Отшельник. Жизнь в школе Белого братства в Гималаях - Неустановленный автор

Когда через какое-то время «отшельник» возобновил свои сообщения, со стороны читателей последовал ряд нападок на него, которые редактор «Колонки читателя» тоже опубликовал. На эти нападки последовала реакция из круга читателей, а затем – также из круга читателей – пришло предложение об издании особой газеты, которую противникам «отшельника» просто не нужно было бы читать. На это предложение «отшельник» написал следующее:

«…Решение об издании особой газеты может быть принято только редактором «Колонки читателя». Как уже было сказано, дела земные почти не интересуют меня. Я только хотел подробно рассказать своим землякам о том, что испытал на собственном опыте. Суть упомянутого здесь предложения сводится к организации особого издания, так как то множество проблем, которых я касаюсь, не может быть рассмотрено в такой газете как эта с ее многочисленными и столь разными читателями. Кто поддерживает это предложение, пусть обратится по этому поводу к редактору «Колонки читателя». Я не хочу иметь с этим ничего общего. Если он все же захочет взвалить на свои плечи такую дополнительную работу, то это его дело. Но нельзя забывать, что такое особое издание стоит денег. Но нельзя и ожидать от редактора «Колонки читателя», что он возьмет всю работу на себя, да еще и пожертвует на это свои деньги. Насколько я знаю, он не располагает сколько-нибудь значительными земными благами… Это все, что можно написать в газету, которую читают в том числе и люди, которых сказанное здесь не интересует. Для подробного освещения всех этих вещей и множества других проблем необходим особый журнал…»

Хотя 99 % читателей были на стороне «отшельника», один процент по-прежнему присылал критические письма, которые редактор «Колонки читателя» так же, как и все прочие письма, добросовестно обрабатывал и публиковал. Поэтому «отшельник», в конце концов, прекратил свои сообщения, написав прощальное письмо:

«…Среди писем, которые мне пересылают из редакции, в некоторых выражается возмущение моими сообщениями. По этой причине я этим письмом прощаюсь с читающей публикой, потому что не могу допустить, чтобы мои высказывания возбуждали какое бы то ни было недовольство. Это не только претит моим принципам, но и означало бы злоупотребление любезностью газеты и терпение редактора «Колонки читателя». С ним я по-прежнему остаюсь в контакте, и только он может пересылать мне письма. Я знаю, что многие, очень многие читатели будут сожалеть о том, что я замолчал. Поэтому я еще раз хочу подчеркнуть, что по-прежнему готов писать для специального журнала, если редактор «Колонки читателя» возьмется еще и за эту работу. Правда, на журнал у него нет денег. Если же деньги у него появятся, то я смог бы и дальше писать свои сообщения. Каждый читатель заранее знал бы, чего ему ожидать от такого журнала, и мог бы либо выписывать его, либо нет. Что до меня, то я и впредь готов кратко отвечать на вопросы отдельных читателей, если такие ответы позволительно опубликовать в газете, выходящей ныне. Вопросы следует направлять редактору «Колонки читателя». Еще раз хочу подчеркнуть, что все мои контакты с читателями идут через него и только через него. К тому же мои соседи (все они живут далеко от меня) знают меня только как ученого, и никто даже не подозревает, что я долго пробыл в Индии и окончил там школу инициантов. Но им и не нужно об этом знать, так как я хочу остаться «неизвестным ученым», ведь почести и награды этого мира мне ни к чему. Прежде чем прекратить присылать свои «сообщения» в эту газету, хочу еще раз подчеркнуть, что меня подвигло нарушить мое затворничество. Так как я сам, как уже было сказано, по происхождению немец, то хочу сообщить всем читателям немецкого происхождения, что среди инициантов, некоторые из которых в настоящее время находятся здесь в Америке, есть и немцы, а не только англичане и индийцы, как это зачастую кажется. Мы, иницианты, все до одного, не обращая внимания на национальное происхождение, самоотверженно и действительно рука об руку работаем на благо нашего сообщества, которое называет себя Белым Братством и никогда не вмешивается в политику или дискуссии в сфере культуры, а только пытается направлять судьбы людей в духе прогресса человечества. Об этом можно было бы написать длинную статью. Своим выступлением среди немцев я хотел показать им, что вступить в контакт с такими инициантами можно не только через английские ложи, а что это можно сделать и через живущих здесь немцев. Кроме того, я знаю, что всему человечеству, а, тем самым, и нам, американцам немецкого происхождения, в ближайшие годы предстоят тяжелые испытания. Так пусть же заверение «посвященного», что смерти нет, послужит им утешением. Мы, иницианты, несмотря на то, что некоторые из нас пришли к нам через другие религии, все до одного знаем, что есть только одно состояние, возвышающее нас надо всем земным, и это состояние «Сознание Христа». Вот и ответ на задаваемый многими вопрос, как мы, иницианты, относимся к христианству. На вопрос, является ли то или иное воззрение верным или неверным, я хотел бы ответить, что в каждом воззрении (конфессии), где идет серьезный поиск, есть истина. Они выглядят различно только потому, что носители различных воззрений не все думают и чувствуют одинаково. Мы все знаем, сколь великолепна и прекрасна музыка. Если мы слышим плохую музыку, то причина этого не обязательно в самой музыке, а либо в фортепиано, которое может быть настроено или расстроено, или в пианисте, который может быть профессионалом или любителем. Поэтому музыка как таковая все же остается возвышенным искусством. Точно так же дело обстоит и с Божественной Истиной. Она всегда присутствует между нами, просто слишком часто по-разному воспринимается и усваивается разными людьми. При этом ни в коем случае нельзя сказать, что какая-то религия или какое-то направление мыслей правильно или неправильно. Нет, Божественная Истина всегда, во все века одна и та же, и только через «Сознание Христа» мы можем, преодолев все земные трудности и препятствия, «возродиться».

Отшельник впервые слышит о «посвященных»

Когда я оказался в Индии, там все было совсем не так, как сейчас. Индийцы жили довольно разрозненно, так как в то время еще не было индийского национального движения. Тогда в стране еще было довольно много мест, где нужно было долго искать кого-то, кто понимал бы английский и был бы в состоянии ответить тебе на английском.

Поначалу я отдался на волю судьбы без какой-либо четкой цели, но в глубине души интуитивно чувствовал, что, несмотря то, что я, казалось бы, плыл по воле волн, какая-то сила руководила, дирижировала мной, направляла меня. Так оно и было на самом деле, о чем я узнал, правда, намного позже, но о чем хочу сказать уже сейчас. Путешествовать мне было не просто, потому что после ранения, полученного на войне, мне часто приходилось менять повязку. Во время войны я получил глубокую рану в бедро, которая, изредка затягиваясь, снова и снова открывалась и начинала гноиться. Но так как в моем распоряжении было достаточно денежных средств, я мог позволить себе нанять на время путешествия слугу, который неизменно поддерживал меня с примерной верностью и, как я узнал позже, не случайно вошел в мою жизнь, потому что вскоре стал моим наставником, будучи очень и очень продвинутым человеком. Он умер всего лишь двенадцать лет тому назад в возрасте 120 лет глубоким старцем. Перед смертью он говорил мне, что мог бы благополучно прожить еще дольше, но решил не мешать природе взять свое, так как в потустороннем мире ему предстояло решить великие задачи, потому что все человечество в ближайшие годы ожидает множество тяжких переживаний и страданий вследствие войн, революций и следующих за ними эпидемий.

С этим слугой, ставшим впоследствии моим наставником (назовем его просто «Сэн»), я до сих пор, уже после его смерти все еще состою в духовной связи. Это он посоветовал мне написать редактору «Колонки читателя». Дело в том, что Сэн относился к немцам с особой сердечностью, потому что, как он мне рассказывал, в молодости, будучи сыном богатого магараджи, учился в немецком университете и, пока жил в одном из университетских городов Германии, полюбил и научился ценить немецкий народ и его страну. Теперешнюю обстановку в Европе Сэн предсказал мне еще тогда.

Я уже два года находился в Индии, прежде чем догадался, кем был мой слуга Сэн на самом деле. А произошло это так: по приглашению одного знакомого англичанина я отправился в его летний дом в Симле у подножия Гималаев. Эта летняя резиденция английского правительства, теперь расширенная до чего-то типа международного департамента, тогда выглядела далеко не так презентабельно, как сегодняшняя Симла. Мой знакомый состоял на службе англо-индийского правительства, однако у него оставалось много свободного времени, так как его служебные обязанности были не очень обременительными. Да и вообще за исключением Пенджаба, граничащего с Афганистаном, во всей Индии царили относительный мир и покой. Мой знакомый, назовем его Лионель, был «жаворонком», как и я. Было неописуемо прекрасно по утрам с восхищением наблюдать за первыми признаками наступающего дня. Дом Лионеля стоял за пределами Симлы в начале длинной долины, другим своим концом упиравшейся в покрытые снегом горы, высотой шесть тысяч метров и более.