Повязанные (СИ) - Кира Скриос

Умыв лицо в ванной комнате, внимательно посмотрела себе в глаза. Усталые, покрасневшие. Появились тени, как будто я довольно долго не досыпаю.

― М-да, ― сама себе криво улыбнулась.

В гардеробной я разочарованно цыкнула. Раньше я любила разные платья, и брючных костюмов у меня практически не было. Да и не принято у женщин носить брюки. Ну, если не учитывать рабочую униформу. Но ходить в ней по городу мне совершенно не хотелось. Отыскав какой-то костюм для верховой езды не самого приятного серого цвета, скривилась. Я же похудела довольно сильно, так что костюм этот на мне мешком висеть будет!

Дёрнув серебристую ниточку у кровати, дождалась служанку.

― Слушаю Вас, молодая госпожа, ― девчушка поклонилась. Молодая ещё, лет шестнадцати, вся в веснушках, да лицо улыбчивое. Глядя на неё как-то и самой улыбнуться захотелось.

― Можешь отыскать в этом доме брючной костюм моего размера? У мужчин тоже порасспрашивай. Мне даже новый ни к чему.

― Д-да, ― служанка озадаченно кивнула и, бросив на меня оценивающий взгляд, поспешила выполнять поручение.

― Стой, ― остановила её, когда та уже открыла двери. ― И распорядись сделать мне лёгкий завтрак и крепкий кофе.

― Слушаюсь.

Завтрак мне принесли довольно быстро, минут через двадцать. Вот она прелесть жизни в особняке! Оказывается, мне страшно надоело готовить еду самой себе.

Быстро расправившись с яичницей и лёгкими бутербродами, вышла на балкон с кружкой кофе и сигаретами. В портсигаре осталось всего четыре штуки. На день мне этого не хватит.

Город на рассвете выглядел непривычно мистически. Лёгкий туман на улицах подсвечивался ночными фонарями, которые уже тушили фонарщики. Где-то вдалеке выла собака. Я зябко поёжилась. Всё-таки осень, а я в одной сорочке вышла. Но возвращаться не хотелось. Я сделала большой глоток горячего кофе и затянулась.

По улице шёл мужчина в старомодном котелке, отстукивая тростью по брусчатке какой-то ритм. Ещё кому-то не спится в такую рань.

Так странно не спешить на работу с самого утра. За пару лет, что я не брала отпуск, я так привыкла к бешеному ритму своей жизни, что сейчас чувствовала какое-то отупение. Несмотря на утреннюю прохладу двигаться с места не хотелось. Так бы и стояла на балконе, ни о чём не думая, ничего не делая.

В дверь постучали, и с меня спало оцепенение. К тому же и сигарета скурилась, и кофе в кружке закончился, так что можно было возвращаться в комнату.

― Заходи, ― громко сказала, закрывая дверь на балкон. В комнате стало ощутимо свежее и прохладнее. Поставила кружку на поднос с пустыми тарелками, туда же бросила окурок.

В комнату зашла давешняя девчушка с вещами на левой руке.

― Молодая госпожа, я нашла Вам костюм, ― служанка широко улыбалась, довольная собой.

― Ага, спасибо, ― кое-как отблагодарила её. Девушка заметно сникла, не ожидая столь холодного ответа. Я усмехнулась. У неё же на лице всё написано! ― Можешь идти.

Девчушка поклонилась и, подхватив поднос, поспешила скрыться за дверью. Прости, нет у меня настроения вежливо общаться.

Костюм мне принесли довольно приличный, явно мужской. Но хорошо на меня севший. Чёрные широкие брюки, белоснежная рубашка и чёрный же фрак. Весьма официальная одежда, но мне пришлась по нраву. С детства мечтала надеть такой, да матушка запрещала, а потом уже и ни к чему было. Да и сейчас ни к чему, но это намного лучше, чем расхаживать в мешковатом костюме неприятного цвета или в дурацком некрасивом платье. Покрутившись перед зеркалом, осталась довольна собой. Заплела волосы в низкий хвост, из которого тут же выбились прядки у лица. Каждый раз забываю, что чёлка моя ещё недостаточно отросла. Придав свободным прядям опрятный вид, выдвинула верхний ящик туалетного столика. Косметика тут ещё кое-какая осталась. Порошок туши в красивой медной баночке, специальные щётки, румяна, помады и специальная пиала. Достав пиалу и тушь, высыпала небольшое её количество в пиалу и капнула туда немного воды. Размешав эту смесь, принялась наносить на ресницы. Голубые глаза от этого стали как будто намного ярче, а тени побледнели. Отыскав наименее яркую помаду, подвела губы. Что ж, теперь я готова к выходу.

Заглянув в гардеробную, принялась выбирать обувь. Туфли на высоких каблуках отбросила сразу, отучилась я на них ходить, да и не к месту они будут. Мокасины меня тоже не устраивали. Едва нашла туфельки на невысоком каблуке с т-образным ремешком. Раньше я такую обувь не жаловала. Видимо, мои вкусы за несколько лет кардинально поменялись.

Подхватив с кресла рабочую сумку, единственную вещь, которую я с собой взяла, поспешила на выход. На часах уже было шесть утра. Сыскное бюро ещё не начало работу, но мне хотелось пройтись по городу, пока ещё на улице не было толп горожан.

Меня остановил у выхода незнакомый мужчина в зелёном фраке и с брошью в виде серебряного пера, новый дворецкий семьи.

― Простите, госпожа Маго, могу я поинтересоваться, куда Вы идёте и к скольким часам Вас ожидать обратно? ― мужчина прижал руку к груди и изобразил лёгкий поклон, как бы извиняясь за беспокойство. Хотя у меня все люди с лысиной на макушке вызывали недоверие, этот человек мне импонировал.

― По делам иду, вернусь сегодня точно, ― улыбнулась. ― Скорее всего к ужину.

― Хорошо, молодая госпожа, ― мужчина снова поклонился и открыл мне двери особняка.

Сбежав по ступеням, замерла на дорожке, ведущей в особняк. Почему-то захотелось пройтись по саду, да и время позволяло. Пусть ещё на улице темновато, а цветы ещё не распустились, всё-таки свернула на боковую дорожку. Вспомнилось, как мы с сестрой тут играли в прятки в далёком детстве, как плели друг другу венки, бегали вокруг матушки с палками, прыгали на отца и валили того на землю… Счастливые это были годы. Пока однажды сестра не изменилась. Стала часто о чём-то шушукаться с матерью, читать странные книги, пропадать по ночам, да говорить о непонятных мне вещах. Перестала со мной играть, даже общаться со мной стала реже и смотрела как-то пренебрежительно временами. Да и в глазах матушки в какой-то момент появилось пренебрежение. За это я стала их недолюбливать.

Одна у меня отрада была ― отец. Да только он покинул этот мир девять лет назад, его корабль утонул в море. С тех пор находиться в этом доме стало невыносимо. Не у кого было выпросить любовь,