Что случилось с капралом Куку - Джералд Керш

- Тридцать восемь?

- Я сказал - четыреста тридцать восемь.

Конечно, сумасшедший.

- Родились в тысяча девятьсот седьмом году? - спросил я.

- В тысяча пятьсот седьмом, - поправил капрал Куку, поглаживая шрам на голове. И продолжал почти мечтательно (речь его выдавала беспросветную тупость, низменную хитрость, тревогу, подозрительность и гнусный расчет. В полутьме капрал Куку поглядывал на меня алчным, оценивающим взглядом и ощупывал пуговицы па гимнастерке, словно проверяя, надежно ли укрыты от нескромных взоров его драгоценные шрамы): - Вот послушайте, - неторопливо говорил он, - я вам только чуть намекну. Ведь одни намеки вам не продать, верно? Вы we газетчик. Вы, конечно, мигом смекнете, что к чему и что вам от этого очистится, да ведь я все сразу и не выложу, так что надеяться вам не на что. А мне хоть гром греми, надо снова приняться за работу, ясно? И мне нужна монета.

- На розы, кур, пчел и скипидар? - спросил я.

Он на секунду замялся, погладил голову и сказал:

- Ну... В общем да.

- Вас беспокоит этот шрам?

- Только ежели выпью.

- А как вы его заполучили?

- В битве при Турине.

- Не знаю такой битвы. Когда она была?

- Как это когда? Та самая битва при Турине.

- Значит, вас ранили в той самой битве при Тупгтпе, да? А когда она была?

- В тысяча пятьсот тридцать шестом или тридцать седьмом. Король Франсуа послал нас против маркиза де Гас. Враг стоял насмерть, но мы прорвались. Вот тут-то я в первый раз понюхал пороху.

- Так вы там были, капрал?

- Ясно, был. Только тогда я не был капралом и звали меня не Куку, а Лекокю. А настоящее мое имя - Лекок. Я родом из Ивето. Там я работал у одного, его звали Николя, он торговал полотном... Такой был... - И минуты две или три капрал в самых крепких выражениях излагал мне все, что думал о Николя. Потом, поостыв немного, продолжал: - Короче говоря, Дениза сбежала, и все ребятишки в городе стали распевать: "Лекок, Лекок, Лекокю, Лскокю..." Ну, я убрался оттуда ко всем чертям и пошел в армию... Видите, ничего я вам толком покуда не сказал, на этом вам не заработать, ясно? Это пока что одни намеки, ясно? Ну вот: мне тогда было под тридцать, здоров как бык. И вот король Франсуа послал нас в Турин, а господин де Монтаган в то время командовал пехотой. А мой командир капитан ле Ра привел нас на одну горку и поставил там. Стычка была короткая, а уж досталось нам... Каждый дрался, как мог, а потом к нам прорвались остальные, мы пошли в наступление и тут-то я его и заполучил.

И Куку погладил свой шрам.

- Как же это вышло? - спросил я.

- Алебардой треснули. Знаете, что это за штука? Такой тяжеленный топор на длиннющей рукояти. Если с алебардой умеешь обращаться, можно разрубить человека до пояса, ясно? И ударил бы он попрямее.... ну тогда я бы, верно, с вами сейчас не разговаривал. А я ее увидал, ясно? И присел, да поскользнулся в луже крови и упал боком. Но все равно, алебарда меня настигла. Удар пришелся по голове, вот он, шрам. Тут все стало черно, бело и опять черно, и больше я ничего не помню. А помереть-то я еще не помер, ясно? Очнулся - вижу, надо мной наш военный доктор, без шлема, в одной кирасе, руки по локоть в крови, и кровь эта наша, солдатская, уж не сомневайтесь, сами знаете, каковы наши армейские лекари.

- Знаю, знаю, - подтвердил я примирительно. - Так вы говорите, было это в тысяча пятьсот тридцать седьмом году?

- Может, и в тридцать шестом, точно не припомню. Ну вот, очнулся я, увидал доктора, а он в это время разговаривает с каким-то другим доктором, того-то мне не видно, а вокруг раненые орут, все просят, чтобы их поскорее прикончили и избавили от мучений... зовут священника... Сущий ад! Голова у меня разрублена, мозги вроде ветерок обдувает, в ушах гудит, трещит что-то... Ни шевельнуться, ни заговорить не могу, а все вижу и слышу, что кругом творится... Доктор посмотрел на меня и говорит...

Капрал Куку умолк.

- Что же он сказал? - осторожно напомнил я.

- Вот вы читаете вашу книжонку, а сами ничего-то в ней не понимаете, - буркнул капрал Куку, - "Pipeur ou hasardeur de dez", и прочее, хотя все это и напечатано черным по белому. Сейчас я вам все растолкую. Доктор сказал вроде так: "Подите сюда, сэр, и взгляните. У этого малого мозги вылезли наружу. Примени я эликсир Тэриака, его бы уж давно похоронили и забыли. А эликсира Тэриака у меня не оказалось, делать было нечего, я и влил ему свой. И вот, смотрите: он открыл глаза! И, обратите внимание, кости черепа сближаются и что-то вроде новой кожи затягивает рану! Значит, мое лечение правильное, и бог исцелит его". А тот, другой, которого мне не видно, отвечает: "Не делайте глупостей, Амбруаз, вы только зря тратите время и лекарства на этого покойника". Мой доктор поглядел на меня и тронул пальцами мои глаза. Я моргнул. А тот, другой, и говорит: "Ну зачем вам тратить время и лекарства на мертвецов?"

А я как моргнул, так уж больше не могу открыть глаза. И не вижу ничего, а слышу все очень хорошо. Услыхал эти его слова и перетрусил ужасно: зароют, думаю, живьем. А шевельнуться никак не могу. Но мой доктор говорит: "Прошло уже пять дней, а тело у этого бедняги все еще живое, и хоть я и очень устал, я пока в здравом уме и могу поклясться, что он сейчас открывал глаза". И крикнул кому-то: "Жан, давай сюда мой эликсир!" И говорит тому, другому: "С вашего позволения, сэр, я буду лечить этого солдата, пока он окончательно не оживет или окончательно не умрет. А сейчас я волью ему в рану еще моего снадобья".

И тут я почувствовал: что-то льется мне прямо в голову. Ну и боль же была! Точно прямо в мозг ледяную воду льют... "Крышка мне", - подумал я, и опять весь застыл и ничего не помнил, а потом очнулся совсем в другом месте. Молодой доктор тоже был там, только без кирасы и в каком-то мягком колпаке. Теперь уж я мог двигаться и говорить и попросил попить. Как доктор услыхал, что я говорю, он даже рот раскрыл, точно закричать хотел, но не закричал и дал мне какого-то вина в чашке. Только руки у него тряслись, так что на бороду мне попало больше вина, чем в рот. В ту пору и у меня была борода вроде вашей, только побольше и погуще. Вдруг слышу кто-то бежит ко мне по комнате, вижу - мальчишка лет пятнадцати-шестнадцати. Он было тоже рот раскрыл, хотел что-то сказать, а доктор как схватит его за горло и говорит: "Молчи, Жан, если хочешь в живых остаться, молчи!" А парень говорит: "Учитель, ты воскресил его из мертвых!" А доктор отвечает: "Коли хочешь быть жив, молчи, а то не миновать тебе костра". Тут я опять заснул, а как проснулся, вижу: маленькая комнатка, окна все закрыты, и в очаге огонь пылает, жара, точно в пекле. И доктор тут, и зовут его Амбруаз Паре. Вы часом не читали чего-нибудь про Амбруаза Паре?

- Вы имеете в виду Амбруаза Паре, который был хирургом в армии Франциска Первого?