Пламя Луны - Ольга Горовая

Девушка не удосужила себя приветствием. Молча встав возле разведенного в центре костра и обвела всех присутствующих безразличным взглядом. Если там, среди воинов, она еще могла допустить какой-то проблеск эмоций, то здесь это было бы подобно приговору для нее. Сзади Селены тихо стоял Анри. Его вид вызвал удивление у членов совета, но никто не выказал его. Здесь не было глупцов.

Удостоив Селену цепким взглядом, начал говорить Килим, самый старший из членов совета.

— Приветствуем тебя, Дочь Луны. — Селена едва склонила голову. — Мы благодарны тебе, что ты приняла наше приглашение и пришла на собрание Конклава. — Ух, как красиво — приглашение, приняла. Они ее за дуру держат? Все прекрасно знали, что ожидало бы ее в случае неповиновения. Это воины и прочие обыватели ее расы могли считать Селену главой. Члены Конклава же знали правду. Но их было слышно всем, кто собрался сегодня здесь. А значит, все играют роли. Как всегда, как сотни раз до этого.

Килим продолжал.

— Всем собравшимся известна нынешняя ситуация. Мы собрались, чтобы обсудить и наконец, принять решение. Мы не можем и дальше смотреть на это сквозь пальцы. Гарруны утратили всякую меру. Они открыто бросают нам вызов. — Слова Килима были поддержаны одобрительным гулом воинов внизу. Это было естественно. Назревала очередная война. Какой мужчина не любит этого? Еще одна тестостероновая забава. Селена безучастно смотрела на огонь.

— Но гарруны сильны. Их мощь достигла небывалых высот. — Вступил в разговор второй советник — Арман. — У них появилась новая сила, и нам мало что известно о ней. Потому, мы были вынуждены пойти на крайние меры. — Он замолк.

Все затихли, ожидая продолжения. Даже Селена не могла не признать, что им удалось заинтересовать ее. Что же это за меры такие?

— Мы заключили договор. — Это ничего не проясняло. С кем? Для чего? Что было его целью? Селена знала, что Конклав специально нагнетает напряжение. Они были отличными игроками. Лучшими, если быть честной с самой собой. — Мы объясним вам, что именно сделали, когда дождемся еще одного участника Конклава.

Взгляд Селены пробежался по кругу. Здесь были все. Кого еще они могли ждать?

Словно в ответ на ее вопрос ветер донес рев мотора. На дороге показался мотоцикл. Он остановился, и водитель, оставив свою машину, начал продвигаться к холму.

Селена не переносила мотоциклы? Что ж, ради этой машины она могла бы сделать исключение — этот "железный конь" был великолепен, даже девушка не могла не признать этого.

Она испытывала раздражение от кожи? Что ж, эту кожу она смогла бы оценить по достоинству. Уж очень интересным был тот, на ком эта кожа была одета.

Селена не переносила альфа-самцов? И это могло бы стать иначе с этим, конкретным представителем их класса.

Могло бы, если бы только не одно обстоятельство — в ее сердце уже очень давно жило сильное, непреодолимое и древнее как сама жизнь на Земле, чувство к этому мужчине. А точнее два чувства. Имя им — Зависть и Ненависть.

Глава 2

Шепот несся над головами воинов по мере того, как новый участник этого действа приближался к холму. И кто решился бы утверждать, чего было больше в этом шепоте — уважения или презрения, а может, страха?

— Гэрем. — Арман приветственно склонил голову, стоило мужчине подняться на вершину холма. Селена не смотрела туда. Луна была так увлекательна сегодня. Куда еще смотреть Дочери Луны, как не на ее Мать? Лишь на секунду серебристый взгляд безразлично скользнул по жесткому лицу пришедшего. Так было надо. Она не должна его помнить.

Конклав следил за ней, выискивая малейшее проявление того, за что можно будет зацепиться. Не осуждая, нет, обучая. Добавив новый виток в сложный узор.

Гэрем — это не было имя. Так его называли последние десять лет. Гэрем — тот, кто был за гранью. Вне рода, вне расы, вне народа Матери. Свободный. Отвергнутый и уважаемый одновременно. Почитаемый за храбрость и силу. Ибо мало было в истории их расы тех, кто смог сломать власть Конклава над своей жизнью. И еще меньше тех, к кому Конклав обратился потом за помощью. Гэрем… она не будет вспоминать его истинное имя. Для предателей не существует имен, для них достаточно и обозначений.

Мужчина обвел взглядом собравшихся на вершине холма. Его глаза не задерживались ни на ком, пока не дошли до Анри. Здесь его бровь вопросительно поднялась вверх, а на губах появилась жесткая ухмылка. Потом, он посмотрел на Селену, но она не встретила взгляд зеленых глаз. Он склонил голову в жесте почтения, но и в нем была издевка.

Гэрем отличался от всех, но в то же время, имел неуловимое сходство с ними. Он был кашим — полукровка. Тридцать два года назад гарруны напали на семейство, живущее на границе территорий, и охранявшее Черту. Они убили мужчин, а женщин захватили в плен. Через несколько месяцев в замок Конклава постучалась Лара, одна из пропавших женщин приграничья. Ей удалось сбежать. Она была сильнейшей в своей семье. Остальные, по ее словам, умерли. Лара просила помощи у Конклава. И ей не отказали в ней. Воины всех семей сили" нов напали на поселение, нарушившее Черту. Они стерли его до основания, ни оставив никого в живых. Спустя пять месяцев Лара умерла, рожая кашима.

Полукровки были не редкостью в их народе. Что далеко ходить, ее листер, Анри, был кашимом. И никто не отвергал их, не обвинял в расовой принадлежности родителей.

Так как живых родственников ни с одной, ни с другой стороны у новорожденного мальчика не осталось, Конклав взял его под свою опеку. Как и большинство кашимов, имеющий родителями две противоборствующие расы, мальчик взял лучшее от каждого народа. Но, все же, сила огня подчинялась ему в большей степени. Мать — Луна не хотела признавать его до конца. Конклав воспитывал и тренировал мальчишку, мечтая сделать сильнейшим своим воином, готовя к миссии, которая стала очевидной, когда кашиму еще не исполнилось и десяти лет. Но он презрел их планы и заботу. Будучи двадцати двух лет от роду, ему удалось разбить оковы связей, наложенных Конклавом, и сбежать. Он стал Гэремом. И мало кто знал, как он жил последние десять лет. Селену же это вообще не интересовало.

Конклав сделал все, чтобы Дочь Луны забыла о провале советников. И она бы забыла, если бы не одно «но». Маленькое, неощутимое для них «но», размером не более ногтя на ее мизинце. Девушка проклинала это «но». Ненавидела в те минуты, когда желала бы получить забвение во время уроков Конклава, когда кричала и по капле теряла кровь, изучая все, что должна знать Дочь Луны. Но она помнила все. Знала, кто она и кем была. И за это, так же, Селена ненавидела этого кашима.