Иди за мной - Наталья Солнцева

— Вернер дал тебе хорошее имя, — улыбнулся хозяин.

Он говорил о себе в третьем лице, чтобы придать особый мистический вкус словам. «Вы знаете меня, как Вернера, — объяснял он новичкам, которые надеялись с его помощью уладить свои внутренние противоречия. — Но на самом деле я — тайна! И вы — тайна! Каждый из нас — уникум!»

Они слушали учителя, раскрыв рот. Некоторые подвергали критике его сентенции, но все признавали авторитет Вернера. Иначе не посещали бы его клуб и не платили бы ему денег. Плату он взимал по столичным меркам среднюю, зато постоянно имел клиентуру.

Вернер с наслаждением касался мягкой кошачьей шерстки и приговаривал:

— Вероятно, какой-нибудь фараон точно так же гладил кота у себя на коленях. Я мог быть этим фараоном, а ты — моим любимцем.

Кот замурлыкал, то ли подтверждая смелое допущение хозяина, то ли выражая свое удовольствие. Он свернулся клубочком и задремал.

— Красавец! — восхищенно молвил Вернер. — Я знаю, что ты не обычное животное. Ты пришел ко мне из астрала… Я позвал тебя, и ты явился на мой зов.

Он закрыл глаза и прислушался к кошачьему мурлыканью. Эти звуки казались ему благотворными и гармоничными. Если бы не раздражающее тиканье часов, Вернер мог бы погрузиться в медитацию.

— Поспи немного, Ра. Скоро начнут сходиться мои подопечные, и я оставлю тебя в одиночестве. Пусть тебе приснится твоя покровительница. Ты ведь ее посланник! Я давно догадался, что тебя отправила ко мне сама египетская богиня Баст…

Статуэтка Баст — стройной женщины с головой кошки, — украшала спальню Вернера. Он сам вылепил статуэтку и покрыл ее иероглифами. Вернер просил богиню подать ему весточку, что она слышит и понимает его, и на следующий день под дверью квартиры появился… кот.

— Я сразу сообразил, что ты послан оттуда…

Вернер почему-то поднял палец к потолку, хотя кот не упал сверху, а смирно сидел на коврике у его двери. Когда Вернер вышел, животное доверчиво потерлось об его штанину и скользнуло в прихожую, словно только и ждало, когда ему откроют.

— Ра! — воскликнул хозяин, почесывая у кота за ушками. — Мой великолепный, чудесный Ра! Мы с тобой — давние приятели, я чувствую.

— Мр-р-ррр…

— Ты согласен? — умилился Вернер, осторожно спуская кота на пол. — Конечно! По-другому и быть не может. Ты не прост! Такой кот не станет жить с кем попало…

Часы тикали, мешая хозяину сосредоточиться на воспоминаниях. В его бытность правителем Верхнего и Нижнего Египта, кот был его надежным другом. Он лечил фараона от болезней, ложась ему на шею и грудь, грея его своим теплом. Кот был рядом, когда все прочие покинули обессиленного властителя, и проводил его в последний путь. Сама величественная Баст шла впереди, освящая дорогу…

— Теперь мы снова встретились, — пробормотал Вернер, переодеваясь к выходу в зал, где его ждали ученики. — Мне пришлось вызвать тебя. Ты не в обиде?

Ра принялся вылизываться. Он тщательно ухаживал за собой, любил хорошо поесть и спал на мягкой бархатной подушке. Кот привык к почету и не собирался отказываться от заслуженного комфорта.

— Я скоро, — пообещал ему Вернер, облаченный в светлую льняную тунику с длинными рукавами и легкие сандалии. — Ты не успеешь соскучиться.

Ра поднял на него зеленые глаза и презрительно фыркнул. «Я никогда не скучаю, — говорил его недоуменный взгляд. — Ты что, забыл? Иди к этим невеждам и недотепам, а я пока подремлю в свое удовольствие».

— Вот и хорошо, — кивнул Вернер. — Ты понимаешь меня куда лучше, чем иной человек.

Кот коротко мяукнул и отправился к своей подушке…

Клуб разместился в цокольном этаже жилого дома, переделанного из мастерской скульптора в помещение для лекций и коллективных медитаций. Вернер арендовал площадь на льготных условиях. Почему он назвал свое заведение клубом? Наверное, так было удобнее и вызывало меньше вопросов.

То, чем занимались члены клуба, нельзя было назвать «общими интересами». Каждый обратился к Вернеру со своей индивидуальной проблемой, и тот к каждому подбирал ключик. Ненавязчиво, как бы исподволь. Он создал несколько групп, чтобы уделять клиентам больше внимания. Аудитория не должна превышать десяти человек.

Сегодняшняя группа состояла из пяти женщин и троих мужчин, всем около тридцати. Среди них Вернер выделил двух, которые, по его мнению, обладали силой. Он не мог объяснить, по каким признакам он отличал их от остальных, — отбор происходил интуитивно. Иногда Вернер ошибался. Чтобы исключить это, приходилось устраивать проверку. Тут кот был незаменим. Если Ра приближался к новичку и садился у его ног, Вернер отбрасывал сомнения. Таким образом кот указывал хозяину на «нужного человека».

Занятие началось с речи о любви, которой всем и всегда не хватает. Слушатели, одетые в такие же, как у Вернера, льняные туники, сидели на ковриках в позе лотоса.

Из женщин гуру положил глаз на Ларису Курбатову, которая работала зубным врачом. Из мужчин Вернеру приглянулся Ренат Михеев, дизайнер. В них чувствовался потенциал, который гуру намеревался высвободить и направить в нужное русло.

Наставник и его подопечные преследовали разные цели. Люди пришли в клуб, чтобы справиться со своими проблемами. Вернера же привлекала возможность экспериментировать. Самый интересный объект для исследования — это человек. Однако человеческий материал не так-то просто заполучить. Для этого необходимо заручиться согласием. И Вернер придумал клуб под названием «Иди за мной!», куда потянулись индивидуумы с тонкой духовной организацией.

Гуру обещал членам клуба развитие воображения, взлет способностей и фантастические приключения вместо повседневной рутины. Кто-то ему поверил, кто-то хотел верить. Кто-то стремился завести новые знакомства, пообщаться, развеять скуку.

На самом деле Вернер сам жаждал приключений.

«Получится не у всех, — честно предупредил он публику на общем собрании. — Сразу заявляю, что в случае неудачи денег я вам не верну. А кто рискнет, может выиграть! Кого мои условия не устраивают, уходите прямо сейчас и заберите свой взнос. Завтра будет поздно!»

Он дал на раздумья десять минут, невозмутимо восседая на возвышении, откуда ему было удобно созерцать аудиторию. По истечении этого времени из зала под приглушенные смешки вышли несколько человек. Вернер никак не прокомментировал их решение. Поскольку он набрал первые группы, никто не мог поделиться опытом о заявленном им методе, никто не мог обругать или похвалить приемы, которые предстояло изучить новичкам.

«Вы будете пионерами и освоите направление, которым смогут воспользоваться другие, — вещал Вернер, вглядываясь в лица присутствующих. — Быть первыми трудно!»

«А вы уже проверяли свою теорию на практике?» — подала голос одна из женщин.

«В этом нет необходимости, — спокойно ответил он. — Теория работает, в чем вы сможете убедиться лично. Только ваш собственный опыт имеет ценность! Никогда не берите на веру чужое мнение. Это погубит ваш интеллект и вашу уникальность! Я предлагаю вам испытать себя, дамы и господа…»

Он произнес короткую блистательную речь в мертвой тишине зала. Его слушали, затаив дыхание и лелея надежды на прорыв из тьмы к свету. Хотя ни один из этих мужчин и женщин не сумел бы растолковать, что есть свет и тьма. Люди были недовольны своей жизнью, им до чертиков надоело то, что их окружает. Они потеряли уверенность в себе и обратились к Вернеру, ища в нем точку опоры в этом зыбком и тревожном мире.

Он обещал дать им то, чего они желали. Он внушил им, что они сумеют взять судьбу в свои руки и повернуть, как отклонившийся от курса корабль. Он не предупредил их только о том, что крутые повороты бывают опасны и не каждый сможет удержаться на палубе…

Глава 4

В глазах Вернера Лариса увидела ожидание.

— У меня к вам вопрос, — начала она, когда они уединились в углу за ширмой, расписанной египетскими фигурками. — Почему я не счастлива? Вроде бы все нормально, а я чувствую себя ужасно. Мне хочется плакать, когда я думаю о своей жизни. Мне все немило!..

Эти беседы один на один с учителем назывались «исповедью». Сегодня настала очередь Курбатовой. Вернер с нетерпением ожидал ее откровений. Он настроился на эту женщину, ловил ее флюиды. От нее исходило слабое сияние.

— Я работаю в частной клинике. Родители оставили мне квартиру, а сами переехали в деревню. У них приличный дом: с отоплением, правда, без водопровода. Там раньше жила бабушка. Мама помешана на саде и огороде, а папа…

Лариса запнулась и прикусила губу.

У Вернера было правило: не вытягивать из собеседников признания, а выслушивать лишь то, что они готовы сказать. Придет время, и Лариса сама откроет ему тайники своей души. У нее с отцом связано что-то болезненное, какой-то внутренний конфликт, надрыв.