Записки лётчика-истребителя - Федор Архипенко

В то время, в 1936–1937 годах, был провозглашен призыв: дать стране 150 тысяч летчиков, наш Ленинский комсомол взял шефство над авиацией.

В 1937 году днем я учился в 9 классе, а вечером в аэроклубе. Особенно успевал по математике, а в аэроклубе занимался только «на отлично». Весной 1938 мы окончили в аэроклубе теоретическое обучение и в мае, с аэродрома Еловики, началась летная практика на самолете У-2.

Той же весной меня и бабушку постигло большое горе — дедушку Николая, учителя Лавицкого, который обучал детей с 1 по 4 класс и соседей Парахневичей — Михаила и Алексея — арестовали. Причина их ареста до сих пор не ясна. Через 5–7 месяцев выпустили Парахневичей. Дедушка же не выдержал лишений заключения и вскоре умер в тюрьме.

Несмотря на горькую потерю я продолжал летать на У-2 в аэроклубе, а по воскресеньям уезжал к бабушке Наталье — помочь по хозяйству, да и самому запастись нехитрой снедью.

Осенью 1938 года я окончил аэроклуб и председатель комиссии — командир авиаэскадрильи Одесского военного училища майор Сидоров, который проверил технику пилотирования в воздухе, — дал самую высокую оценку моим летным качествам.

В октябре мне вручили комсомольскую путевку и предложили явиться на станцию Березина с определенными вещами, предупредив — без родственников. Даже не сообщили, куда повезут. Все держалось в секрете.

Перед отъездом я заготовил бабушке торфа и дров года на два. Простившись с бабушкой и сестрой Юлей, не окончив 10 класс, я уехал в авиационное училище, тогда еще неизвестно в которое — это держалось в секрете. Начиналась новая жизнь.

До сих пор я с благодарностью вспоминаю своих учителей, кто в то непростое время делился со мной своими знаниями, кто дал мне возможность овладеть современнейшей в то время профессией летчика.

В начальной школе, в поселке Большевик, эрудированный и терпеливый учитель Лавицкий научил нас, деревенских ребятишек читать, писать и считать, привил любознательность, дал первые систематизированные представления о человеческой культуре. Несмотря на врожденную тактичность он был требователен и приучал нас к дисциплине.

В 6-й неполной средней школе Бобруйска запомнились директор — Широкий Алексей Иванович — он вел белорусский язык и Вера Ивановна, учившая математике. Относились учителя ко мне хорошо, особенно Вера Ивановна. Порой и она не могла решить задачу или пример по алгебре так, чтобы ответ был точен, а я ночь до утра просижу, а все же найду решение.

В 1-й Сталинской школе города Бобруйска все складывалось хорошо, директор школы Николай Филиппович Заяц был очень расположен ко мне. Не последнюю роль здесь сыграло и то, что я был капитаном футбольной команды школы, а Николай Филиппович был неравнодушен к футболу и даже нашел средства для приобретения формы и бутс. Наша команда была среди лучших школьных команд города.

В аэроклубе техником самолета был Василевский С. А., тот, что однажды предложил нам поступить в аэроклуб. Начальником аэроклуба был Картыш-Блук красавец-мужчина, грамотный человек и хороший организатор. Первый полет на самолете У-2 я сделал с инструктором Мотькиным. Приходилось также летать с инструкторами — женщинами: Павловой В. И. - милой и симпатичной девушкой, я был влюблен в нее и в ее полеты, и со Слесаревой А. К., она летала смело, но была грубовата и в воздухе, и на земле. Заместитель начальника аэроклуба по летной части — Разумовский С. С. - запомнился мне как человек большого ума, способный быстро и добротно выполнять дело.

Из Бобруйска мы прибыли в Одессу, на вокзал, затем трамваем № 13 доехали до летного авиаучилища, где нас разместили в казарме и месяц держали на карантине. За это время рассмотрели и одобрили наши кандидатуры во 2-й авиаэскадрилье для подготовки на самом скоростном по тому времени отечественном истребителе И-16. Остальные авиаэскадрильи училища имели на вооружении самолеты И-15.

У всех нас проверили технику пилотирования на У-2, летал со мной будущий инструктор лейтенант Федор Бодешко, моим полетом он остался доволен, а я впервые с воздуха увидел Черное море.

Спустя месяц начали нас вызывать на мандатную комиссию.

Вид у меня был невзрачный — мне только — только исполнилось 17 лет, был я худой, невысокого роста. Мне задали несколько элементарных вопросов, за границей родственников у меня не было, про дедушку Николая я рассказал, но у них, по-видимому, уже были эти данные и особо меня не расспрашивали.

По социальным, моральным и летным качествам считалось, что я подхожу для обучения на моноплане истребителе И-16, но комиссия сомневалась в моем возрасте и здоровье; хватит ли мне сил управлять И-16 и предложили обучаться на биплане И-15 в 3-й авиаэскадрилье Сидорова. Я решительно запротестовал, заявляя, что обучаться на двукрылом истребителе не желаю, а только на однокрылом.

Просмотрели члены комиссии еще раз мои теоретические оценки, летную характеристику и объявили, что зачисляют курсантом во 2-ю авиаэскадрилью, которая имела на вооружении И-16.

Через день повезли нас в Одессу, в баню, где переодели в курсантскую форму — роскошные темно-синюю гимнастерку и брюки, кожаные сапоги и буденовку.

Приказом по училищу я был зачислен в 4-е звено, 12-ю группу 1 отряда, где инструктором был Федор Бодешко, командиром звена ст. лейтенант Николай Бессонов (чья жена была самой красивой во всем гарнизоне). Командиром авиаотряда был капитан Беляков, представительный мужчина с бакенбардами и мы звали его Пушкин, а командиром авиаэскадрильи — майор Пушкарев — умный и волевой человек, грамотный летчик. Вскоре, однако, Пушкарева отозвали в Москву и принял эскадрилью майор Зайцев — сильный летчик, имевший опыт пилотирования на самолетах И-16 в парадах над Москвой. К сожалению ему не повезло: вскоре во время послеремонтного облета истребителя И-16 он погиб.

В декабре 1938 года мы приступили к теоретическим занятиям. Учеба была очень и очень напряженная, но я был упорен, усидчив и занимался по всем предметам успешно, сдавая экзамены на 5 и 4.

В марте 1939 года по авиаучилищу разнесся слух: пришли контейнеры с какими-то новыми самолетами. Были разные толки, строились самые невероятные предположения, но до времени все держалось в секрете. Оказалось, что прибыли самолеты УТ-2. Это был учебно-тренировочный деревянный моноплан, близкий по пилотажным качествам к боевым машинам, для первоначального обучения курсантов.

В апреле, изучив материальную часть и сдав зачеты, мы начали летать на УТ-2. Самолет освоил быстро, пройдя вывозную программу с инструктором, а затем положили в кабину мешок с песком и я вылетел самостоятельно. После УТ-2 надо было освоить полеты на УТИ-4, бывшим, как это следует из его названия, учебно-тренировочным истребителем. Прежде, чем начать вывозную программу с курсантами, на УТИ-4 начали тренировку инструктора и все мы стремились попасть в стартовый наряд, т. к. имелась возможность за пассажира слетать с инструктором на этой машине.