Кровь и свет Галагара - Аркадий Застырец

Он перекувырнулся через голову и, когда встал на землю, уже вращал, словно мельница крыльями в ураган, двумя длинными тонкими мечами. Су Ан не стал дожидаться его приближения и сам двинулся навстречь врагу с таким же, что и у него, оружием в руках. Две сверкающие на солнце свистящие стальные мельницы со звоном столкнулись, разном отпрянули, взлетели и вновь столкнулись. Внезапно движение прекратилось. Мечи скрестились и словно срослись. Поединщики застыли лицом к лицу, изрыгая холодное переливчатое пламя.

— Жалкий трус! — Прошипел Ра Он. — Ты огражден своими чарами, которые, как всякому известно, сильнее моих!

— Никому и никогда не давал повода Су Ан называть себя трусом! — Едва сдерживая гнев, ответил Су Ан. — Если ты полагаешь, что без помощи чар мы будем сражаться на равных — что ж, на время откажемся от них оба.

— Согласен. Откажемся оба, — выдавил из себя Ра Он, и в тот же лум и гений Су Ана, и бес его противника — прозрачной леверкой и темным мохнатым индригом — взлетели над головами своих хозяев. Оружием в последней схватке стали боевые топоры: простые, без украшений и магических надписей, они взмыли над Лиглонным лугом на длинных ребристых рукоятях, словно две неполные луны.

Первым атаковал Ра Он, дважды подряд использовав прием «Крест и крюк». Развернув туловище и слегка пригнувшись, Су Ан сперва ответил защитой «Золотая петля», повторную атаку отбил «Вертикальным мостом» и, перебросив топор в левую руку, сделал стремительный выпад «Зуб гаварда». На свое счастье Ра Он угадал направление удара и, пользуясь положением противника, провел «Косящее крыло», рассчитывая задеть его ноги. Но Су Ан вовремя успел подпрыгнуть и одновременно занес топор над головой, чтобы ударить врага в темя способом «Солнце и колокольня». Однако Ра Он упал ничком, откатился вправо, вскочил и попытался уйти из поля зрения Су Ана и ударить его в спину, завершив таким образом прием «Луч, падающий в ущелье». Слишком поздно он сообразил, что его расчет оказался неверным — только когда сам на целый лум потерял противника из виду. Медлительно слово — стремительно дело. Но коварный и трусливый Ра Он успел пробормотать «Ребев-ребем» и вернуть себе колдовскую силу до того, как Су Ан обрушил на него сокрушительный удар.

Словно сквозь мякоть переспелого хирдрифа, прошел топор благородного дварта сквозь тело Ра Она, не причинив тому ни малейшего вреда. В тот же лум злокозненный обманщик, принявший обличье чудовищного цери, хвостом сбил с ног изумленного предательством Су Ана, наступил на его топор огромной лапой и взревел, мотнув игольчатой головой:

— Моя победа, жалкий Су Ан! Смерть тебе, Ур Фта, выродок Син Ура!

Между тем, прозрачная леверка вернулась в сердце Су Ана, и он возвысил гневный голос:

— Твой обман! Твое беззаконие, гнусный Ра Он! Жизнь и счастье тебе, Ур Фта, великолепный наследник Син Ура!

Трижды пытался Ра Он силою страшных таинственных заклинаний умертвить наследника Ур Фту, и трижды великий Су Ан загонял слова зловредного дварта обратно ему в глотку. Наконец, тот уразумел, что смертоносные заклятия, начинающиеся словом «мо», не будут иметь силы в результате обманом вырванной «победы», и прошептал новое заклинание. На этот раз первым Ра Он произнес слово «ыт». А еще говорят, будто было им сказано и такое: «марах», «кор», «цоф», «терец», «талам»… Но в каком порядке проговорил он эти и проговорил ли другие ужасные слова — никому не известно. Вот и ослеп наследник Ур Фта. А его родитель, могучий витязь Син Ур завел бесконечно печальные речи. Говорил он тогда:

Если свет от наследника скрыло злое словоИз пасти вылетев смрадной, на черной вскипев крови,Справь, ослабь и расславь силу слова злого,Силу доброго крова в ответ на злодейство яви!..

Тем временем Ра Он взмыл над Лиглонным лугом и, с хохотом вкрутившись в лиловую тучу, собравшуюся на горизонте, исчез. Су Ан побледнел и, наморщив лоб, уставился в эту тучу, выраставшую у него на глазах и круто закипавшую громадными темными клубами.

— Слово мое вмиг догонит Ра Она в любом уголке Галагара, — произнес он задумчиво, как бы отвечая мольбам и пеням Син Ура, хотя и знал, что тот, находясь за тысячу атроров, не может его услышать. — Но злодей угадал секрет заклинания и отказался от начального «мо». Увы, его заклятию суждено сбыться. Слепота уже поразила младенца Ур Фту, и освободиться от нее сразу ему не удастся. Теперь в моих силах лишь назначить условие его непременного прозрения.

И великий дварт Су Ан произнес новое заклинание. Будто бы и такие слова: «фаладар», «лац», «токомор», «цефьер», «скох», «оклиамала»… А может, и не то, может, иные какие никому не ведомые тайные звуки.

В тот же лум предгрозовую тьму над Лиглонным лугом рассеяло блеском молний, громом прорвало сгустившийся воздух — и заросли желтых и розовых лиглонов прибило к земле хлынувшим ливнем. Так что последних слов Су Ана не расслышал бы никто, доведись ему даже стоять совсем близко. Благородный дварт улыбнулся чему-то своему и не стал пользоваться своей чудесной силой, не поспешил укрыться от проливного дождя. Так и побрел напрямик по Лиглонному лугу, в три лума промокший до нитки, объятый светом великолепных лоэрагдов, пламенеющих в блеске молний.

А в чистом небе над Айзуром сияло покуда щедрое солнце, и единственным из цлиян, не видевшим его ослепительно-белого света, был маленький Ур Фта. Он ловил свои ножки всеми четырьмя ручонками и нечаянно улыбался, а над его ложем голосили и плакали безутешные мамки.

Утопая в этом плаче, и завершается первый урпран книги «Кровь и свет Галагара».

Второй урпран

Семнадцать лет спустя, отряды воинов съехались со всего Цлиянского царства в столицу Айзур для участия в весеннем торжестве. Ночью накануне светлого праздника Золоват всюду под стенами Айзура полыхали костры. Со всех концов Цлиянского царства продолжали прибывать отряды. Скрипели повозки, раздавались крики всадников и возничих, рычание гавардов и хлопанье поднимающихся шатровых полотнищ. Зрелище это и шум были по сердцу Белобровому Син Уру. Да и кому в Айзуре не нравилась эта ночь? Ведь можно было сравнить ее с огромным черным в сияющих звездах флагом впереди свадебной процессии. Там, за спиной у развернувшего флаг на волны ветра пестреет нарядная толпа, ревут зулы и рокочут гаргасты, там — ни на миг не избытое, но уже неотвратимое счастье.

Наследник престола, мужавший во тьме слепоты, не мог вполне разделить эту радость и любовь сородичей к чудесному празднику. Но и он, подобно всем цлиянским юношам, мечтал о том, как примет участие в праздничных поединках, с честью пройдет испытания и будет посвящен в воины.