Пароль скрещенных антенн - Иосиф Халифман

В конце XVIII века, когда Прокопович начинал свою деятельность, мед, собранный за лето пчелами, отбирался из ульев только после того, как пчелы умерщвлялись. Пасечники или продавали ульи с пчелами «на выбой», или сами закуривали пчел в ульях серой, а потом продавали мед, перемешанный с пчелами и воском.

Чтобы покончить с этой дикостью, П. И. Прокопович построил первый в мире разборный рамочный улей — улей с подвижными сотами, заключенными в деревянную раму, и так усовершенствовал способы содержания пчел, что они стали складывать в сотах чистый мед, который легко можно было отбирать, не уничтожая ни самих пчел, ни пчелиный расплод…

Уже на склоне лет, в 1828 году, основал Прокопович на Черниговщине первую в истории пчеловодную школу, воспитанники которой должны были научиться, как он писал, «не умерщвляя пчел и даже поддерживая их существование разными верными способами, навсегда сохранить каждое пчелиное семейство».

Пчеловодное хозяйство Прокоповича насчитывало, около десяти тысяч семей и было, да и поныне остается одним из крупнейших в мире.

Здесь лучшие пчелиные семьи-рекордистки, такие, как «Архангельск» или «Сиам» (на пасеке Прокоповича семьям, как животным, присваивались клички), давали очень большое для тех времен количество меда.

Сотни воспитанников Прокоповича подхватили его дело и в разные концы России и Украины разнесли новое учение, о котором уже современники писали, что оно «дает совершенно новое направление пчеловодству и самое пчеловодство ставит на степень науки».

НА ТОЧКЕ

И ВОТ МЫ на простенькой пасеке…

Весна. За окном — весь белый — сад. Сплошь облиты цветами белоснежные и бело-розовые кроны деревьев. Какими воздушными кажутся они сейчас, пока еще не покрылись ветки зеленью листвы, пока везде светится красота весеннего цветения! И каждый цветок в отдельности непередаваемо прекрасен. Доверчиво раскрыта навстречу солнцу чашечка из чистых, нежных лепестков, окружающих изящную корону тонких тычинок, увенчанных цветной россыпью пыльников, в кольце которых спрятан точеный столбик…

Пчела, подлетающая к этому цветку, уже в воздухе расправляет темный хоботок. Едва опустившись, она сразу пробирается к скрытым в глубине цветочного венчика хранилищам сладкого нектара, копошится среди пыльников, касается рыльца столбика, потом перебегает с одной стороны цветка на другую и продолжает проверять хоботком нектарники. На почти голых и только по краям обрамленных волосками широких голенях задних ножек становятся видны быстро растущие крупинки незаметно собираемой на цветке пыльцы.

Прошло несколько секунд, и пчела покинула цветок, перелетела на другой, рядом.

Здесь она повторяет свои действия и затем перелетает к следующему.

Попробуем, сколько удастся, последить за ней, не выпуская из виду.

С третьего цветка пчела перебралась на четвертый, на пятый… Придерживаемые волосками крупинки пыльцы на голенях задних ножек превратились уже в яркие цветные комочки, да и сама сборщица стала как будто более грузной. Все медленнее и дольше копошится это маленькое ненасытное существо в каждом последующем цветке, пока, наконец, не улетит совсем, с трудом неся в воздухе свое заметно отяжелевшее тельце.

Она полетела из сада к точку.

Током, если не говорить об электрическом токе или о водном потоке — струе, называют также место, куда птицы слетаются для свадебных игр, или расчищенную площадку, на которой охотники при помощи приманок и силков ловят птиц, или еще — догола расчищенный и утрамбованный участок, на котором земледельцы молотят хлеб.

Ток пчеловодов по площади бывает нередко даже обширнее, чем молотильный, но называют его все же уменьшительно — точок.

На расчищенный и выровненный участок точка, приманиваемые стоящими здесь ульями, слетаются, возвращаясь с полей, крылатые сборщицы нектара; здесь собирают пчеловоды свои медовые урожаи.

Так в метком народном слове, слившись в одно, живут разные его значения.

Точок, или пасечная площадка, — это поляна, расположенная в стороне от жилья и хозяйственных построек, обсаженная тенистыми ивами, — кленами, липами, под защитой которых рядами стоят десятки белых, синих, желтых ульев. Один из них — под навесом на весах: по изменению веса улья можно определить, сколько нектара собрали пчелы за день.

В центре поляны — бочонок, от которого по извилистому желобку, сделанному в покатой доске, сбегает непросыхающий ручеек прогретого солнцем пчелиного водопоя.

Вращающиеся плоские коробки воскотопок повернуты скошенными стеклянными крышками так, чтобы тепло лучей выплавляло из сложенных в коробки сотов чистый воск. Здесь собирается лучший из лучших воск-капанец.

В каждом улье живет одна семья, состоящая из десятков тысяч пчел. Недаром улей называют не только пчелиным домиком, но и пчелиным городком.

Воздух пасеки насыщен запахом меда, цветов, воска, разноголосым жужжанием массы носящихся в воздухе пчел.

По усыпанной песком дорожке не спеша шагает человек в синем комбинезоне. Его лица почти не видно; от широких полей шляпы на грудь и плечи спускается скрывающая лицо густая темная сетка. Такая сетка надежно защищает лицо от жалящих пчел и в то же время почти не мешает самому пчеловоду видеть все вокруг.

Подойдя к очередному улью и подымив в леток, пчеловод снимает и отставляет крышку, а на нее кладет лежавшую под крышкой подушку.

Затем, отогнув холщовый потолок пчелиного жилья, он направляет в раскрываемое гнездо густую струю белого дыма, от которого пчелы бросаются к медовым ячейкам.

Пока одни пчелы пьют мед, а другие вьются в воздухе вокруг пасечника, он быстро, но не торопясь, извлекает из улья легкие деревянные рамки с сотами и осматривает их, заглядывая в ячейки.

О том, что здесь можно видеть, проще всего узнать, заглянув в стеклянный улей, который установлен хоть в комнате или у окна, хоть в саду или на пасеке.

Отделенная от наблюдателя только тонким листом прозрачного стекла, с невнятным шепотом и шорохом, возникающим из движений тысяч маленьких созданий, протекает на сотах, послушная своим законам, жизнь семьи пчел. И ночью не прекращается движение на сотах, а днем, особенно в жаркую пору, оно становится неистовым. С утра и до вечера снует взад и вперед по дороге к летку — выходу, прорезанному в стенке улья, — его крылатое население.

Под летком прибита снаружи дощечка, с которой поднимаются в воздух вышедшие из улья пчелы. Жужжа, исчезают они среди деревьев. Навстречу им летят другие. Они грузно опускаются на ту же дощечку и, не останавливаясь, бегут к летку, а отсюда — в гнездо, на соты. Здесь кишмя кишат неразличимо похожие пчелы — шевелящиеся, бегущие, неподвижные, ползающие, мечущиеся.