История русской церкви - Николай Никольский

Н. М. Никольский охарактеризовал патриарха Никона, его реформаторскую деятельность и отношение к противникам церковных реформ совершенно иначе — в строгом соответствии с исторической правдой. И с данной им характеристикой полностью солидаризировались другие советские ученые, исследующие старообрядчество и русское сектантство.

«Историю русской церкви» Н. М. Никольского отличает не только в целом правильный методологический подход к критике религиозной идеологии и освещению событий церковной жизни дореволюционной России, но и научная обстоятельность авторского анализа данных событий. Ей присуща полнота и глубина охвата основных вопросов сложной темы, каковой является история русского православия, насыщенность большим и разнообразным фактическим материалом, что даст возможность современным исследователям и пропагандистам научного атеизма пользоваться «Историей русской церкви» как ценным справочным пособием. Наконец, читатель наверняка обратит внимание на прекрасный стиль изложения, сочетающий логическую точность с эмоциональной выразительностью.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что «История русской церкви», как и другие публикации Н. М. Никольского, была в общем положительно оценена атеистической печатью того времени. Правда, в рецензиях, опубликованных журналом «Антирелигиозник» (1932, № 2; 1933, № 1), немало критических замечаний, в том числе и довольно серьезных. Однако многие из этих замечаний несут на себе печать времени и могут быть оспорены. Зато остается неоспоримым утверждение рецензентов, что книга Н. М. Никольского была и является «до сих пор единственным в пооктябрьской литературе капитальным трудом по истории православия и сектантства в России»[6].

Высоко оценивают «Историю русской церкви» Н. М. Никольского и современные исследователи. В предисловии к уже упоминавшейся книге «Церковь в истории России (IX в. — 1917 г.)» она названа «обобщающим трудом», написанным в целом с марксистских позиций[7]. А автор предисловия к тому /12/ избранных произведений Н. М. Никольского по истории религии охарактеризовал «Историю русской церкви» как «капитальный труд», содержащий «глубокий научный анализ истории русской церкви и религиозных движений в России». Он считает, что «эта талантливая книга продолжает оставаться ценным пособием для всех, кто занимается историей русской церкви, старообрядчества и сектантства»[8].

Наличие положительных отзывов (к которым мы полностью присоединяемся) не означает, конечно, что в «Истории русской церкви» все безупречно, особенно если учесть, что со времени выхода книги Н. М. Никольского в свет прошло уже более полувека. Немало резонных замечаний было высказано и рецензентами ее в 30-х годах и исследователями более позднего времени; еще больше их может оказаться у современных читателей. Есть критические замечания и у редактора настоящего издания.

Начнем с того, что книга Н. М. Никольского, вышедшая в 30-е годы, когда основной массе читателей было крайне необходимо разобраться прежде всего в содержании и характере деятельности русского православия предреволюционной и послереволюционной поры, оказалась обращенной в далекое прошлое. Правда, формально история русской православной церкви, старообрядчества и сектантства доведена в ней до Великой Октябрьской социалистической революции, а в заключительных строках книги упомянуты даже события 1927 г. Фактически же серьезный анализ религиозной идеологии и обстоятельное изложение событий церковной жизни заканчивается в обоих изданиях «Истории русской церкви» второй половиной XIX в. — рассмотрением состояния православия, старообрядчества и сектантства в пореформенной России.

В первом издании «Истории русской церкви» последняя глава прямо так и названа: «Кризис государственной церкви и сектантства после 1861 г.». Во втором издании название главы несколько изменено («Кризис государственной церкви»), а ее содержание расширено. В частности, дана довольно беглая характеристика церкви во время первой русской революции и непосредственно после наступления политической реакции, показано участие православного духовенства и церковной иерархии в деятельности «Союза русского народа», упомянуто о дебатах в Государственной думе по поводу церковных реформ, о реакции церкви на начало первой мировой войны, об авантюрах Распутина и пр.

Что же касается событий более позднего времени (реакция иерархической верхушки и основной массы духовенства на Февральскую революцию, взаимоотношения русской православной церкви с буржуазным Временным правительством, антисоветская деятельность церковных кругов и сектантских лидеров в /13/ период Великой Октябрьской социалистической революции и в годы гражданской войны, восстановление патриаршества в русском православии и противодействие патриаршей церкви внутренней и внешней политике народной власти, появление в русском православии так называемого «обновленческого раскола» и т. п.), то они в книге Н. М. Никольского не только не охарактеризованы, но практически даже не упомянуты.

Скорее всего, такое отсутствие в «Истории русской церкви» выхода на современность объяснялось срочностью заказа на книгу, а также работы над переизданием, что не оставило автору времени для доведения истории русского православия если не до конца 20-х годов, то хотя бы до периода Великого Октября и первых лет Советской власти. Конкретный фактический материал, необходимый для выполнения такой работы, у историков того времени имелся в достатке, о чем свидетельствуют многочисленные статьи, брошюры и книги о контрреволюционной деятельности церкви, вышедшие еще до «Истории русской церкви» или одновременно с ней. Важнейшие из них включены в библиографию, которая приведена в конце настоящего издания.

Самый строгий и требовательный читатель отметит, что в целом материал, включенный Н. М. Никольским в книгу, тщательно отобран автором и хорошо сбалансирован, благодаря чему в ней обстоятельно освещены и правильно оценены основные этапы истории русской церкви. И тем не менее приходится констатировать, что некоторые весьма существенные моменты исторического прошлого русского православия либо совсем опущены без достаточных на то оснований, либо охарактеризованы слишком бегло или только упомянуты.

В частности, практически не раскрыта деятельность церкви в период монголо-татарского нашествия — деятельность откровенно антипатриотическая. Между тем исторических данных, необходимых для такого раскрытия, ко времени написания «Истории русской церкви» было более чем достаточно, и остается непонятным, почему Н. М. Никольский не включил их в свою книгу.

Явно недостаточно показаны карательные акции церкви, направленные на подавление народных выступлений, которыми так богата история дореволюционной России, например ее содействие кровавой расправе царского самодержавия над участниками крестьянских восстаний, возглавлявшихся Иваном Болотниковым, Степаном Разиным, Емельянов Пугачевым, Кондратием Булавиным и другими народными вожаками. А без этого нельзя составить правильное представление о русском православии как глубоко антинародной силе — представление, которое крайне необходимо для нейтрализации попыток современных богословов и приходского духовенства навязать нашему обществу заведомо ложный тезис о русской православной церкви как «исконной заступнице народной».

Не получило должного освещения в книге Н. М. Никольского /14/ и непосредственное участие церкви в подавлении русским самодержавием восстания декабристов, в преследовании политической реакцией революционных демократов, что снижает аргументированность совершенно правильного вывода автора о реакционности русского православия как феодальной идеологии и организации, противодействующей социальному прогрессу.

Можно было бы полнее и убедительнее, чем это сделано в «Истории русской церкви» Н. М Никольского, показать систематические преследования церковным аппаратом передовых ученых дореволюционной России и прогрессивных деятелей культуры, разоблачить происки духовной цензуры, стремившейся затормозить развитие научных познаний о мире и человеке, пытавшейся вытравить любое проявление свободомыслия. Следовало больше сказать о насаждении русской православной церковью обскурантизма не только в церковных школах, но и в светских учебных заведениях.

По существу, полностью обойден вниманием внутренний идейный кризис русского православия, который возник еще во второй половине XIX в., но наибольшей остроты достиг в начале XX в. под влиянием надвигавшихся революционных событий, — кризис, проявившийся в разрушительной для церкви конфронтации ортодоксально-консервативной и либеральнообновленческой тенденций развития богословской мысли, в противоборстве традиционалистов и модернистов.