Наследие - Лоис Буджолд

Взглянув на Фаун, Даг обнаружил, что она, опираясь на локоть, смотрит на него со своим обычным заинтересованным выражением – смотрит счастливыми глазами, без страха или отвращения.

– Ты не возражаешь против всех этих… этих странностей? – сказал он. – Ты ведь считаешь, что тут нет отличия от всех прочих вещей, которые я делаю, верно?

Фаун в задумчивости подняла брови.

– Что ж, ты зовешь к себе коней, отгоняешь москитов, освещаешь кусты светлячками и убиваешь Злых, а еще знаешь, где кто на расстоянии мили в окружности, и что-то сделал с Ридом и Рашем – эффект оказался просто волшебным. А уж что ты делаешь со мной, я и описать не могу – по крайней мере приличными словами. Так откуда ты знаешь, что и тут не то же самое?

Даг открыл рот, потом закрыл, озадаченный тем поворотом, который придала его вопросу Фаун.

Она склонила голову к плечу и продолжала:

– Ты говорил, что у Стражей Озера Дар просыпается не сразу, а дети его и вовсе не чувствуют. Может быть, эта твоя способность просто проявилась с задержкой, хоть и была у тебя всегда. А может быть, она возникает cо временем и сейчас подошел нужный момент.

– Такая мысль для меня нова. – Даг вытянулся на спине, глядя в безоблачное ночное небо. В последнее время его жизнь была полна новых открытий. Некоторые из них представляли собой проблемы, но Даг должен был признать: были и такие – старые, надоевшие, вызывающие отвращение, – которые полностью отпали. Даг начал подозревать, что не только перелом правой руки оказался причиной этих странных изменений. Крестьянская девушка словно вспахала его Дар… Как это говорится? Открыла новый путь. Очень точное описание того, что происходило с его Даром. Даг заморгал, чтобы прогнать далеко заводящие мысли и не позволить своей голове разболеться.

– Видишь, это случилось уже дважды, – продолжала размышлять Фаун. – Значит, такое может происходить… э-э… во всяком случае, больше чем один раз. И мне кажется, у тебя нет причин огорчаться. Очень многообещающее событие…

– Не уверен, что смогу снова это повторить.

– Было бы досадно, – задумчиво сказала Фаун, но ее глаза смеялись. – Что ж, попробуй в следующий раз, и посмотрим, что получится. А если не получится, ты, похоже, очень изобретателен в постели: мы просто попробуем что-нибудь другое, и получится не хуже. – Фаун решительно кивнула.

– Хорошо, – смущенно ответил Даг. – Так и порешим.

Фаун снова улеглась, прижавшись к Дагу, и крепко обняла его.

– Уж ты не сомневайся.

На радость Фаун, следующим утром они не торопились покидать полянку, попытавшись повторить некоторые из достижений прошлой ночи; одни попытки были успешными, другие – нет. Дагу не удалось снова вызвать свою призрачную руку – возможно, из-за того, что он слишком расслабился; это вызвало у него смешанные чувства – и разочарование, и облегчение. Как и предположила Фаун, он нашел другие способы доставить ей удовольствие; правда, ей показалось, что он слишком уж старается, и она снова стала за него тревожиться, что не помогло расслабиться ей самой.

Фаун накормила Дага замечательным завтраком, потом оседлала коней, и к полудню они снова выехали на тянущуюся вдоль реки дорогу. В середине дня долина наконец кончилась, и Даг свернул на ведущую на запад неприметную тропу. Теперь они ехали по лесистой местности – иногда друг за другом по извилистым дорожкам, иногда рядом, когда тропа расширялась. Фаун скоро перестала ориентироваться – конечно, если свернуть на восток, рано или поздно доберешься до реки, так что, как она решила, она не знала только дороги вперед, похоже, хорошо известной Дагу.

Два дня они спешили через лес… спешили, может быть, было бы чересчур сильно сказано – останавливались на ночлег они рано, а отправлялись в дорогу поздно. Дважды Дагу удалось заставить свою призрачную руку появиться, дважды – не удалось; явной причины ни для того, ни для другого он не нашел, что его глубоко озадачило. Фаун немного удивило выбранное им жутковатое название для вновь обнаруженной способности Дара. Даг продолжал тревожиться независимо от удачи или неудачи, и Фаун в конце концов решила: Даг так давно не обращает внимания на совершаемые им постоянно чудеса, что позабыл, каково это – блуждать в потемках; такое заключение заставило ее фыркнуть без особой симпатии.

Фаун постепенно стала замечать, что Даг не торопится добраться до цели, несмотря на опасения разминуться со своим отрядом, и причина этого не только в очевидном желании продлить пребывание под одеялом. Саму Фаун все больше снедало любопытство по поводу того, что ждет их впереди, и она была бы не прочь ехать побыстрее, но Даг пустил коней галопом только на третье утро, да и то только потому, что погода стала портиться. Ветер с запада принес высокие тонкие облака, которые и Стражи Озера, и крестьяне называли «конскими перьями», и они сделали закат замечательно красивым – розовые полосы на вечерней синеве неба, – но воздух стал туманным и душным, предвещая надвигающуюся грозу. После грозы день обычно бывал ясным и свежим, однако сначала нужно было пережить непогоду. Даг сказал, что к концу дня они могли бы добраться до лагеря, если поторопятся.

К полудню путники выехали из леса и оказались на равнине, по которой бежал ручей; вдоль него шла накатанная дорога, и Фаун снова смогла ехать рядом с Дагом.

– Ты как-то обещал мне рассказать историю Утау и Рази, если будешь более пьяным или более трезвым. Сейчас ты выглядишь совсем трезвым.

Даг слегка улыбнулся.

– Правда? Ну что ж…

– Когда мне удается заставить тебя говорить о своем народе, это помогает мне лучше представить себе то, что меня ждет.

– Сомневаюсь, что в этом отношении история Утау тебе поможет.

– Может быть, и нет, но по крайней мере я по незнанию не ляпну какую-нибудь глупость.

Даг пожал плечами, хотя и поправил Фаун:

– По незнанию – может быть; но это никогда не будет глупостью.

– В любом случае мне придется краснеть.

– Ты краснеешь очень мило, но я понимаю, что ты имеешь в виду. Ну так вот… Утау был не меньше десяти лет связан узами с Сарри Оттер, но детей у них не было. Так иногда случается, и даже при помощи Дара Стражам Озера не удается понять, в чем тут дело. Обе семьи – и его, и ее – требовали, чтобы они разорвали узы и попробовали счастья с другими супругами…

– Погоди! Что ты сказал? Люди могут разорвать свои брачные узы? Что это значит и как такое происходит? – Фаун оберегающим жестом положила правую руку на левое запястье, потом поспешно вернула ее на бедро. Фаун пришлось ударить пятками в бока Грейс, чтобы кобыла не отставала от длинноногого Копперхеда.

– У разных пар причины разрыва уз бывают самыми разными, но отсутствие детей после долгих попыток ими обзавестись считается уважительной причиной, не позорящей ни одну из сторон. Трудности возникают, если только один из супругов соглашается на разрыв; тогда споры охватывают оба семейных шатра и могут привести к вражде… или стать очень нудными, ведь приходится выслушивать всех снова и снова. Но если оба супруга согласны, обряд бывает похож на наложение уз, только наоборот. Свадебные браслеты снимаются, и тесьма обертывается вокруг рук, только в обратном направлении, и связывается узлом, а потом тот, кто благословлял союз, берет нож и рассекает узел, и каждый супруг забирает свою часть тесьмы.

Не костяным ли ножом рассекается узел, подумала Фаун.

– Дар каждого супруга возвращается к своему источнику, вот и все. Люди обычно потом сжигают мертвую тесьму. – Даг искоса взглянул на насупившуюся Фаун. – А разве у крестьян браки никогда не распадаются?

– Думаю, такое случается, но нечасто. Земля и дети держат супругов вместе. И еще неудачный брак считается позором. Бывает, что мужчина или женщина покидает семью, но это больше похоже на попытку отгрызть себе ногу, чтобы выбраться из капкана. Приходится оставлять так много, так много несделанной работы… И так много надежд, мне кажется. Однажды я слышала, – добавила Фаун, – о паре в одной из деревень к югу от нашей фермы, которая рассталась через две недели после свадьбы. Новобрачная со всем своим имуществом просто вернулась в родительский дом – она еще не успела устроиться на новом месте, – а запись в семейной книге стерли. Никто не пожелал объяснить мне, что там случилось, а Флетч и близнецы посмеивались… так что я думаю, дело было в каких-то постельных проблемах, хоть девица и не понесла от кого-то другого или что-то в этом роде. Все отменили быстро и без споров, так что, должно быть, у кого-то были веские причины извиняться.

– На то похоже. – Даг поднял брови, с любопытством, хотя и праздным, обдумывая услышанное. – Ладно, возвращаясь к моему рассказу… Утау и Сарри любили друг друга, несмотря на свои горести, и не хотели расставаться. И оба они были в дружеских отношениях с двоюродным братом Утау Рази. Не уверен, кто кого на что уговорил, только в один прекрасный день Рази взял и перенес свои вещички в шатер Сарри и поселился вместе с теми двумя. А через несколько месяцев Сарри оказалась беременной. И в довершение всего не только Рази соединился узами с Сарри, они с Утау тоже соединились узами, так что круг замкнулся и каждый стал носить браслеты двух других. Все они теперь Оттеры. Члены всех семей некоторое время выглядели так, словно постоянно страдают от головной боли, но только тут родилась замечательная девчушка, а потом и мальчуган, которых все трое обожают. На этом беспокойство и закончилось, хотя, естественно, не закончились игривые догадки.