Подсадная невеста - Элен Бронтэ

У тетушки Кэролайн не было своих детей, но у ее второго супруга имелся сын, некий мистер Джереми Уэйнхилл, последние пять лет проводивший время за границей, кажется, он изучал немецкую поэзию. К радости мистера Бартона, Уэйнхилл не претендовал на состояние своей мачехи, от своей семьи юноша получил достаточное наследство, а последний муж Кэролайн, мистер Спрингвуд, до своей женитьбы на миссис Уэйнхилл был бездетным вдовцом.

– Но тогда письмо от тетушки было бы соответствующим образом запечатано, траурная кайма и все такое, – возразила Мередит. – Надеюсь, дядя Спрингвуд вполне здоров.

– Я тоже уповаю на то, что он проживет еще лет двадцать. С мистером Бартоном случится удар, если Кэролайн в пятьдесят лет соберется замуж в четвертый раз! – согласилась миссис Бартон. – И все же мне очень любопытно узнать, какие известия получил твой досточтимый отец.

Мередит пожала плечами – дела отца ее мало интересовали, особенно когда она ожидала визита дорогой подруги.

– Матушка, вы позволите Джессике занять ту же комнату, что и всегда? Голубую спальню рядом с моей.

– Ну, разумеется, милая. Как хорошо, что ты напомнила, надо распорядиться заменить там занавески, они слишком пыльные, и бедная мисс Лоусон будет чихать, – миссис Бартон проворно вскочила со стула, мгновенно позабыв о мистере Бартоне и таинственном письме.

Мередит прошла в маленькую гостиную, где некоторое время рассеянно поглаживала пальцами клавиши фортепьяно, так и не решив, отвлечет ее музыка от грустных мыслей или расстроит еще сильней.

«Скорей бы уехать в поместье, – думала она. – Хорошо бы Джесси провела у нас целое лето! Может, среди наших соседей мы однажды найдем ей подходящего жениха!»

Этими поисками уже не единожды занималась как сама Мередит, так и ее матушка, увлеченная идеей выдать замуж если не дочь, то хотя бы ее лучшую подругу. Увы, мисс Лоусон не привлекала соседей Бартонов, вернее, их родственников, разделяющих взгляды мистера Бартона на брачные узы. Хорошенькая бесприданница – не та партия, о которой обычно мечтают заботливые родители для своего наследника, а младшие сыновья и вовсе не могут жениться по своему выбору.

Один остроумный молодой джентльмен с унынием сказал как-то Мередит и Джессике, сидя с ними в садовой беседке:

– Если б можно было взять замуж вас обеих! Мой отец остался бы доволен приданым, а матушка – прелестными внуками.

Мередит постаралась не показать, как задел ее этот намек на недостатки ее внешности, но Джессика, такая кроткая, когда дело касалось ее самой, была всегда готова защитить свою подругу от нападок, пусть даже мисс Бартон в этом и не нуждалась. Мередит уже не помнила, что именно сказала мисс Лоусон дерзкому шутнику, но он не появлялся у Бартонов до их отъезда в город.

Мисс Бартон не была уже столь наивна, чтобы думать, будто в это лето что-то может измениться, но ей хотелось видеть впереди сияющую надежду, пусть только для Джессики. «Если бы Джесси вышла замуж, она стала бы приглашать меня навестить ее, как я сейчас приглашаю ее к себе. Отец не любит отпускать меня к тетушке Кэролайн, но уж Джесси-то сумела бы его уговорить», – мечты Мередит уже давно не заходили дальше замужества подруги, словно она стояла на пороге незнакомого дома и боялась шагнуть в открытую дверь, вдруг там ее ожидает что-то ужасное?

Еще в пансионе девушка надеялась, что ее брат и ее милая Джесси полюбят друг друга и обретут счастье под крышей мистера Бартона, но Джозеф был слишком похож на своего отца, чтобы не искать в браке всех возможных выгод сразу.

Мистер Бартон не обедал дома, и за столом миссис Бартон тщетно пыталась занять дочь светскими сплетнями. Мередит кивала или покачивала головой в нужный момент, привычно недоумевая – и как матери не надоест пересказывать всякий день одно и то же. В Рединге не так часто происходили действительно интересные события, и Мередит было бы гораздо приятнее узнать, что к ним приезжает с новой постановкой какой-нибудь известный театр, чем услышать душераздирающую историю о падении с лошади мистера Проктера. От скуки девушка катала по столу хлебные шарики, а сразу после обеда сбежала в сад с книгой.

Как и ее мать, Мередит не любила копаться в саду сама, ее тонким пальцам привычнее была шершавая поверхность книжных страниц или прохладные клавиши фортепьяно. Но ей нравился безмятежный и в то же время вечно меняющийся лик природы, и Мередит не надоедало часами смотреть, как трепещут на ветру листья или мерцают синевой и серебром воды Кеннета, тем более что у нее было предостаточно свободного времени. Мистер Бартон считал прогулки полезными для укрепления здоровья и заставлял своих детей много ходить, когда семья жила в поместье. Полноватому, одышливому Джозефу не хотелось гулять, он хныкал и усаживался прямо на траву, но Мередит неустанно шагала следом за отцом, одобрительно кивающим головой – хоть в чем-то дочь была на него похожа.

Дети выросли, теперь Джозеф Бартон предпочитал передвигаться в уютном, основательном экипаже, стараясь как можно меньше ступать на камни мостовой, а Мередит сохранила привычку к долгим прогулкам, правда, сейчас ей не приходилось прилаживаться к отцовской походке, и девушка останавливалась там, где ей хотелось, и продолжала путь в том темпе, на какой была способна в данный момент.

После чая мистер Бартон наконец-то соизволил поделиться со своими дамами содержанием полученного утром письма, и Мередит пришлось признать, что переживания о судьбе Джессики – еще не самое худшее времяпрепровождение, гораздо более тяжко искать выход собственному горю, чем поддерживать кого-то другого.

– Мне написал Грэхем, – невозмутимо произнес мистер Бартон, прекрасно знающий, что его жена ухватится за эту краткую фразу и разовьет ее в двухчасовую беседу.

– О, в самом деле? И что же он пишет, дорогой? – миссис Бартон немедленно поставила чашку на блюдце и приготовилась задавать вопросы и получать ответы, причем первое ей нравилось едва ли не больше второго.

– Вы, верно, помните, дорогая, что наша роща и фермы, расположенные на правом берегу ниже Ренсфорда, врезаются клином в земли Грэхема? – спросил в ответ мистер Бартон.

Миссис Бартон не помнила такие подробности относительно собственности ее супруга, и Мередит кивнула вместо нее, проявляя умеренную заинтересованность делами отца. Мистер Бартон чуть заметно улыбнулся и продолжил:

– Так вот, эти угодья продал моей семье кто-то из предков Грэхема, ему не хватало денег на то, чтобы дать дочери достойное приданое и устроить свадебный пир.

Эту историю Мередит слышала еще в детстве. Похоже, давно покойные Грэхемы были весьма экстравагантными людьми и растрачивали свое состояние самым легкомысленным образом в отличие от нынешнего хозяина владений, по крупицам пытающегося вернуть своему поместью былое великолепие. Мисс Бартон не вполне понимала, почему отцу вдруг вздумалось пересказывать им с матерью старинные легенды, навряд ли мистер Грэхем сумел бы совершить что-то под стать своим предкам. Увы, секрет раскрылся быстро, даже слишком быстро, чтоб она успела подготовиться к ошеломительной новости.