Вальс в чистилище (ЛП) - Хармон Эми

Ирена Хоникат была любимой дочерью богатого бизнесмена Джексона Хониката. Хонивилл был назван так в честь основавшего его деда Ирины — его семья была первой в этом городе. Ирена вышла замуж молодой, будучи обещанной ему, и прожила с ним остаток жизни. Ее муж спустил на ветер все ее наследство, сравнял индустрию Хонивилла с землей, и держал жену в ежовых рукавицах до самой своей смерти. Когда он умер, Ирена наконец-то смогла перевезти Мэгги к себе. И конечно, открыть свое сердце уборщику Гасу. Ведь для любви никогда не будет поздно. Мэгги снова улыбнулась. Тетя Ирена всегда отрицала свои чувства к старому черному дворнику.

Гас приехал в Техас молодым парнем, чтобы играть в баскетбол в школе для черных. Он сильно повредил колено и был вынужден завершить игру, и переехать со своей женой в Хонивилл, работая уборщиком в другой школе. Гас и Ирена были знакомы через его жену, Мону, которая работала домохозяйкой в семье Хоникат, когда Ирена еще училась в школе. Когда Ирена вышла замуж и покинула отчий дом, Мона Джаспер отправилась за ней. Их отношения уже давно не были чисто деловыми. Мона была беременна дважды, подарив жизнь двум здоровым деткам, даже не дожив сорока лет. Ирина, к сожалению, не могла родить ребенка, теряя от одного выкидыша за другим. Две женщины были связаны опытом и потерями. Они научились смеяться вместе и всегда следить друг за другом. Поэтому Ирена была в таком же глубоком трауре, как и Гас, когда Мона умерла, несколько лет назад. Ирена пообещала ей, что будет присматривать за Гасом и ее внуком. И она сдерживала обещание.

— Вы с Шадом придете на ужин сегодня вечером? — спросила Мэгги, когда они начали обход по пустым школьным классам, опустошая мусорные корзины. Шад был четырнадцатилетним внуком Гаса. Где находились его родители, чаще всего было неизвестно, что делало Гаса ответственным за него большую часть времени.

— Тетя Ирена сказала, что сделает лимонный пирог на десерт. Ваш любимый, — вскинув брови, Мэгги взглянула на Гаса, который застенчиво ей улыбался.

— Мы придем, Мисс Маргарет, — кивнул Гас. — Но мы должны помыть пол на верхних этажах, а мне предстоит закончить работу на спортивном этаже. Шад работает на втором этаже и мне нужно, чтобы вы убрали коридор на третьем.

Мэгги вздохнула и вместо ответа просто кивнула головой. Она ненавидела работать в одиночестве на верхних этажах. Ее не покидало ощущение, что кто-то за ней следит. Здание спортивного зала находилось далеко и Гас никогда не услышал бы ее крика. Хотя, если честно, он не услышал бы ее, находясь и в соседнем помещении. Он выключал свой слуховой аппарат, когда оставался один, потому что его свист в тишине сводил его с ума. Коридор мог бы быть наполненным толпой визжащих банши, но он об этом и не узнал бы. Она постоянно надеялась, что будет работать вместе с Шадом, но Гас никогда не давал им этой возможности. Его внук очень много говорил, пытаясь рассмешить Мэгги, поэтому вдвоем они были не очень продуктивны.

Схватив швабру и ведро из кладовки на третьем этаже, Мэгги наполнила его теплой водой и чистящим средством, направляясь в другой конец коридора, который из одного здания переходил в другой. Куча шкафчиков, выкрашенных в черный и белый цвета, стояли вдоль стены. Если вы косоглазый или слепой, то шкафчики будут выглядеть для вас, как клавиши от пианино. Мэгги вспомнила, что забыла свои очки в танцевальном зале, на магнитофоне и могла только надеяться, что не упустит ничего из-за своего слабого зрения.

После часа работы, Мэгги услышала музыку, доносящуюся из стереосистемы, и улыбнулась. Она питала слабость к старым песням, поэтому непроизвольно пустилась в танец по длинному коридору. Такое случалось каждую ночь.

Держа в руках швабру, Мэгги скользила по коридору, в ритм музыке. Возможно, она могла бы присоединиться к танцевальной команде, хотя все ее участники настойчиво игнорировали девушку. Они считали, что работа уборщицей не будет красить их команду.

Мэгги привыкла быть третьей лишней. С десяти лет после того, как ее родители умерли, Мэгги постоянно жила в приемных семьях, никогда не оставаясь в них больше чем на год. Тетя Ирена была ее единственной настоящей семьей и после того, как ее муж Роджер Карлтон умер, Ирена перевезла сироту к себе.

Мэгги научилась быть сильной и обходиться без тесных взаимосвязей, живя только в своей компании. Она помнит, каково это любить, быть любимой, но спустя несколько лет желать близости, чувств и не получать их в ответ. Она знала, каково это быть непосильной ношей. Были хорошие люди, в программах по усыновлению, но больше было тех, кто принимал детей из постоянных выплат… или еще того хуже…

После того, как Мэгги переехала жить к тете Ирине, ее жить стала лучше. Женщина окружила ее заботой и любовью, будучи искренне счастливой от того, что маленькая племянница будет жить с ней. Мама Мэгги, Джэнис, много лет была близка с Ириной, а ее мама (бабушка Мэгги) жила в соседней квартире, пока не умерла от рака, через несколько лет после смерти матери Мэгги.

Мэгги грустно улыбнулась печальным воспоминаниям. Ее родители были замечательными. Ее отец мог танцевать без устали, кружа дочь вокруг, в темп музыка. Ее мать была не настолько талантлива, но их совместные танцы привносили в семейную жизнь много счастья. Удивленная своими меланхоличными размышлениями, Мэгги вытерла слезу, которая покатилась по ее щеке и тихонько посмеялась над собой, позволяя музыке захватить ее в свои сети.

Мэгги не была ни на одной формальной тренировке. Никто не платит за занятия танцами приемным детям. Но она занималась так, что никто и не заподозрил, что она самоучка. Она любила танцевать так, как ничто другое в мире, и она искренне надеялась, что Гас не застанет ее танцующую со шваброй в темном углу.

Мэгги скользила по длинному коридору: она всегда танцевала так, будто ее родители смотрят на нее. Песня приближалась к концу, и Мэгги, вытягивая ногу, изогнула ее назад, запрокидывая голову и закрывая глаза. Как только момент закончился, Мэгги открыла глаза и уловила чье-то отражение, в темноте черно-белых шкафчиков. Мэгги вскрикнула и упала на блестящий пол, в мгновение утратив свою грацию.

— Ей! — крикнула Мэгги, пока ее сердце выплясывало невероятные ритмы, в такт пульсу, что ускорился, отзываясь тупой болью в ее голове.

— Гас? Это ты? Я закончу уборку, обещаю. Ты знаешь, я не могу удержаться, когда слышу хорошую песню, — Мэгги нервно усмехнулась и поднялась на ноги. — Гас?

Однако ни одного ответа не раздалось из того места, где, как точно знала Мэгги, она кого-то видела. Пожалев, что она забыла очки, Мэгги медленно направилась к темной части коридора. Это скорее всего был Шад, который ожидал момента, чтобы напугать ее до смерти.

— Шад? Я знаю, ты хочешь танцевать так же, как я. Так выходи, выходи и я научу тебя парочке движений, — Мэгги и Шад постоянно спорили, кто из лучший танцор. Шад был ужасен, но он считал, что был лучшим в этом деле.

— Ты за мной шпионишь? Пытаешься что-то выучить, а? — Никакого ответа. Молчание… это было так непохоже на Шада, особенно больше десяти секунд. Сердце Мэгги пропустило удар.

Ночь только накрыла школу и высокие окна давали только немного света. Но даже без света и очков, Мэгги видела, что там кто-то есть.

— Глупая, глупая девчонка, — прошептала она про себя. — Там же может быть опасно. — Но она продолжала идти. Фигура начала двигаться.

— Тебя не должно быть в школе. Я скажу Гасу… мистеру Джасперу, что ты здесь, — ее голос звучал очень испуганно и отражался эхом от притихших стен коридора. Мэгги остановилась, неспособная идти дальше.

Музыка продолжала литься из колонок, став громче, чем несколько секунд назад. Волосы Мэгги отлетели назад, будто сильный ветер пронесся по коридору. Ее глаз уловил движение в углу и ее ноги сами понесли ее вперед по коридору, по вымытому полу. Она вылетела через аварийный выход на лестницу и не остановилась пока не добралась до места, где работал Гас. Он был глух ко всему миру и не обернулся только тогда, когда Мэгги схватила его за руку.