок снег с камней и выбирая надежный, крепкий уступ, да изредка поглядывал вниз на нерадивых соседей по связке. Чиркейнов полз за Бергом, который в свою очередь точно ступал по следам Ярового. Параллельно и выше — метрах в тридцати, легко, проворно и бесшумно скользил снайпер. Разведчики понемногу смещались вправо от тропы, постепенно ускользая из поля зрения передового отряда кавказцев. Возможно, им так и удалось бы скрыться за плавным изгибом скалы незамеченными, если бы кто-то из пленных курьеров внезапно не оступился…

— О-о-у!! — раздался вдруг истошный крик одного из молодых горцев.

Константин тут же почувствовал сильный рывок за ремень — фал натянулся, словно гитарная струна, готовая вот-вот лопнуть. Спецназовец всем телом вжался в снег — к тяжести находящихся за спиной ранца, автомата, спального мешка и дечиг-пондара прибавился вес неуклюжих кавказцев. Стараясь не шевелить ступнями, скосил взгляд на ближайшего из них: самый старый вцепился побелевшими руками в шнур и, беспомощно елозя ногами по насту, пытался найти подходящую опору. Тонкая ледяная корка вместе со снегом бесшумно осыпались вниз; за ними устремлялись мелкие камни, и толку от попыток пожилого чеченца не было. Кажется и сыновья его, находились в таком же плачевном положении…