Старая карта - Георгий Реймерс

Скоро озеро осталось позади, самолет вышел в долину, лежащую между двумя скалистыми хребтами. Нужно снижаться - на высоте встречный ветер.

Хребты постепенно сходятся, образуя широкий коридор. Это знаменитые Джунгарские ворота. Когда-то через них Чингисхан прошел со своими войсками из Монголии в Семиречье.

Вдали желтеют песчаные бугры. Среди них сквозь темную зелень камышей и кустарников поблескивает небольшая речка.

Пора подыскивать место для посадки. Мы прибыли к первому намеченному для обследования району.

Глава 3

После нехитрого походного обеда Галина направилась искать саранчу. Витя ушел вместе с ней.

Перешло за полдень. Ветер стих. Темная от загара пустыни щебенка полыхала жаром. Духота стала невыносимой. Взойдя на песчаный бугор, я сложил руки рупором и издал некое подобие тарзаньего рева.

- О-го-го-о! - донеслось в ответ из глубины зарослей. Я пошел туда и, нещадно искусанный комарами, выбрался на полянку. По изрытой земле и множеству глубоких следов было видно, что здесь недавно побывали кабаны. В камышах белела войлочная панама Галины. Девушка внимательно осматривала заросли.

- Смотрите что делается! - крикнула она, увидев меня.

Я подошел и присвистнул от удивления. Буквально каждая камышинка была облеплена сверху донизу серыми кобылками.

- Азиатская саранча, - пояснила Галина.

Брезгливо морщась, я смотрел на несметные массы насекомых. Камыши, сгибавшиеся под их тяжестью, казалось, ожили и шевелились.

Нигде не заметив своего приятеля, я поинтересовался, не сожрала ли его саранча?

- Не беспокойтесь, - рассмеялась девушка. - Эти насекомые - убежденные вегетарианцы. Вашему другу не грозит никакой опасности.

- Но куда же он запропастился?

- Виктор Антонович вон там! - указала Галина.

Прогулка в жаркую погоду по камышам, облепленным саранчой, отнюдь не увлекательна. Витя всегда питал отвращение к таким экскурсиям, и я подивился тому, как быстро меняется характер человека под влиянием хорошенькой девушки.

Скоро невдалеке послышался треск. На поляну, пыхтя и отдуваясь, вывалился мой измученный приятель. Пыльный комбинезон Витя спустил с плеч и перевязал рукавами вокруг пояса. Взлохмаченный, какой-то серый, с раздавленными комарами и саранчуками на лоснящемся от пота теле, мой друг выглядел довольно забавно.

- Вот! - только и смог произнести бедняга, протягивая измятую бумажку с нарисованной схемой распространения саранчи. Галина прыснула от смеха.

- Извините меня, Виктор Антонович! Я очень вам благодарна за труды, но у вас такой забавный вид...

Витя махнул рукой и уныло поплелся к протоке смывать грязь.

Близился вечер. Мы посоветовались и решили заночевать в поселке по другую сторону озера.

Посадку произвели "вместе с солнцем". Оно село, и мы сели. Галина ушла договариваться о ночлеге, а я остался с Витей крепить самолет. Пока заворачивали причальные штопоры и привязывали машину, уже стемнело. От чернеющей на бугре казахской могилы, похожей на разрушенное древнее укрепление, донеслись глухие стоны филина.

- Кто это кричит? - спросил Витя.

Я указал на могилу и мрачным тоном пояснил:

- Хозяин этого уютного дома предупреждает, что если ты еще хоть пять минут провозишься, мы умрем голодной смертью и тогда сможем составить ему неплохую компанию.

Галина встретила нас у сложенной из камня хибарки.

- Здесь будем ночевать, - сказала она. - А теперь умывайтесь и пошли ужинать.

В маленькой комнатке, освещенной тусклой керосиновой лампой, у пылающего очага хлопотала пожилая казашка. Она была одета в длинное платье, на черном бархатном жилете тускло поблескивали нашитые серебряные монетки. Хозяин, старый худощавый казах в стеганом халате и тюбетейке, сидел на кошме за круглым, на коротеньких ножках, столом. Увидев нас, он поднялся и что-то сказал.

- Мухамед просит присаживаться, - перевела Галина его слова.

Мы расселись. Хозяин, поглаживая редкую седую бородку, стал не спеша задавать вопросы. Он спросил, хорошо ли мы себя чувствуем, здоровы ли наши родственники и наш самолет, удачны ли дела? Когда с этим обязательным ритуалом вежливости было покончено, мы выложили на стол все свои запасы. У Галины оказалось вареное мясо, у меня - купленная вчера на базаре рыба, а гостеприимные хозяева угостили нас румяными баурсаками и кумысом.

Под конец ужина хозяйка налила в пиалы густой чай. По казахскому обычаю сахар не подавался, и Витя, же,лая блеснуть своей предусмотрительностью, извлек из .кармана купленные у корейца конфеты.

- Угощайтесь, - предложил он.

- Ты их вымыл после мух? - спросил я, подозрительно поглядывая на белые палочки.

Галина хотела было взять конфету, но при этих словах быстро отдернула руку и, неодобрительно взглянув на моего друга, брезгливо сморщилась. Витя укоризненно посмотрел на меня.

- Конечно, вымыл! Разве не видишь - они стали вдвое тоньше!

Было похоже, что он говорит правду, но все-таки конфеты никто есть не стал.

За день мы изрядно устали и после ужина уснули, как убитые.

Глава 4

Утро застало нас у самолета. Мы уже собрались вылетать, но тут произошла непредвиденная задержка. Проезжавшие мимо пограничники сказали, что видели в камышах северного берега озера Ала-Куль большую кулигу саранчи. Они подробно объяснили, как туда проехать, откозыряли на прощание и поскакали к заставе.

- Придется посмотреть, что там делается, - решила Галина.

- Мы поедем с вами, - заявил Витя.

- Ты плохой кавалерист. Не подвергай свою жизнь опасности, - усмехнулся я, вспомнив, как он однажды свалился с верблюда.

Мой приятель ничего не ответил, но его негодующий взгляд был яснее всяких слов.

- Не беспокойтесь, Виктор Антонович! - улыбнулась Галина. - Со мной поедет Мухамед. Отдыхайте.

Девушка надела панаму и пошла в поселок за лошадьми. Меня такой оборот дела вполне устраивал. Пока Галина ловит своих саранчуков, мы могли бы порыбачить в протоке. Однако Витя был иного мнения. Он выразительно посмотрел на меня и сказал:

- Едем!

Скоро четверо всадников на маленьких степных лошадках выехали из поселка. Впереди, помахивая плеткой, ехал Мухамед. Галина с двустволкой за плечом держалась в седле как настоящая наездница. Глядя на Витю, я невольно вспомнил толстовскую "собаку на заборе". Мой приятель, догадываясь, что как кавалерист он выглядит неважно, держался позади. Я, на всякий случай, старался быть около него.

Пограничники не преувеличивали, саранчи действительно оказалось много. Продираясь сквозь заросли, усеянные мерзкими насекомыми, поминутно отряхивая с себя саранчуков, мы, наконец, выбрались на берег озера.

Над камышами плавно скользил лунь. Галина вскинула ружье - хлопнул выстрел. Хищник свернулся на лету и упал. Заметив недоуменный Витин взгляд, девушка пояснила: