Другая страна. Часть 3 - Ма. Лернер

Манаек, двинувшийся в мою сторону, увидев, чем я занимаюсь, срочно нашел себе другое занятие. Наверное, испугался, что я вручу ему обделанные пеленки. Я не уверен, что у этого слова вообще есть адекватный русский перевод. Непереводимый израильский сленг, с крайне отрицательным смыслом. А кто, интересно, из служащих в любой армии любит своих военных полицейских? Нет таких и не будет…

Воровато оглядевшись, я быстренько отпихнул ногой это попахивающее добро под ближайшее дерево. Некрасиво, сам знаю. Вот только искать мусорку в толпе народа как-то не хочется. Благо, что внимание людей направлено совсем в другую сторону.

Вроде и немного время прошло, пока я возился, но парад кончился. Люди начали расползаться. Применив старые навыки разведчика по поиску объекта, легко выяснил, что мое семейство терпеливо дождалось главы семейства на том же месте. В смысле меня. Салют будет только вечером. А мы пойдем отмечать праздник в ближайшее кафе. Хорошо хоть иногда можно нормально отдохнуть, не думая про разные проблемы. Они и без меня прекрасно развиваются. Мой доклад про обстановку в Ливане третий день ходит по начальству. Как Шамуна свергнут, тут у меня отдых и кончится. А пока все идет как всегда — политики решают, как нам жить дальше. Из Сде Бокера вылез непотопляемый Бен Гурион и хочет знать, почему ущемляют права трудящихся в очередной раз. Он желает бороться за наше счастье непременно в составе правительства, которое в очередной раз качается, готовое упасть. Как-то не до Ливана министрам сейчас, свои бы места сохранить. Как всегда, начнем реагировать по факту.

Яир прицепился, требуя объяснений, почему на картинках у Шермана пушка вот такая, а на параде намного больше и с каким-то странным выростом на стволе. Дов с Дитой желают знать, когда мы поедем посмотреть на пустыню, с ночевкой. Вера хочет видеть, что там спереди и пытается в очередной раз встать в коляске. Все как положено, нормальная семейная обстановка. Когда никто не пристает, только в первое время хорошо. Потом начинает чего-то не хватать, и сам уже ходишь и проверяешь, почему тишина и никого не видно. Только Аня ничего не спрашивает, у нее все давно решено. Вечером запланировано посещение ее родителей. Ну очень давно не были. Давид нас посещает регулярно, а вот ее мать вечно занята на работе.

О, Господи! Ведь 12 лет прошло. Не будем даже вспоминать, сколько Анне лет стукнуло. Фигура уже не девушки, а вполне зрелой женщины, по-прежнему спортивной и подтянутой несмотря на неоднократные роды, хотя никакими физическими упражнениями она не занимается. Наверное, такие вещи от природы даются, мне вот приходится регулярно посещать тренировки. Сам когда-то, на свою голову, пробивал решение о сдаче нормативов не только призывниками, но и офицерами.

Железный характер, и всегда точно знает, что хочет. Подчиненные от нее плачут натуральными слезами — сам видел. И не сказать, что дома лучше. Иногда так гаркнет на детей, не хуже иного сержанта на новобранцев, что они бегут ко мне за утешением. Я ведь тоже отнюдь не сахарный. Эти мои ребятки, из первого набора, еще те волки были. Побольше меня видели и умели, но умудрялся же держать их в кулаке. Некоторых, особо буйных, приходилось гнать со страшной силой. Одно дело — инициатива в ходе задания, и совсем другое, когда из принципа делают все наоборот, чтобы доказать собственную независимость.

Почему-то у нас никогда до серьезных ссор не доходило. Вот такое впечатление, что она точно знает, до какого предела на меня давить можно…

— Что ты так пристально меня разглядываешь? — неожиданно спросила она.

— А нравишься ты мне, — сообщил я, таинственным шепотом.

— Ну и что, мне тебя учить, как за девушками ухаживать? — очень знакомо поинтересовалась Анна.

— А я так и не научился, — сожалеющим тоном ответил я. — До войны еще молодой был, а на войне как-то не до этого. Потом очень быстро женился. Давай мы отпрысков на тещу скинем, и я попытаюсь выяснить, как это ухаживают за девушкой, если у нее уже четверо детей. Что надо сделать, чтобы она временно забыла обо всем и сбежала с красивым блондином.

— Интересная мысль, — задумчиво сказала она. — И как ты себе это представляешь? Сначала погуляем по парку, зайдем в ресторан — хорошо выпьем, потом ты мне организуешь еще одного ребенка и скроешься в очередной раз за границей?

— Ну, это становится уже неприличным, — обиделся я. — Эта семейная примета совершенно не правильна. Войны, на которых без меня победить невозможно, устраиваю не я. Никто не виноват, что без меня у президентов и генералов ничего не получается. Что я могу сделать, когда все эти начальники, рыдая, приходят и на коленях просят им помочь? Думаешь, мне хочется скакать в какую-то очередную командировку, где все равно ничего не увидишь, кроме очередных бородатых рож, увешанных оружием? Вот стану, наконец, генералом и буду их посылать, куда положено. А пока неудобно. Жалко мне их — старые, замученные проблемами. И вообще, как говорил один померший не наш Вождь и Учитель, все эти Насеры приходят и уходят, а я все равно остаюсь.

— Красивый блондин, — издевательским тоном сообщила она. — Ты вот знаешь, как выглядишь, когда нависаешь над провинившимся солдатом своими 190 сантиметрами и под сто килограмм веса? И взгляд такой неприятный, то ли сразу съешь сырым, то ли сначала зажаришь…

— Телосложение у меня от родителей и природы, с этим ничего не поделаешь. Впрочем, меня всегда устраивало быть здоровым жлобом, с которым не стоит связываться. Не то, чтобы я такой мирный и спокойный был, но очень многие уже при одном моем виде стараются голос не повышать. А взгляд мне пришлось отрабатывать на своем первом взводе. Попробуй в восемнадцать лет заставить взрослого мужика подчиняться, если он еще делает вид, что не понимает. Количество звездочек на погонах тут не помогает.

— Может, действительно, не понимает?

— Ага, я быстро научился различать, кто языка не знает, а кто только делает вид. Некоторых пришлось воспитывать не только словесно.

— Это случайно не угроза в мой адрес? — испуганно спросила Аня.

— А поможет? Стоит попробовать. Я тебе страшно угрожаю, что если не сделаешь как я хочу, то… А собственно что? А! Знаю! Будешь сама Веру переодевать и подтирать, — сообщил я, в очередной раз, ловя девочку при попытке вылезти из коляски на ходу.

— Вот уж чего не дождешься, — фыркнула она. — Сам на себя взвалил эту почетную обязанность. Никогда тебя раньше не видела таким перепуганным.

— Знаешь, — смущенно сказал я, — даже под обстрелом в такую панику не впадал. Я после того случая видеть не могу любые медицинские статьи. Моментально находишь симптомы у себя и окружающих. Есть доктора, пусть они и лечат. А то пишут про какой-нибудь полиомиелит, а ты трясись от ужаса…

— Ладно, буду милостивой, — сказала Анна. — Попробуем, на что ты способен. Посидим часок у родителей, а потом ты меня начнешь интенсивно соблазнять на разные не приличные замужней даме вещи. Заодно и проверю, не научился ли ты тайком от меня чему-нибудь интересному. А то все работаешь без конца и даже не знаешь, что там в жизни упустила. Вперед, мой муж! У тебя есть пару часов на глубокие раздумья, чем меня удивить…

— Плохо, — сказал я. — Опять в норматив не уложились. Вторая рота почему-то успевает, а вы как тюлени беременные передвигаетесь.

Замученные солдаты выходили из дома, собираясь кучкой и бросали в мою сторону злобные взгляды. Если бы их взгляды обладали хоть маленькой материальной составляющей, я давно уже был бы весь в дырках.

— Слушай, — тихо спросил Рафи, — чего ты добиваешься? С друзами мы давно работаем, а ты мне на шею еще этих ливанцев повесил. Ну нельзя так перетасовывать подразделения, сам прекрасно знаешь.

— С чего ты взял, что это ливанцы?

— А то я их акцент не слышу. Прекрасно сможем сами все сделать, они только мешают.

— Подробности тебе сейчас ни к чему, но это не обычная акция, — так же тихо сказал я. — Нам нужно взять одновременно полсотни точек, и без местных здесь никак не обойтись. У нас есть очень конкретные наводки на сирийскую и египетскую резидентуру и их сеть в Ливане. Часть марониты сдали, часть и без них. Если мы их чисто возьмем, очень большой навар получим. Только у фалангистов свой интерес — все как всегда.

Поставь их, в конце концов, на прикрытие. Пару человек на взвод, все равно роли не играют при атаке. Только тихо и без демонстрации, чтоб обид не было. Это не выдумки военных, правительство очень хочет наладить отношения с Ливаном. Американцы аж трясутся, как им хочется навести порядок в стране и посадить своего человека. А Жмайели совсем не дураки и хотят на двух стульях посидеть, получив помощь еще и от нас. Если все пройдет в лучшем виде, получим договор с Ливаном и будем учить их армию по своим методикам.