Регуляторы - Стивен Кинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Да и автомобиля у меня не будет, – думает Кэри. – Куплю себе мотоцикл. И не какой-то там японский. Большой старый «харлей-дэвидсон». Вроде того, что стоит у мистера Маринвилла в гараже. Из американской стали».
Кэри смотрит в зеркало заднего обзора и замечает что-то ярко-красное на Медвежьей улице, за домом Джозефсона, похоже, фургон, припаркованный на юго-западном углу перекрестка. Затем Кэри вновь пересекает улицу и на сей раз оказывается перед домом номер 247, где живет Одри Уайлер.
Из всех домов улицы, в которых живут (а пустует только дом старика Хобарта, номер 242), этот единственный неухоженный. Маленький коттедж, который давно следовало бы покрасить. Не мешало бы и добавить гравия на подъездную дорожку. Над газоном вертится поливальная распылительная головка, но трава тем не менее местами пожелтела и пожухла, такого нет ни на одной другой лужайке, даже перед домом Хобарта.
Она не знает, что одного полива недостаточно, думает Кэри, сунув руку в мешок за очередным свернутым в трубочку «Покупателем». Ее муж знал наверняка, но…
Тут до него доходит, что миссис Уайлер (Кэри полагает, что, обращаясь к вдовам, надо все равно говорить «миссис») стоит за сетчатой дверью[10], и, хотя он видит только ее силуэт, ему становится как-то не по себе. На мгновение Кэри застывает на педалях, а когда бросает газету, его прицел сбивается. В результате «Покупатель» приземляется не на крыльцо, а на куст, растущий рядом. Кэри ругает себя последними словами, он напоминает себе разносчика газет из глупой кинокомедии, где какой-нибудь «Дейли Багль» забрасывается на крышу или в самую середину розового куста. В другой день (и в другом доме) он мог бы слезть с велосипеда, вернуться, достать газету, положить ее на крыльцо, а может быть, с улыбкой отдать даме в руки. Но не сегодня. И не здесь. Что-то ему во всем этом определенно не нравится. Что-то в ее позе: она стоит понурившись, руки болтаются как плети. Похоже на игрушку, в которой села батарейка. А может, дело не в этом. Кэри не может разглядеть ее, мешает сетка, но ему кажется, что миссис Уайлер до пояса голая и стоит в прихожей в одних лишь шортах. Стоит и смотрит на него.
Если так, то сексуального в этом ничего нет. Только мурашки бегут по коже.
И этот мальчишка, что живет с ней, ее племянник, от него тоже мурашки бегут по коже. Сет Гарланд или Гарин, что-то в этом роде. Он никогда ничего не говорит, даже если ты обращаешься к нему: «Эй, как поживаешь? Тебе тут нравится? Как по-твоему, «Индейцы» опять выиграют?» – лишь смотрит на тебя глазами цвета тины. Смотрит так, как сегодня смотрит на него, Кэри это чувствует, миссис Уайлер. «Заходи ко мне в гостиную», – сказал паук мухе. Вот такой у нее сейчас взгляд. Ее муж умер в прошлом году (как раз в то время, когда у Хобартов случилась беда и они переехали), и людская молва утверждает, что причина – не несчастный случай. Люди говорят, что Херб Уайлер (он коллекционировал марки и однажды подарил Кэри старое пневматическое ружье) покончил с собой.
Большущие мурашки еще бегут у него по коже, когда Кэри, в очередной раз взглянув в зеркало заднего обзора, пересекает улицу. Красный фургон все так же стоит на углу Медвежьей и Тополиной улиц (какой он нарядный, думает Кэри). Кэри видит, что по мостовой движется автомобиль, синяя «акура», которую он узнает сразу. Это мистер Джексон, еще один учитель, живущий в этом квартале. Только преподает он в университете Огайо. Джексоны живут в доме номер 244, повыше дома старого Хобарта. У них самый красивый дом с просторными комнатами. Участок по склону холма огорожен зеленой изгородью, а от старика ветеринара его отделяет высокий забор из штакетника.
– Привет, Кэри! – Питер Джексон тормозит рядом с подростком. На нем вылинявшие джинсы и футболка с большой улыбающейся желтой рожицей на груди. «ДОБРОГО ВАМ ДНЯ!» – говорит мистер Лыба-Улыба. – Как дела, плохиш?
– Отлично, мистер Джексон, – улыбается Кэри. А сам в это время думает: «Только мне кажется, что миссис Уайлер стоит в прихожей по пояс голая». – Все в лучшем виде.
– Ты уже начал играть?
– Участвовал в двух матчах. Думаю, дальше дело пойдет лучше. Вчера выходил на поле в двух периодах[11]. Хотелось бы отыграть пару и сегодня вечером. Это все, на что я могу надеяться. Но для Френки Альбертини это последний год в Легионе. – Он протягивает Питеру газету.
– Понятно. – Питер берет газету. – И в следующем сезоне взойдет звезда месье Кэри Риптона.
Юноша смеется, эта идея ему очень нравится.
– В этом году вы опять преподаете в летней школе?
– Да. Две дисциплины. «Исторические хроники Шекспира» и «Джеймс Дики и новая южная готика». Какая-нибудь показалась тебе интересной?
– Думаю, я пропущу обе.
Питер кивает.
– Пропусти, и тебе не придется ходить в воскресную школу, плохиш. – Он тычет пальцем в улыбающуюся рожицу. – С июня этого года преподавателям сделали послабление в вопросах одежды, но летняя школа – это камень на шее. По большому счету ничего не изменилось. – Питер бросает газету «Покупатель» на сиденье и переводит ручку переключения скоростей с нейтральной на первую. – Как бы тебе не получить солнечный удар. Развозить в такую жару газеты – удовольствие ниже среднего.
– Не получу. К тому же скоро, видимо, пойдет дождь. Вроде бы уже погромыхивает.
– Как говорится… Берегись!
Что-то большое и шерстистое пролетает мимо, преследуя красный диск. Кэри отклоняется к автомобилю мистера Джексона, но все-таки Ганнибал, большая немецкая овчарка, задевает его хвостом, спеша за фризби[12].
– Вот кого надо предупреждать о тепловом ударе, – говорит Кэри.
– Скорее всего ты прав, – кивает Питер, и «акура» медленно набирает ход.
Кэри наблюдает, как на другой стороне улицы Ганнибал хватает фризби зубами и поворачивается. На шее у пса повязана цветастая бандана, на морде написана собачья улыбка.
– Неси ее сюда, Ганнибал! – кричит Джим Рид. Ему тут же вторит его близнец, Дэйв:
– Сюда, Ганнибал! Не капризничай! Тащи! Быстро!
Ганнибал стоит у дома номер 246, почти напротив дома Уайлер, с фризби в пасти, медленно виляет хвостом и улыбается все шире и шире.
Близнецы Риды живут в доме номер 245, рядом с миссис Уайлер. Сейчас братья стоят на границе лужайки, один темноволосый, другой поблондинистее, оба высокие и симпатичные, в футболках с обрезанными рукавами и одинаковых шортах, и смотрят на Ганнибала. За ними – две девушки. Первая – Сюзи Геллер, их соседка. Миленькая, но, чего уж там, не красотка. А вот вторая, рыженькая, с длиннющими ногами… ей самое место на иллюстрации в словаре рядом со словом «красавица». Кэри с ней не знаком, но у него сразу возникает желание познакомиться, узнать, о чем она думает, о чем мечтает, какие у нее планы, фантазии. Особенно фантазии. Но ничего ведь не выйдет, думает он. Она матерая «киска». Лет семнадцати, не меньше.
– Ну, красавчик! – Джим Рид поворачивается к своему черноволосому двойнику. – Теперь твоя очередь.
– Как бы не так, фризби вся в слюне, – отвечает Дэйв Рид. – Ганнибал, будь хорошим псом и быстренько тащи сюда фризби!
Ганнибал стоит, где стоял, и по-прежнему улыбается. Нет-нет, беззвучно говорит он, вернее, говорят его улыбка и хвост. Нет-нет, у вас девушки и шорты, а вот у меня ваша фризби, и я залил ее слюной, но, по моему разумению, никуда вы не денетесь, придете как миленькие.
Кэри лезет в карман и достает пакетик с семечками подсолнуха. Он открыл для себя, что с ними время летит куда быстрее, когда сидишь на скамье запасных. Кэри научился ловко щелкать семечки зубами, отправляя вкусную сердцевину в рот, а шелуху – на бетонный пол.
– Сейчас я с ним разберусь, – кричит он близнецам Ридам, надеясь, что на рыжеволосую произведет впечатление его умение приручить животное. Кэри, конечно, понимает, что мечтать о таком может только подросток, перешедший из первого класса средней школы во второй, но девушка выглядит такой соблазнительной в белых, с отворотами, шортах. Разве такие мечты могут ему навредить?
Руку с пакетиком он опускает на уровень собачьей морды и хрустит целлофаном. Ганнибал тут же подходит с красной фризби в зубах. Кэри высыпает несколько семечек на ладонь свободной руки.
– Смотри, Ганнибал, – говорит он. – Видишь, какие они хорошие. Семечки подсолнуха любят собаки во всем мире. Попробуй их. Не прогадаешь.
Ганнибал пристально смотрит на семечки, ноздри его подрагивают, потом он бросает фризби на мостовую Тополиной улицы, и семечки с ладони Кэри перекочевывают в его пасть. А юноша в этот момент наклоняется, подхватывает фризби (по краям она действительно в слюне) и бросает ее Джиму Риду. Бросок идеально точный, Джим ловит фризби, не сходя с места. И, о Господи, рыжеволосая аплодирует ему, радостно подпрыгивая рядом с Сюзи Геллер, а ее буфера, приличного, между прочим, размера, отплясывают джигу под топиком. О, слава Тебе, Господи, премного Тебе благодарен, теперь будет что вспомнить, перед тем как «погонять шкурку». На неделю по крайней мере воспоминаний хватит.