Тысяча И Одна Ночь. Книга 5 - без автора

И её господин сказал ей: "Садись, этого достаточно!" И она села, а он сделал знак жёлтой невольнице, и та поднялась на ноги и восхвалила Аллаха великого и прославила его и произнесла молитву и привет избранному им среди созданий, а затем она показала рукой на коричневую невольницу и сказала..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала триста тридцать седьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что жёлтая невольница поднялась на нога и восхвалила Аллаха великого и прославила его, а затем она указала рукой на коричневую невольницу и сказала ей:

"Я восхвалена в Коране, и описал мой цвет милосердный и дал ему преимущество над всеми цветами, когда сказал - велик он! - в своей ясной книге: "Жёлтая, чист её цвет, и радует он взирающих..." И цвет мой - чудо, красота моя - предел, и прелесть моя - совершенство, ибо мой цвет - цвет динара, цвет звёзд и светил, и цвет яблока и образ мой - образ прекрасных и имеет цвет шафрана, превозносящийся над всеми цветами, и образ мой необычен, и цвет мой удивителен. Я мягка телом и дорога ценою, и я объяла все виды красоты, и цвет мой дорог в этом мире, как чистое золото. И сколько во мне преимуществ, и о подобной мне сказал поэт:

Её желтизна блестит, как солнца прекрасный свет,Динару она равна по виду красивому.Не выразит нам шафран и части красот её,О нет, и весь вид её возносится над луной.

А затем я начну порицать тебя, о коричневая цветом! Твой цвет-цвет буйвола, и видом твоим брезгают души, и если есть твой цвет в какой-нибудь вещи, то её порицают, а если он есть в кушанье, то оно отравлено. Твой цвет - цвет мух, и он отвратителен, как собака. Среди прочих цветов он приводит в смущенье и служит признаком горестей, и я никогда не слыхала о коричневом золоте, или жемчуге, или рубине. Уходя в уединение, ты меняешь цвет лица, а выйдя, становишься ещё более безобразной; ты не чёрная, которую знают, и не белая, которую описывают, и нет у тебя никаких преимуществ, как сказал о тебе поэт:

Цвет пыли, вот цвет её лица; то землистый цвет,Как прах, облепляющий прохожего ноги.Едва на неё я брошу глазом хоть беглый взгляд,Заботы усилятся мои и печали".

И её господин сказал: "Садись, этого достаточно!" - и она села. И господин её сделал знак коричневой невольнице, а она обладала прелестью и красотой, и была высока, соразмерна, блестяща и совершенна. И её тело было мягко, а волосы - как уголь. Она была стройна телом, розовощёка, с насурмленными глазами, овальными щеками, прекрасным лицом, красноречивым языком, тонким станом и тяжёлыми бёдрами. И сказала она: "Слава Аллаху, который не сделал меня ни жирной и порицаемой, ни худощавой и поджарой, ни белой, как проказа, ни жёлтой, как страдающий от колик, ни чёрной, - цвета сажи - но, напротив, сделал мой цвет любимцем обладателей разума. Все поэты хвалят коричневых на всех языках и дают их цвету преимущество над всеми цветами. Коричневый цветом имеет похвальные качества, и от Аллаха дар того, кто сказал:

У смуглых не мало свойств, и если б ты смысл их знал,Твой глаз бы не стал смотреть на красных и белых.Умелы в словах они, и взоры играют их;Харута пророчествам и чарам учить бы могли.

И слова другого:

Кто смуглого мне вернёт, чьи члены, как говорят,Высокие, стройные самхарские копья.Тоскуют глаза его, пушок его шелковист;Он в сердце влюблённого всегда пребывает.

И слова другого:

Я ценю, как дух, точку смуглую на лице его,Белизна же пусть превосходит блеском месяц.Ведь когда б имел он такую точку, но белую,Красота его заменилась бы позором.Не вином его опьяняюсь я, но, поистине,Его локоны оставляют всех хмельными,И красоты все одна другой завидуют,И пушком его все бы стать они хотели.

И слова поэта:

Почему к пушку не склоняюсь я, когда явитсяНа коричневом, что копью подобен цветом.Но ведь всех красот завершение, - говорит поэт,Муравьёв следы, что видны на ненюфаре.И я видывал, как влюблённые теряли честьИз за родинки под глазом его чёрным.И бранить ли станут хулители за того меня,Кто весь родинка? - Так избавьте же от глупых!

Мой образ прекрасен, и стан мой изящен, и цвет мой желанен для царей, и любят его все, и богатые и нищие. Я тонка, легка, прекрасна и изящна, нежна телом и высока ценою, и во мне завершилась красота, образованность и красноречие. Моя внешность прекрасна, язык мой красноречив, мои шутки легки, и игры мои изящны. А ты, - ты подобна мальве у ворот аль-Лук жёлтая и вся в жилах. Пропади ты, о котелок мясника, о ржавчина на меди, о видом подобная сове, о пища с дерева заккум! Тому, кто лежит с тобой, тесло дышать, и он погребён в могилах, и нет у тебя в красоте преимущества, как сказал о подобной тебе поэт:

Она очень жёлтая, хотя не больна она,Стесняет она мне грудь, болит голова моя,Когда не раскается душа, я срамлю её,Целую ту жёлтую, и зубы она мне рвёт".

И когда она окончила своё стихотворение, её господин оказал ей: Садись, этого достаточно!" А после этого..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала триста тридцать восьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда невольница окончила своё стихотворение, её господин сказал: "Садись, этого довольно!" А после этого он помирил невольниц и одел их в роскошные одежды, и подарил им дорогие камни, земные и морские, и не видал я, о повелитель правоверных, ни в какое время и ни в каком месте никого, краше этих прекрасных невольниц".

И когда аль-Мамун услышал эту повесть от Мухаммеда аль-Басри, он обратился к нему и спросил: "О Мухаммед, знаешь ли ты, где эти невольницы и их господин. Можешь ли ты купить их для нас?" И Мухаммед ответил ему: "О повелитель правоверных, до меня дошло, что их господин влюблён в них и не может с ними расстаться". - "Захвати для их господина по десять тысяч динаров за каждую девушку (а всего это составит шестьдесят тысяч динаров), и возьми их с собой, и отправляйся к нему, и купи у него невольниц", - сказал аль-Мамун. И Мухаммед аль-Басри взял у него эти деньги и отправился и, прибыв к господину невольниц, сказал ему, что повелитель правоверных желает купить у него этих девушек за столько-то.

Йеменец согласился их продать в угоду повелителю правоверных, и отослав невольниц к нему, и когда они прибыли к повелителю правоверных, он приготовил для них прекрасное помещение, и проводил с ними время. И девушки разделяли трапезу халифа, а он дивился их красоте и прелести и разнообразию их цветов и их прекрасным речам. И таким образом они провели некоторое время, а потом у их первого господина, который их продал, не стало терпения быть в разлуке с ними. И он послал письмо повелителю правоверных аль-Мамуну, где жаловался ему на то, какова его любовь к невольницам, и содержало оно такие стихи:

"Шесть прекрасных похитили мою душу,Шесть прекрасных - привет я им посылаю.Моё зренье и слух они, моя жизнь в них,Мой напиток и кушанье и услада,Не забуду сближения с красотой их,Сна приятность, когда их нет, удалилась.Ах, как долго печалился и рыдал я,Мне бы лучше среди людей не родиться!О глаза, что украшены дивно веком!Точно луки, - в меня они мечут стрелы".

И когда это письмо попало в руки халифа аль-Мамуна, он облачил девушек в роскошные одежды, дал им шестьдесят тысяч динаров и послал их к господину. И они прибыли к нему, и он им обрадовался до крайних пределов, больше чем деньгам, которые пришли с ними. И жил с ними наилучшей и приятнейшей жизнью, пока не пришла к ним Разрушительница наслаждений и Разлучительница собраний.

Повесть о Харунс ар-Рашиде и невольнице (ночи 338-340)

Рассказывают также, что халиф, повелитель правоверных Харун ар-Рашид, испытывал в какую-то ночь сильное беспокойство и впал в великое раздумье. И он поднялся с ложа и стал ходить по своему дворцу, и дошёл до одной комнаты с занавеской и поднял эту занавеску и увидел на возвышении ложе, а на ложе что-то чёрное, похожее на спящего человека, и справа от него была свеча и слева свеча. И халиф смотрел на это и удивлялся. И вдруг увидел он бутыль, наполненную старым ликом, и чашу рядом с ней, и когда повелитель правоверных увидал это, он изумился и сказал про себя: "Бывает разве такое убранство у подобных этому чёрному?" И затем он приблизился к ложу и увидал на нем спящую женщину, которая закрылась своими волосами. И халиф открыл её лицо и увидел, что она точно луна в ночь её полноты. И тогда халиф наполнил чашу вином и выпил его За розы щёк женщины, и душа его склонилась к ней, и он поцеловал пятнышко, бывшее у неё на лице. И женщина пробудилась от сна и сказала: "Друг Аллаха, что случилось здесь, скажи?" И халиф ответил: "Это гость стучится, в стая к вам пришедший, чтобы до зари вы приняли его". И девушка молвила: "Хорошо, и зренье моё и слух - твои!" А затем она подала вино, и они выпили вместе, и девушка взяла лютню и настроила её и прошлась по струнам на двадцать один лад, и, вернувшись к первому ладу, затянула напев и произнесла такие стихи: