Счастливчик Ген (СИ) - Геннадий Ищенко

Переход от темноты к яркому свету был так резок, что я непроизвольно зажмурился. Постояв так пару минут, прикрывая глаза рукой, я потихоньку их открыл и осмотрелся. Был яркий солнечный день, а я стоял на довольно большой, круглой площади, мощеной булыжником. Камни под ногами немного стерлись или их стесали, и стоять было удобно. Мимо меня туда–сюда сновали мужчины и женщины в непривычных нарядах. На меня начали обращать внимание, но никто не подходил с вопросами выяснить, откуда я такой взялся. Мужчины неодобрительно покачивали головами и шли дальше, а женщины просто отводили взгляд. Детей я поблизости не увидел.

Площадь со всех сторон окружали двухэтажные каменные постройки, на первых этажах которых, судя по всему, были лавки или магазины. Лошадей я пока не видел, но в воздухе явственно попахивало навозом и еще чем‑то неприятным и явно канализационным. На первый взгляд идущие мимо меня люди ничем от нас не отличались, кроме одежды. На большинстве мужчин были обтягивающие штаны из тонкой кожи разной степени потертости или грубой материи и что‑то вроде колетов времен д'Артаньяна, надетых на рубашки с длинными рукавами. Головы большинства покрывали широкополые шляпы с загнутыми краями, а на ногах у всех поголовно были башмаки из грубой кожи. Женщины носили платья, которые плотно облегали верхнюю часть тела, расходясь от талии широким подолом. Плечи и грудь у всех были закрыты, а у многих еще и задрапированы пышными отложными воротниками. Головы были покрыты либо платками, завязанными почему‑то сзади, либо маленькими, не имеющими полей шапочками. Большинство шло не с пустыми руками, неся с собой корзины и сумки. Причем в одну сторону все шли с пустыми корзинами, а обратно возвращались с какими‑то плодами, овощами и другими продуктами. С той стороны, откуда шли с покупками, доносился ослабленный расстоянием многоголосый шум, из чего я сделал вывод, что там располагается городской рынок. Страха почему‑то не было вовсе, было чувство растерянности. Солнце начало припекать, и я машинально расстегнул куртку, вызвав еще один неодобрительный взгляд проходящего мимо мужчины. С чего‑то надо было начинать знакомство с этим миром, и я решил начать его с рынка.

Постепенно людей становилось все больше. Я шел, стараясь не обращать внимания на бросаемые на меня взгляды. Теперь я смог более внимательно рассмотреть окружающих. Прежде всего бросилось в глаза, что местные не отличались высоким ростом. Я по росту в классе был середнячком, а редко кто из здешних мужчин мог смотреть на меня сверху вниз. Женщины и подавно были ниже меня, даже с учетом забранных под платки и шапочки волос, кстати, очень густых. Среди мужчин не было видно ни одного бритого начисто лица. Непременно присутствовали или борода, или усы, а чаще и то, и другое вместе. Правда, сильно заросших было мало, видимо, многие свою растительность регулярно подбривали. Я давно покинул площадь и теперь шел по улице, ширина которой позволила бы впритирку разъехаться двум легковым автомашинам. По обеим сторонам возвышались все те же двухэтажные дома, сложенные из красного кирпича. По обе стороны от дороги располагались выложенные камнем канавы, в которых журчала какая‑то воняющая дерьмом дрянь. Возле многих домов канавы прикрыли каменными плитами с отверстиями для слива нечистот, но и там было тяжело дышать. Дорога вывела меня на площадь, гораздо большую той, на которой я появился в этом мире. Она вся была заставлена небольшими лавками, которые располагались довольно ровными рядами, так чтобы было удобно ходить покупателям. Все шумели, переговаривались и торговались у прилавков. Голоса были гортанные, и слов я, естественно, понять не мог. Я прошел мимо лавки с развешенными колбасами и чуть не захлебнулся слюной от ударившего в нос аромата копченостей.

«Чертовы пришельцы, — подумал я. — Не дали нормально собраться. Можно было захватить с собой чего‑нибудь пожевать. Да и на продажу или обмен тоже».

Надо было думать, что делать дальше. Бесцельное блуждание по рынку меня не устраивало. Решив, что надо найти кого‑нибудь, кому могла понадобиться помощь носильщика, я пошел дальше уже более целенаправленно. Пришлось поискать с полчаса, прежде чем я увидел пожилую женщину с полной корзиной продуктов, которой требовалась помощь. Не в силах держать корзину, она поставила ее у ног и теперь оглядывалась вокруг, явно подыскивая кого‑нибудь на роль носильщика. Тащить такую тяжесть не хотелось, но другой случай мог и не подвернуться, поэтому я поспешил приблизиться. Остановившись перед женщиной, я рукой показал сначала на корзину, а потом на себя. Решение прикинуться глухонемым пришло сразу, потому что это снимало часть моих проблем. Не буду же я, в самом деле, в рыночной толкотне объяснять ей чистым русским языком кто я такой и откуда.

Мой внешний вид произвел ожидаемое впечатление: она нахмурилась и что‑то сказала с вопросительной интонацией. Я пожал плечами и показал рукой на свои уши и рот. Ее выражение лица смягчилось, во взгляде мелькнула жалость. Жестом велев мне забрать поклажу и следовать за собой, она повернулась и, больше не обращая на меня внимания, быстрым шагом куда‑то пошла. Ручка у корзины была широкая и пальцы не резала, но вот вес… Уложенные в корзину овощи и фрукты тянули килограммов на пятнадцать. Поднять я такое мог, долго тащить… тоже, как оказалось, смог, хотя к концу пути руки у меня просто отваливались, да и ноги просто кричали о том, что не могут больше сделать ни шагу. Мы несколько раз куда‑то сворачивали, но я, занятый корзиной, за дорогой не следил и теперь вряд ли смог бы найти рынок без посторонней помощи. Женщина открыла незапертую калитку в невысоком аккуратном заборе, огораживающем большой одноэтажный дом, и пошла по усыпанной гравием дорожке к входной двери. Я, ругаясь про себя так, как никогда не осмелился бы выразиться при родителях, поволок за ней корзину, загребая гравий ногами. Поднявшись по невысоким ступеням, она достала откуда‑то из платья длинный ключ и отперла им дверь. У порога лежало что‑то вроде половичка, о который я поспешно вытер ноги и почти бегом догнал хозяйку, чтобы бросить корзину на указанное место и растянуться с ней рядом. Дома меня никто тяжелой работой не загружал, а сам я своими мышцами не занимался. В новом учебном году было пока только два урока физкультуры, и наш учитель еще не успел из нас выбить летнюю лень и хоть немного привести в форму. Поэтому груз я дотащил, но после этого был не в состоянии никуда идти. Мне было просто все равно, что со мной будут делать, лишь бы сейчас не трогали и дали хоть немного полежать. Женщина сразу поняла, что я не притворяюсь, и кого‑то позвала. На ее зов из комнаты в коридор выбежала молодая девушка лет шестнадцати, и они вдвоем стащили меня со злополучной корзины и поволокли, как я понял, на кухню. Там меня усадили на стул и напоили чем‑то горячим и сладким с фруктовым вкусом. Некоторое время женщины переговаривались взволнованными голосами, а я потихоньку приходил в себя.