А в доме кто-то есть, хоть никого нет дома (сборник) - Денис Опякин

«Так, какая квартира-то? Забыл. Нет-нет. Тридцатая».

Щелчок. Открывается дверь.

– Ирина Петровна, еще раз добрый день.

– Дмитрий Владимирович, дорогой мой, здравствуйте. Проходите, пожалуйста.

– Похолодало.

– Вы опять без шапки.

– Да я на такси.

– Все равно. А я все ждала вашего звонка.

– Ирина Петровна, лучше один раз зайти, чем десять позвонить.

– Это верно. Проходите. Может, кофе?

– Давайте сначала подпишем бумаги, а потом уже можно и кофе.

– Хорошо.

Проходим в гостиную.

– Так. Это первый экземпляр. А второй? (Просматриваю папки) А вот и он.

– Какая толстая.

– На четырех листах. Я решил, сначала попробуем в министерство написать, а там посмотрим.

– Как скажете, Дмитрий Владимирович. Вся надежда только на вас.

– Сделаем все возможное. И вот здесь (указываю на графу с подписью). Нет-нет. Ниже.

– Совсем ослепла. Ничего не вижу.

– А как же «Светоч»? Не помогает или закончился?

– Нет, есть еще баночка. Нужно будет еще заказать.

Вот бабульки! Сидят сутками у телевизора или радиоприемников и слушают всякую чушь про чудодейственные препараты. А потом тыщи по три своей копеечной пенсии спускают на эти так называемые лекарства. Странное дело: казалось бы, тебе уже под девяносто и уже давно пора нюхать корни ромашек, а ведь нет… Что ни говори, а жить хочется. К примеру, у бабки моей жены присказка: «Зимой и осенью умирать не хочу. Холодно. Летом хорошо умирать, но жарко». Про весну старушка молчит. Значит, умрет весной. Но до этого еще простудится на моих похоронах. Ненавижу ее. Уже пережила отца и тетку. Переживет мать – задушу собственными руками. Ну да ладно. Отвлеклись. Пускай все живут долго и счастливо.

– Дмитрий Владимирович, сколько я должна за работу? Большое дело делаем. В Москву пишем.

– Три тысячи.

– Хорошо. Одна, две… Вот, ровно.

– А это квитанция, Ирина Петровна. Не потеряйте.

Мастер! Как говорит мой друг: «Не снимая пиджачка и шляпы». Три пятьсот за день. Не бог весть что, но…

– А теперь кофе.

«Да хоть яду, уважаемая Ирина Петровна». На термометре настроения – жаркий полдень. Теперь можно часа полтора уделить старушке, все равно жена еще домой не пришла.

Когда Ирина Петровна приглашает испить кофе – это означает одно: впереди увлекательное, в сотый раз пересказанное повествование о молодости, старости и скорой смерти. Был бы под руками диктофон, взял – перемотал в конец, поставил на: «Вот и все, Дмитрий Владимирович. Вот такая моя жизнь. Да вы это итак уже не раз слышали. Интересно? Правда?!».

В общем, как-то так. Но раз диктофона нет… Умение выслушать – самое ценное качество в работе адвоката. Сиди и слушай. Или делай вид, что слушаешь. Она тебе про бомбежки, переправу, аресты, тиф. А ты киваешь в ответ головой и с периодичностью минут в пять чуть еле слышно поддакиваешь. При этом в голову-то лезут совершенно другие вещи.

– Кофе или чай, Дмитрий Владимирович?

– Пожалуй, кофе.

– Берите чашку.

– Я смотрю, у вас новый чайник?

– Нет-нет, что вы! Это Люба помыла.

– Соцработник?

– Да.

– Хорошо.

– Хочу ее попросить, чтобы она не два, а три раза на неделе заходила. Дел много накопилось. А у меня руки, сами знаете, какие. Ничего не могу делать.

И так часа два. О Любе, руках, соседях… Потом по третьему кругу о бомбежках. До того досидел в одной позе, что ноги затекли.

– Ирина Петровна, слушал бы вас и слушал, но время. Жена сейчас придет с работы. Нужно еще успеть ужин приготовить.

– А сколько сейчас?

– Начало седьмого.

– Ох, действительно поздновато. Заговорила я вас совсем.

– Ничего.

Даже вставать больно. Пока старушка возится у раковины – делаю круговые движения, разгоняю кровь. Кажется, все. Можно идти.

– Когда теперь зайдете?

– А как ответ из Москвы получите. Позвоните, а там посмотрим. Хорошо?

– Хорошо.

– До свиданья, Ирина Петровна.

– До встречи.

Может, еще к кому-нибудь заехать? Как говорится, аппетит приходит во время игры! Да нет. Пожалуй, на сегодня достаточно. Поеду домой. Опять буду корчить из себя униженного и оскорбленного. Может быть, жена из своих за унитаз заплатит, а я на аренду отложу.

18 февраля 2013 года

Дядя

Мой дядя самых честных правил…

Помню, пришел ко мне на прием мужичок лет пятидесяти. Не мужик, а именно – мужичок. Ростичком невелик. В потертых джинсах, пуховичке, на голове спортивная шапка «петушком», как у Юрия Семина[9], за спиной – рюкзачишко. Пре-жде чем зайти, он минут пять копошился за дверью и только потом постучал. Постучал и постучал. Ничего особенного. Правда, показалось, что удары пришлись не в одну точку, а были выложены в форме трапеции. Такое впечатление, что мужичок, перед тем как войти, только ему одному известным способом перекрестил дверь. Или я до того заскучал, что во всем ищу мотивационные знаки…

– Да, – громко сказал я, отложив свежий номер «Российской газеты».

Дверь приоткрылась. Точнее, мужичок сначала резко потянул дверь на себя. Затем, поняв, что ошибся с направлением, с силой толкнул ее в другую сторону. Идиот! С моей дверью лучше так не шутить. «Старушка» набрала в грудь воздуха, петли сжались, и на этом все. Дверь замерла, чуть приоткрыв свой беззубый рот.

– Извините, но у вас что-то с дверью, – растерянно сказал мужичок и начал судорожно дергать за ручку.

– А вы нежнее с ней. Вот так. Да-да. Вот видите. Все получилось.

– Да уж. Здравствуйте.

– Добрый день. Проходите, присаживайтесь.

– Спасибо.

Мужичок на секунду замялся. Показалось, он не мог определиться, на какой стул сесть. Если на правый – можно опереться о стенку и бросить рюкзак в ноги, на левый – разглядеть лежащие на столе газеты и журналы. В итоге любопытство ус-тупило комфорту.

– Перед тем как вы начнете, представлюсь. Адвокат Коньякин Дмитрий Владимирович. Специализируюсь на уголовных делах. Если интересует что-то конкретное, не стесняйтесь – спрашивайте.

Мужичок оживился.

– Вы случайно не бывший милиционер?

– Нет. А с чего вы взяли?

– Если из милиции, то я пойду к другому адвокату.

– Успокойтесь, я не милиционер.

– Тогда ладно.

– А чем вам милиция не угодила?

– Да сволочи они все. Взяточники и воры.

Чувствую, разговор намечается душевный.

– Как вас зовут?

– Валентин Петрович.

– Валентин Петрович, расскажите, что у вас случилось?

– Милицейский беспредел.

«Дядя, кому ты лапшу вешаешь? Сам же, небось, и виноват».

– Пожалуйста, рассказывайте. И желательно – все по порядку.

– Спасибо. Итак, в июле я поехал на рыбалку. Дома осталась племянница. Приезжаю через неделю – квартира опечатана. Что такое? Ничего понять не могу. Побежал к соседям. Узнаю, что мы их залили, а девочка – в психушке. С управдомом попали в квартиру. Там беспорядок. Пропали ценные вещи. Побежал в милицию. Написал заявление. Через две недели получил постановление. Пишут, что шланги в ванной перерезала племянница. Она же и вещи вынесла. Понимаете, что творят, сволочи?! Племянницу упрятали в психушку, а сами обворовали квартиру.

– Продолжайте.

– Да-да. Я – в прокуратуру. Написал жалобу. Постановление отменили, материалы направили на дополнительную проверку. Через месяц милиция выносит новое постановление об отказе в возбуждении дела. Пишет, что меня и племянницу не удалось опросить, так как мы отвечать на любые вопросы отказываемся. Видите, что делают. Они же прекрасно знали, что девочка в больнице. А меня они даже не вызывали. Вот скажите, что мне делать?

Конец ознакомительного фрагмента.

Сноски

1

Российский футбольный клуб.

2

Главный тренер футбольного клуба «Амкар».

3

Главный тренер футбольного клуба «Рубин».

4

Миниатюра опубликована в журнале «Гений» (Махачкала), № 6, 2012 год.

5

Главный европейский футбольный турнир.

6

Футбольный клуб.

7

Случай с президентом Грузии Михаилом Саакашвили.

8

Популярный российский сериал.

9

Известный отечественный футбольный тренер.