Подсадная невеста - Элен Бронтэ

Мередит не любила петь на публике, ее голос был слабым, но вдвоем с Джессикой они часто исполняли дуэты, и серебристый голосок мисс Лоусон справлялся с трудными партиями, а Мередит мягко вторила подруге, оттеняя ее талант.

За обедом мистер Бартон поздравил свою гостью с благоприятным решением ее дела, а Джессика выразила старому джентльмену положенную признательность за оказанный ей прием и поистине отеческую заботу.

Подруги проговорили допоздна, а рано утром бледная, словно бы вдруг постаревшая Мередит спустилась проводить Джессику, такую же бледную и сонную. Леди обнялись и расцеловались на крыльце, пока слуга и кучер мистера Грэхема терпеливо ожидали у кареты.

– Я очень скоро напишу тебе и буду писать так часто, как смогу, – в который раз уверяла Джессика. – Пообещай, что не станешь много плакать и ссориться с отцом. В конце концов, он уверен, что делает все это ради твоего счастья.

– Хотела бы я поглядеть на него твоими глазами, но не могу, – вздохнула Мередит. – Поезжай, и да благословит тебя господь. Я буду молить, чтобы на этом месте ты задержалась столько, сколько захочешь, пока не встретишь достойного человека и не сделаешься его женой!

– Ты всякий раз говоришь мне это, когда я еду к новым хозяевам, и ни разу твои напутствия не исполнились, не лучше ли тебе пожелать мне что-нибудь другое? – рассмеялась Джессика.

– Тогда я желаю тебе легкой дороги, а в конце пути уютной комнаты, где ты сможешь отдохнуть.

– И где я буду писать тебе письма, – подхватила Джессика. – Вот это нравится мне гораздо больше. А теперь прощай, дорогая, до скорой встречи!

И Мередит осталась стоять на крыльце с поднятой в прощальном жесте рукой, а Джессика в тяжелом дорожном экипаже мистера Грэхема устремилась навстречу новым трудностям и радостям.

3

Первое письмо от Джессики пришло только через шесть дней, и это время показалось Мередит бесконечным. Даже миссис Бартон заметила раздражительность обычно уравновешенной дочери, а мистер Бартон несколько раз резко выговаривал Мередит за непочтительность и дурной нрав.

Дождливый май подходил к концу, и настроение Мередит было под стать погоде, хотя обычно она любила дождь. Укутать ноги мягкой шалью, свернуться в кресле, нарочно поставленном в эркере, и читать у окна в размытом дождевыми каплями свете исторические хроники, захватывающие своим драматизмом, или великого Шекспира, чьи творения взывают к самым потаенным чувствам… сможет ли она находить время для любимых книг в доме своего мужа? Одобрит ли он такое занятие? Или ему милее охота, шумные празднества и танцы?

Мередит плохо спала, ее лицо вытянулось и пожелтело, и миссис Бартон бранила Аннет за то, что горничная плохо присматривает за своей хозяйкой. Девушка обижалась и даже плакала, и Мередит пришлось в утешение подарить Аннет одно из своих платьев, правда, она вовсе не была уверена, что девушка оценит этот жест – на взгляд француженки, туалеты хозяйки были унылыми и немодными. Но ловкая Аннет сумела украсить ее подарок кружевами и лентами, и Мередит с удивлением разглядывала его – не зная наверняка, она ни за что не узнала бы в кокетливом наряде свое скромное серо-голубое платье.

Но вот наконец Аннет с выражением мучительного любопытства на пикантном личике подала Мередит долгожданный конверт.

– Вы расскажете мне, что пишет мисс Лоусон? – не удержалась она от вопроса.

– Возможно, позже, – коротко ответила Мередит и пристально посмотрела на служанку.

Аннет поняла намек и нехотя удалилась. Мисс Бартон не сочла за труд запереть за горничной дверь – ей не хотелось, чтобы кто-нибудь помешал ей читать долгожданное послание.

Письмо Джессики состояло из нескольких исписанных листков, что извиняло долгие дни ожидания. Мередит осторожно развернула послание и углубилась в чтение.

Джессика прекрасно понимала, что именно волнует ее подругу больше всего, и не стала распространяться относительно качества дорог и подробностей своей поездки в экипаже мистера Грэхема, хотя после неудобных дилижансов путешествие в отдельной карете должно было понравиться не привыкшей к роскоши девушке.

«Моя дорогая Мередит!

Вот уже два дня я живу в поместье мистера Грэхема и накопила, думаю, достаточно наблюдений для первого послания. Не сомневаюсь, больше всего тебя интересует мистер Стивен Грэхем, с него я и начну.

Думаю, ты почувствуешь некоторое облегчение, когда узнаешь, что он выглядит весьма привлекательно. Его светлые волосы вьются, и, мне кажется, ему это не по душе, во всяком случае, он часто приглаживает их, хотя тут же, в силу своего несдержанного характера, взъерошивает снова, придавая им буйство, сходное с тем, что мы видим на статуях древних греков. У него прямой нос и открытый взгляд, но на этом его сходство с античным типом заканчивается, округлое лицо и тяжеловатый подбородок выдают саксонские корни.

Его внешность вполне благоприятна, и, как я успела услышать из перешептываний двух дам, бывших на обеде у миссис Грэхем, это мнение разделяют чуть ли не все молодые леди в округе. Конечно, я скажу и о манерах этого джентльмена и тех чертах его характера, которые я успела подметить за то короткое время, что пробыла здесь.

Итак, мистер Стивен Грэхем обладает жизнерадостным и легким нравом, притом он бывает подвержен вспышкам негодования, скорее шутливого, нежели подлинного. Думаю, под влиянием спокойной, разумной женщины он сможет избавиться от привычки сетовать на упрямство своего отца, капризы сестры и глупость прислуги и превратится в добропорядочного джентльмена наподобие старшего мистера Грэхема. Я не вполне еще могу разобрать мотивы его поступков, но он не показался мне человеком, который готов слепо следовать чужой воле, он нередко противоречит отцу и матери, впрочем, никогда не выходит за рамки почтительности.

Тем более непонятно, почему мистер Грэхем не отстаивает право самому устроить свое будущее, а полагается в таком важном вопросе, как брак, на мнение семьи. Возможно, он перенес разочарование в любви и не верит более в свою счастливую звезду, постараюсь выяснить это в дальнейшем. Перед тем, как я покончу с мистером Стивеном и перейду к описанию других Грэхемов, мне остается только заметить, что о своей невесте он говорит как о приятельнице детских лет, не выказывая ни малейшего раздражения или нежелания жениться на леди, выбранной его отцом. Едва только молодой джентльмен узнал, что мы с тобой связаны многолетними узами дружбы, он засыпал меня вопросами о твоих талантах и достоинствах, интересовался, помнишь ли ты «проказливого мальчишку», как он изволил выразиться, и, кажется, хотел спросить о чем-то еще, но сдержался. Думаю, краткость нашего знакомства не позволяет нам обоим быть искренними и открыто говорить о своих опасениях относительно вашего брака. Но мистер Стивен держится со мной приветливо и любезно, и, надеюсь, в следующем письме я смогу сообщить тебе что-то новое о твоем женихе.