Город любви - Сьюзен Нэпьер

Когда Вероника призналась, что не хочет ехать к Ридам одна, Карен подняла ее на смех.

— О, не говори глупостей! Они уже там и ждут, что ты приедешь к ним в гости. Это отдельный домик в саду, а не комната для гостей на вилле. Ведь ты уже встречалась с Мелани и Майлсом, поэтому все будет хорошо. Мел любит тебя, ты знаешь. Она считает, что работа на ферме отца и матери сделала вас родственницами по духу. Кроме того, я рассказала ей о твоей тайной страсти ко всему французскому и о том, как ты восхищаешься ее книгами...

— О, ты это сделала? — простонала Вероника, не обольщаясь невинным взглядом своей сестры. Неужели Мелани не распознала эту хитрость? — Тогда мне тем более неловко: я буду выглядеть нахлебницей, жаждущей приглашения. Может быть, мне предложить некоторую плату...

— Ну что ты, — смиренно произнесла Карен, тем самым мгновенно увеличив подозрения Вероники. — Я думаю, ты сможешь сделать нечто более полезное...

Мелани собиралась отдохнуть в Провансе от всех забот, поэтому она предупредила Карен, что, возможно, попросит ее немного поработать, когда она приедет к ним в отпуск. Конечно, Карен согласилась, но раз ее приезд откладывается, может, Вероника предложит свою помощь? И это будет самый лучший способ отблагодарить Мелани за ее гостеприимство. Работы будет совсем немного: выполнить разовые поручения, которые Веронику совсем не обременят!

Мелани не единственный человек, которым манипулируют в этом маленьком сценарии, подумала Вероника, хмуро взглянув в окно на опаздывавших пассажиров, спешивших в вагон первого класса.

Лицо Вероники горело — кажется, у нее была температура, — и она прижалась горячим лбом к холодному стеклу. Когда она открыла глаза, то увидела высокого мужчину с ноутбуком в руке в сопровождении носильщика, везшего его чемодан. Мужчина шел свободной походкой, которая казалась ленивой, но носильщик еле успевал за ним. Белая шляпа с широкими полями почти полностью закрывало его лицо, но короткий черный «конский хвост», почти невидимый, потому что был заправлен за ворот рубашки, и уверенный разворот широких плеч задержали взгляд Вероники, и внезапно сердце ее запрыгало в груди. Нет, не может быть!

В Париже миллионы темноволосых мужчин, и многие из них носят «конский хвост».

Она заерзала на месте, стараясь разглядеть его как следует, но он продолжал шагать вперед, совсем не поворачиваясь в ее сторону.

Неожиданно мужчина остановился и вошел в вагон. И девушка мельком увидела его ястребиный нос и небритый подбородок.

Вероника резко откинулась на спинку сиденья. Она не пряталась, просто устраивалась поудобнее, сказала она себе.

Конечно, это не Люсьен. Может быть, этот мужчина и похож на него, но совсем немного, остальное — плод ее воспаленного воображения.

Когда поезд медленно отошел от станции, Вероника снова стала смотреть в окно. Теперь она намеревалась наслаждаться каждым моментом поездки в Авиньон!

ГЛАВА ВТОРАЯ

Ее сексуальный темноволосый Француз снова там.

Облокотившись на подоконник, Вероника наблюдала за баром, расположенным на другой стороне улицы.

Незнакомец сидел на своем обычном месте — за столиком возле стены, как раз напротив стеклянных входных дверей. Его аккуратный «конский хвост» казался черной запятой на воротничке его белой рубашки. В руках он держал наполовину опустошенную кружку пива, и внимание его разделялось между газетой, лежавшей перед ним, и привлекательной брюнеткой, лениво протиравшей кружки за стойкой бара.

Посетителей было мало, они собирались только к вечеру, и тогда бар наполнялся латиноамериканской музыкой и испарениями разгоряченных тел.

Первые два дня в Париже были ужасными. Вероника выходила на улицу лишь для того, чтобы купить продукты в крошечном магазинчике, находившемся в двух шагах от бара, а в остальное время лежала в постели, глотая таблетки, пила воду в неимоверном количестве, смотрела на прекрасный мир кабельного телевидения и глазела в окно на кусочек Парижа.

Ее тоскующий взгляд сразу подметил привлекательного темноволосого незнакомца, когда она впервые подошла к окну. Он сидел за тем же столиком, что и сейчас, свободно откинувшись на спинку стула, отхлебывая кофе и лениво перелистывая газету.

Похоже, ему было лет под тридцать, он был загорелым крепким мужчиной, пышущим здоровьем. Девушка даже почувствовала, что завидует ему, когда, облокотившись на подоконник, проглотила ложку фруктового йогурта, который только и мог принимать ее желудок за последние несколько дней. Заглядевшись на его точеный профиль, она почувствовала томление внутри, и оно сладко и властно охватило все ее тело.

Каждый раз, когда Вероника проходила мимо латиноамериканского бара или выглядывала в окно из своей квартиры, она непроизвольно бросала взгляд на этот столик с легким трепетом предвкушения.

Она совсем не ожидала снова увидеть его, но он неизменно оказывался там — обычно по утрам, с чашкой кофе, иногда днем или ранним вечером, с кружкой пива или бокалом вина и газетой. Вряд ли он турист, решила она: он не носил с собой фотоаппарата или путеводителя (непременных атрибутов любого иностранца, приехавшего в Париж), не смотрел на улицу, не интересовался прохожими. Он, похоже, не был занят никакой работой... И всегда один.

Как и Вероника.

Ладони ее вспотели, когда она подумала о том, что собирается сделать.

День Бастилии был ее лебединой песней в Париже, и она хотела насладиться им вполне. Прошлым вечером Вероника танцевала вместе с многотысячной толпой на площади Бастилии. Этим утром девушка смотрела военный парад на Елисейских полях, посетила могилу Неизвестного солдата возле Триумфальной арки. Она позавтракала в Латинском квартале и медленно пошла домой через остров Сите.

Но она все время была одна, в то время, как ей на глаза постоянно попадались пары... самые разные: влюбленные, не замечавшие ничего вокруг себя, мужья и жены, жарко спорившие друг с другом или прогуливавшиеся рука об руку, родители с детьми, друзья, весело проводившие время...

И когда день стал клониться к вечеру, Вероника почувствовала внутри себя протест.

Она взяла сумочку и взглянула на себя в зеркало, повернувшись перед ним так, что многослойная легкая шифоновая юбка взвилась и закрутилась вокруг ее длинных бедер, затем поправила лямочку на черном топе, который чуть-чуть приоткрыл изысканное французское кружево бюстгальтера без бретелек, — и все это было куплено в состоянии сумасшествия, в котором она пребывала вчера.

Потом, в последнюю минуту, Вероника все же набросила легкую шаль на свои обнаженные плечи — на случай, если ее покинет мужество.