Лунная Заводь (ЛП) - Эндрюс Илона

Мужчина даже не пытался сопротивляться.

— Ты хочешь убить меня или Паука?

— Кто ты такой?

— Меня зовут Эрвин. — Мужчина кивнул на поднятые руки. На среднем пальце у него сидело большое кольцо — простое серебряное кольцо с маленьким полированным зеркальцем. «Зеркало» — секретная организация Адрианглии, мелькнуло в голове Уильяма. Самый большой враг «Руки».

— «Зеркало» хочет поговорить с вами, лорд Сандин, — мягко сказал мужчина. — Не соблаговолите ли вы оказать нам любезность и дать аудиенцию?

ГЛАВА ВТОРАЯ

СЕРИЗА склонилась над чайного цвета водами пруда Подковы. Вокруг нее стояли массивные кипарисы, похожие на древних солдат, вытянувшихся по стойке смирно, узловатые колени их корней касались воды. Трясина никогда не замолкала, но ничто необычное не прерывало знакомый хор звуков: где-то слева квакала жаба, в пологе над ней слабо шуршали белки, настойчиво щебетала синяя птичка…

Она закатала джинсы и присела, выкрикивая нараспев:

— Где же Нелли? Где же эта хорошая девочка? Нелли самая лучшая на свете ролпи. Иди сюда Нелли, Нелли, Нелли.

Поверхность пруда оставалась совершенно нетронутой. Ни единого всплеска.

Сериза вздохнула. В пяти футах от нее на земле тянулся длинный мокрый след, по бокам которого виднелись следы когтистых лап. След Нелли. Когда ей было пятнадцать, выслеживать ролпи на болотах было настоящим приключением. Сейчас ей было двадцать четыре, и таскаться посреди ночи по Трясине,

меся воду и увязая по щиколотку в грязи, было куда менее весело. Она могла бы придумать куда лучший способ провести время. Например, поспать в своей уютной теплой постели.

— Сюда, Нелли! Давай, девочка. Кто хорошая девочка? Точно Нелли. О, Нелли такая хорошенькая. О, Нелли такая толстенькая. Она самая толстенькая, самая симпатичная, самая глупая ролпи на свете. Да, она такая.

Нет ответа.

Сериза подняла голову. Далеко наверху сквозь переплетение кипарисовых ветвей и болотных лоз ей подмигивал маленький кусочек голубого неба.

— Почему ты поступаешь так со мной?

Небо отказывалось отвечать. Обычно оно и не отвечало, но она все равно продолжала с ним разговаривать.

Над головой раздалось чириканье, и с ветвей свалился белый ком птичьего помета. Сериза увернулась и зарычала на небо.

— Не круто. Совсем не круто.

Настало время для экстренных мер. Сериза прислонила меч к кипарисовому корню, закрепив ножны в земле, переместила вес, сняла рюкзак с плеч и порылась в сумке. Она выудила из-за мешанины кожаный намордник. Он был рассчитан на то, чтобы обхватить морду ролпи, а дополнительный ремень, фиксирующий голову, гарантировал, что зверь не сбежит. Сериза положила его на землю рядом с собой и извлекла консервный нож с небольшой банкой.

Она взяла банку в руки и постучала по ней консервным ножом. Звук металла о металл прокатился над прудом. Ничего.

— О, что у меня есть? У меня есть тунец!

Небольшая рябь сморщила поверхность примерно в тридцати футах. Попалась.

— Мммм, ням-ням, тунец. Я съем все сама. — Она провела консервным ножом по банке и нажала, открыв ее.

Из воды высунулась пятнистая голова. Ролпи попробовала воздух черным носом, обрамленным длинными темными бакенбардами. Большие черные глаза уставились на банку с маниакальным ликованием.

Сериза наклонила банку, позволив рыбьему соку капнуть в пруд.

Ролпи промчалась по воде и выскочила на берег. Снизу до шеи она напоминала тощего тюленя, вооруженного длинным хвостом и четырьмя широкими полулапами, обрамленными плоскими ластами. От плечей тюленье тело вытягивалось в изящную длинную шею, увенчанную головой выдры.

Сериза встряхнула банку.

— Голова.

Нелли облизала свои черные губы и постаралась выглядеть очаровательно.

— Нелли, голова.

Ролпи опустила голову. Сериза надела намордник с ошейником на мокрую морду и затянула его потуже.

— Ты заплатишь за это, знаешь ли.

Нелли ткнула ее в плечо своим черным мокрым носом. Сериза вытащила из банки кусок тунца и бросила его ролпи. Острые, как бритва зубы, щелкнули воздух, ловя лакомство. Сериза подняла меч с земли и потянула за поводок. Ролпи неуклюже двинулась рядом с ней, извиваясь и толкая себя по болотной грязи.

— Что это было, черт возьми? Вырваться посреди ночи и отправиться на прогулку? Может быть, ты устала тянуть лодки и решила позаигрывать с болотными аллигаторами?

Ролпи, извиваясь, следила за банкой тунца, словно это была какая-то священная реликвия.

— Они могут раскусить костяных акул пополам. Они посмотрят на тебя и увидят пухлую маленькую закуску. Поздний завтрак, вот кем ты станешь.

Ролпи облизнула губы.

— Ты думаешь, тунец живет в грязи? — Сериза отщипнула еще один кусочек и бросила его Нелли. — На случай, если ты не знала, тунец не водится в Грани. Нам приходится доставать тунец в Сломанном. В Сломанном нет магии. Но знаешь, что есть в Сломанном? Полицейские. Много-много полицейских. И системы сигнализации. Ты хоть представляешь, Нелли, как трудно украсть тунца в Сломанном?

Нелли тихонько взвизгнула от отчаяния.

— Я не испытываю к тебе жалости. — Тунец был очень дорогим товаром. Требовалось четыре дня, чтобы добраться до Сломанного, а пересечение границы между Гранью и миром без магии причиняло адскую боль. Из всей семьи она и Кальдар были единственными, кому это удавалось. В остальных Марах было слишком много магии, чтобы пересечь границу. Попытка проникнуть в Сломанный убила бы их.

Сериза с трудом пробиралась по грязи. Когда она росла, ей всегда говорили, что магия — это дар, чудесная, редкая, особенная вещь, которой можно гордиться. Возможно, магия и была даром, но в минуты отчаяния, когда она сидела, изучая развалины семейных финансов, она видела в ней то, чем она была на самом деле — цепью. Большими тяжелыми кандалами, которые держали семью запертой в Трясине. Если бы не вся эта магия, они могли бы давным-давно сбежать в Сломанный мир. Как бы то ни было, единственный выход из болота лежал через границу с Герцогством Луизиана в Зачарованном мире, где магия текла в полную силу.

Луизианцы использовали Трясину, чтобы ссылать в нее своих изгнанников. Преступников и беспокойных голубокровных, тех, кого было слишком неудобно держать, но слишком рискованно убивать, отправляли в Трясину. И как только ты пересекал границу между Зачарованным и Трясиной, луизианская стража заботилась о том, чтобы ты больше никогда не вернулся домой.

Растительность расступилась, открыв темную воду потока Языка жреца. В грязи лежала зеленая болотная гадюка. Она зашипела, когда они приблизились. Сериза зацепила змею мечом и отбросила в сторону.

— Пойдем. — Она бросила ролпи еще один кусок тунца и повела ее в воду чайного цвета. Сериза покрепче обмотала поводок вокруг запястья и обвила руками узкую шею Нелли. — Остальное ты получишь, когда мы вернемся домой.

Сериза щелкнула языком, и ролпи понеслась вниз по течению.

ЧЕРЕЗ двадцать минут Сериза закрыла калитку в загоне для ролпи. Кто-то, вероятно мальчишки, предприняли разумную попытку починить сетчатый забор, но он не выдержит, если Нелли решит протаранить его. В извилистых протоках болота ролпи были жизненно необходимы. В некоторых местах вода стояла совершенно неподвижно, и болотная растительность перекрывала ветер. Ролпи тащили легкие болотные лодки по всей Трясине и экономили бензин.

Пока рядом был человек, Нелли была превосходной ролпи: послушной, милой, сильной. В тот момент, когда человек выпадал из уравнения, глупый зверь пугался и пытался сбежать.

Возможно, она тревожилась из-за разлуки, размышляла Сериза, поднимаясь по склону холма к Крысиной норе. Было катастрофично изолировать Нелли в маленьком вольере. Она не терпела одиночества и зная ее, она будет кричать день и ночь. А укрепление большого забора обойдется слишком дорого и потребует слишком много труда.