Война за «Асгард» - Кирилл Бенедиктов

«Он все человечество загнал бы туда, если б смог. Люди для него всегда оставались сосудами греха, мерзкими и грязными. Даже те, кто полностью соответствовал идеалу Белого Возрождения, – англосаксы без примеси крови низших рас, ревностные прихожане Церкви Господа Мстящего. Он бы и у ангела нашел скрытые грешки и сделал бы это с удовольствием. Торквемада века высоких технологий, инквизитор с низким бледным лбом и запавшими глазами фанатика. Даже умирая, он утащил за собой тысячи невинных людей...»

Когда рванул первый заряд термолюкса, заложенный в вентиляционной системе над офисом, Смит находился в своих личных апартаментах, беседуя с двумя миссионерами с Филиппин. Пожарные автоматы мгновенно загерметизировали помещение, не дав раскаленному воздуху сжечь кондиционеры и ворваться в комнату для переговоров, и это продлило жизнь Смита еще на две с половиной минуты. В глазу одного из миссионеров находился имплантированный людьми Подполья крохотный передатчик, и, хотя охрана Пророка тут же уложила обоих гостей на пол лицом вниз (в этой позе они и встретили свою смерть ста пятьюдесятью секундами позже), Басманов хорошо слышал все, что происходило в апартаментах. Иеремия Смит, судя по голосу, не слишком испугался неотвратимо надвигающегося огненного урагана. Кажется, он до конца верил в то, что его суровый, ненавидящий всякую скверну господь спасет своего верного слугу, послав с небес легионы ангелов.

«Вызовите звено геликоптеров с базы Корал Бэй, – распорядился он. – Пусть снимут меня с крыши». Потом помедлил – секунд пятнадцать, не больше, но эти пятнадцать секунд решили судьбу не только тех, кто находился в Куинс Гарден, но и жителей доброй половины гигантского города. «Заблокируйте входы и выходы из здания, – приказал Хьюстонский Пророк. – Террористы могут предпринять атаку изнутри. Они здесь, я знаю. Их следует покарать».

В следующие пять секунд гигантское здание оказалось отрезано от внешнего мира прозрачными бронепластовыми плитами, преградившими путь к спасению оставшимся в живых после первого взрыва. В эти минуты в здании находился всего один агент группы Басманова, работавший техником вентиляционных систем. Получив информацию о том, что апартаменты Иеремии Смита заблокированы, он понял, что первый взрыв не достиг цели, и, действуя на свой страх и риск, решил привести в действие резервный запас взрывчатки. Глубоко в подвалах здания хранилось несколько килограммов термолюкса – так же, как и во многих других башнях и дворцах Куала-Лумпура. Первоначально Басманов не собирался использовать эти тайники, предполагая, что все обойдется единственным взрывом над офисом Белого Возрождения, но события последующих часов показали, что схроны с термолюксом закладывались не напрасно.

Второй взрыв превратил стопятидесятиэтажную башню Куинс Гарден в гигантскую пылающую свечу. Здание горело полчаса, после чего обрушилось внутрь себя. Геликоптеры с базы Корал Бэй не смогли подлететь на расстояние ближе трехсот метров; две машины, попытавшиеся пройти над проваливающейся в огненную печь посадочной площадкой на крыше небоскреба, сгорели в течение нескольких секунд.

«Я помню жар, струящийся вниз по Джалан Чоукит к Чайнатауну. Гирлянды бумажных фонариков, вспыхивающие от горячего дыхания пожара, бушующего за километр от лавки старого Чуан Мэ, забитой расписными шелковыми ширмами и воздушными змеями. Мы сидим во дворе, в тени раскидистого дерева – минуту назад мы пили превосходный зеленый чай, настоящий молихуа, приготовленный на чистейшей воде, и ели маленькие тыквенные пирожки. Уши закладывает от грохота первого взрыва. Чуан Мэ, съеживаясь, роняет свою чашечку из фарфора цвета слоновой кости, и она, звонко стукнувшись о плиты двора, разлетается на куски. Прозрачная струйка чая вытекает из уголка его тонкогубого рта, а глаза становятся круглыми и страшными из-за расширившихся зрачков. Старый хитрец всегда считал меня человеком, связанным с героиновыми королями Юго-Востока, и вел со мной свои дела со всем подобающим уважением. Но теперь он, конечно, все понимает – сразу после первого взрыва старшие ячеек один за другим начинают выходить со мной на связь и докладывать о складывающейся вокруг Куинс Гарден обстановке, а я вынужден давать им инструкции прямо у него на глазах. Ни у старика, ни у меня не остается времени, чтобы что-то обсудить; мне нужна его лавка, прекрасно подходящая на роль наблюдательного и командного пункта, к тому же связанная сложной системой потайных ходов с другими кварталами Чайнатауна, а ему очень хочется выжить. Поэтому, когда я кладу перед ним на стол толстую пачку имперских иен и конверт с билетом в Сингапур, он не задает лишних вопросов. Мы едва успеваем выйти из лавки на широкую Джалан Чоукит, когда второй взрыв превращает в облако раскаленного газа Куинс Гарден, Хьюстонского Пророка и еще пару тысяч человек. В этот момент и вспыхивают бумажные фонари... вслед за ними весело загораются полотна праздничных растяжек над бурлящим водоворотом улицы, с ревом проносятся над головами толпы вингеры с окаймленными пламенем крыльями... Безумие, распространяющееся от погибающего небоскреба до утопающих в зелени вилл на другом берегу реки, набирает силу, подобно встающему из моря цунами... Я теряю старика из виду в охваченной паникой толпе».

За какие-то полчаса на улицах города погибло больше тысячи человек – в основном растоптанных толпой, хлынувшей из центральных районов на окраины. Поскольку новых взрывов не последовало, паника постепенно улеглась, и гигантский мегаполис замер в странном оцепенении. Ночью Басманов предполагал вывести свою группу на остров Пенанг. Поставленная цель была достигнута, операция вступила в завершающую фазу.

«Я должен был отдать приказ уходить на Пенанг поодиночке. В ту же минуту, когда стало известно, что Пророк мертв. Возможно, промедление и спасло нас, но погубило Куала-Лумпур. Пока я выжидал, отслеживая обстановку в городе и вокруг него, чаша весов склонилась в другую сторону. Меня загнали в угол и лишили возможности выбирать. Огонь, разбуженный мной в тот день, сожрал Куинс Гарден и почувствовал вкус человеческой крови. Я выпустил его на волю и не смог остановить...»

Аналитики Подполья роковым образом недооценили противника. Харизма Хьюстонского Пророка заставляла прочих вождей Белого Возрождения прятаться в тени, и казалось очевидным, что его гибель парализует движение по крайней мере на несколько дней. Никто, в том числе и Басманов, не ожидал, что противник отреагирует практически мгновенно.

Последние слова Иеремии Смита – «их следует покарать» – были восприняты его сподвижниками как приказ. В течение нескольких часов Куала-Лумпур был взят в стальное кольцо: с моря его блокировали корабли Восьмого Тихоокеанского флота, а авиационное звено Корал Бэй при поддержке ВВС эскадры взяло под контроль воздушное пространство. Мосты через Келанг и Гомбак перегородили танки миротворческих сил Совета Наций; туннель под проливом перекрыли, опустив бронированные щиты аварийных шлюзов. Когда над тлеющими руинами Куинс Гарден зажглись крупные южные звезды, парализованный ужасом, превратившийся в западню мегаполис услышал накатывающий с запада глухой рев гигантских турбин. Двенадцать десантных транспортников класса «Титан» высадили в опустевшем международном аэропорту Куала-Лумпура две бригады спецназа, усиленные батальоном морской пехоты и элитным отрядом Агентства по борьбе с терроризмом. Спецназовцы называли себя Истребителями – позже это слово стало известно всем, но в 2045 году о созданной Хьюстонским Пророком новой наемной армии Белого Возрождения слышали лишь немногие. В полночь Истребительные отряды вошли в город.