Горькая брусника - Наталья Медведская

   - Ну ладно, у меня мало времени. Будь умницей, не верь мужикам, не слушай их красивые речи. - Алена шумно вздохнула.

   Я засмеялась:

   - Это легко сделать, нет у меня никаких мужиков, только партнеры по танцам. Не нашлось храбреца, чтобы рискнул приударить за мной.

   Сестра посмотрела на меня так, словно хотела что-то сообщить. Пару секунд она колебалась, потом передумала. Притянула меня к себе, поцеловала в макушку.

   - Какая ты мелкая. На целую голову ниже меня. Береги себя, сестричка.

   - Пока, - протянула я озадаченно. Она первый раз назвала меня сестричкой. Раньше от нее только и слышала: Настька, Настя.

***

   Экзамен по классическому танцу я сдала на отлично. Остался еще один экзамен по современному танцу и все, я свободна как птица. Практику намеревалась пройти в доме культуры родной станицы. Я вернулась из университета и пила чай, когда раздался звонок, разделивший жизнь родителей и мою на две части. Звонил отец.

   - Настя, ты должна приехать домой. Побудешь с мамой, а я отправлюсь в село Вереево. Пропала Алена. Ее не могут найти третий день. Нам сообщили в полиции... - Голос отца дрожал, но в нем слышалась отчаянная надежда.

   Я похолодела от ужаса. Сразу вспомнилась последняя встреча и необычное поведение сестры. В голову полезли плохие мысли: она что-то предчувствовала.

***

   Я досрочно сдала последний экзамен и вернулась домой. Отец сразу же уехал в Апшеронский район. С мамой было неладно. Она уже выплакала все слезы и теперь молча лежала, повернувшись лицом к спинке дивана. Я не узнавала всегда ухоженную, опрятную маму в женщине с немытыми волосами и посеревшим лицом. Алена и мама внешне очень похожи. Только в сестре ощущалась жесткость и хитрость, а мама, безгрешная душа, верила всем, и была по-детски наивна. Я всегда догадывалась, что она Алену любит больше. Старшая дочь не разочаровывала и не спорила с ней. Моя родительница - большая аккуратистка. У нас в доме выглаженное белье лежало на полках строго по цвету. Паутина и пыль вытирались раньше, чем появлялись. Стеклянная и хрустальная посуда сверкала, на обеденный стол застилалась белоснежная скатерть. Алена соответствовала всем представлениям мамы о хорошей девочке: после игры на улице вещи сестры оставались чистыми, на лице ни пятнышка, волосы всегда в порядке. Она не пререкалась с соседями и другими взрослыми. Девочка-ангел, да и только. Я не обижалась на маму потому, что сама восхищалась Аленой. У меня не получалось быть такой как она, сколько ни старалась. С улицы появлялась в синяках игрязная,как черт.Меня не допускали к столу, сразу отправляли в ванную. На скатерть я вечно проливала суп и компот, от чего получала выговор от мамы. На мои уговоры постелить, как у всех, клеенку, она гордо вскидывала голову.

   - Пока я хозяйка в этом доме, вы будете есть как воспитанные люди.

   Я старалась, честно старалась, но вечно попадала впросак. То опрокидывала лак для ногтей на ее трюмо и, пытаясь стереть, делала только хуже, то стирая, в белое белье нечаянно кидала цветное, и оно, подлое, обязательно линяло. Всех своих проступков и не перечислить. Когда сестра уехала учиться, я потребовала комнату в свое полное распоряжение.

   - В моей комнате - мои порядки. Сама все делаю и прошу ничего не трогать.

   Бедная мама не могла без содрогания смотреть на мой бедлам. Книги и журналы лежали,о боже, раскрытые! Вещи висели на стуле,ане в шкафу,кроватьбыла часто помята. Кощунство! Днем я иногда лежала на ней и не поправляла покрывало каждые пять минут. Постельное белье могла застелить, не погладив. И самое страшное: разделить комплект - постлать пододеяльник в ромашку, а простынь в горошек. Надо отдать должное, мама негодовала, но уважала мое личное пространство. Она у меня отходчивая, поругает и успокоится. Мама работает учителем в школе, преподает французский язык в старших классах. Эта работа очень подходит ей. Представьте изящную женщину среднего роста. Светлые волосы уложены в прическу, красивое лицо спокойно, одежда с иголочки, манеры дамы из высшего общества - вот так выглядела моя мама. А теперь она лежала на диване, и ей было все равно, что кругом слой пыли, что посуда не мыта, что сама похожа на замарашку. Я принялась наводить порядок, сварила бульон и заставила ее поесть.

   Через три дня вернулся отец. Он осунулся и похудел.

   - Дима, не томи, - простонала мама, глядя на него потемневшими глазами. - Рассказывай.

   - Тонечка, ничего неизвестно. На берегу реки нашли вещи Алены и ее сумку с телефоном. Я написал заявление в полицию. Возбудили уголовное дело. Как мне сказал дознаватель, начато предварительное расследование. Они собирают доказательства, чтобы установить, случилось ли преступление? Создали оперативную группу, проводят розыскные мероприятия.

   Отец намеренно говорил сухим казенным языком, чтобы показать матери: делается все возможное для поиска дочери. Но я заметила его дрожащий усталый голос и потухшие глаза.

   - Водолазы обшарили реку, нашли разорванный купальник Алены. Он зацепился за камни под водой.

   - Боже мой, бедная моя девочка, - заплакала мама. - Не верю, не верю, что Алена утонула. Она жива, я чувствую это. Мать всегда поймет, что с ее ребенком.

   Отец вздохнул и вышел из комнаты. Мама снова легла на диван. Я посмотрела на нее. Сердце зашлось от боли и жалости. Мне тоже не верилось в гибель Алены. Казалось, беды и несчастья происходят где-то там, далеко, а с ней просто не может это случиться. Я присела на краешек дивана и осторожно погладила маму по спине.

   - Настя, пожалуйста, оставь меня одну, - прошептала она.

   Мама прогоняла меня, не желая разделить со мной горечь потери. От обиды у меня сжалось горло, но потом я сумела справиться с гневом и отругала себя: "Какая же я эгоистка, только о своих чувствах и думаю".

   Я нашла отца на кухне. Во время его рассказа мне показалось: он знает больше, чем сказал нам.

   - Пап, что тебе еще сообщили в полиции?

   - Насть, я взял отпуск, побуду с мамой, а ты возвращайся в Краснодар.

   - Папа! Не уходи от ответа. Я не слабонервная девица, рассказывай. - Отодвинув табурет, я подсела к столу.

   Отец держал в руках кружку с чаем. У него был измученный вид, под глазами залегли темные круги.

   - В том селе, где пропала Алена, третий год подряд, в середине июля, находят убитых девушек. Первую обнаружили в реке, но туда она попала уже мертвой. Ее ударили ножом в спину. На двух других натолкнулись в лесу грибники. Девушки лежали в неглубоких ямах, чуть присыпанные землей и листвой. Меня просветили, что у всех троих одинаковые раны - значит, их убил один и тот же человек. В Вереево местные жители говорят о маньяке, который нападает на молодых женщин. Я не сказал маме, но на камнях возле вещей Алены нашли кровь, а в ее сумочке лежал испачканный кровью носовой платок. Девочки из ансамбля сообщили, что вечером у Алены носом шла кровь, и она вытирала ее этим платком. Кровь на платке совпала с той, что на камнях. Следователь, ведущий дело, предполагает: на нее напали и ударили по голове. С момента исчезновения Алены прошло уже пять дней. Я чувствую себя беспомощным. Хочу верить: она найдется, но все ее вещи на месте, а дочери нет... - Папа закашлялся и вытащил сигареты. - Выйду во двор. - Он торопливо поднялся со стула.

   Отец не курил лет пятнадцать, а теперь снова начал. Я глянула в окно. Он присел на скамейку возле липы. Его плечи вздрагивали.

   Ничего нет хуже неизвестности. Я не могу просто сидеть и ждать. Нужно поехать в Вереево и узнать все, что можно. Решу проблему с практикой и попробую сама разобраться в этом деле. Я не услышала, как на кухне появилась мама.

   - Настя, нужно сообщить Вадиму, что Алена пропала. Ему никто не сказал, а он, конечно же, волнуется и переживает, почему от нее нет звонков?

   Мама придерживала рукой полы шелкового халата, ее пальцы вздрагивали.

   - У меня нет номера Вадима.

   - Как нет? Ты же часто с ними виделась? Почему ты всегда думаешь только о себе и не записала его номер? - рассердилась мама.

   "А мне никто его не давал, и не так уж часто я видела их", - подумала я, но вслух произнесла:

   - Мне нужно вернуться в Краснодар, кое-что сделать в университете. Заодно съезжу к Вадиму и все ему расскажу.

   - Будь добра, - сухо произнесла мама и посмотрела на меня тусклым невыразительным взглядом. Она пригладила ладонями растрепавшиеся волосы, налила в кружку воды, не замечая, что проливает ее на полированную поверхность обеденного стола. Полы халата распахнулись, показалась не свежая ночная рубашка. Держа кружку перед собой, мама вышла из кухни.

   Мне было очень горько, наконец, я доросла до сестры и могла общаться с ней на равных, а ее не стало. Мама вся ушла в свое горе, не замечая, что нам с отцом тоже не сладко. Я с детства тянулась за сестрой, а с пятого класс даже пыталась ей подражать, в манере говорить и одеваться. Правда быстро поняла: выгляжу глупо, поэтому быстро прекратила обезьянничать. Как-то мне довелось подслушать разговор отца с его матерью, а моей бабушкой Катей.