Королева умертвий - Ярослав Хабаров

На первый взгляд их можно было принять за людей: они были сложены вполне пропорционально, их лица обладали правильными чертами, а кожа была грязносмуглой, но в обрамлении совершенно белых волос это выглядело довольно привлекательно. Точнее — выглядело бы, если бы не одно «но»… И это «но» заключалось в их взгляде, совершенно пустом, ничего не выражающем.

Эти создания были полностью подчинены чьей-то воле. Управление существами было грубым — никто даже не пытался скрывать насилие, которое над ними чинили. Напавшие на Эгертона производили впечатление искусственно созданных. Их движения были механическими, резкими, как будто кто-то незримый управлял ими, дергая за веревочки.

Эгертон поднял руку, чтобы выпустить саламандр и отвести от себя атаку, но саламандры обессилели, как и их хозяин, и даже не попытались явиться наружу. Они лишь шевельнулись у Эгертона под кожей, и он застонал, ощутив болезненное жжение в раненых пальцах.

Неизвестные существа набросили на молодого мага сеть. Он попытался разрезать ее, но лезвие сломалось: материал, из которого была сплетена сеть, оказался крепче стали. Возможно, то была некая алмазная субстанция, превращенная силой заклинаний в тонкие полосы; а может быть, это был свет, пойманный в магическую ловушку и как бы заточенный внутри силовых линий… Эгертон еще не сталкивался с подобным.

Между тем создания вдруг разволновались. Один из них изогнулся дугой и закричал страшным, низким утробным голосом. Остальные столпились возле него, наблюдая за происходящим. Эгертон, лежащий на земле, опутанный сетью и беспомощный, морщился, корчился и стонал: существа, не замечая пленника, топтались по его рукам и ногам. На какое-то время они позабыли об Эгертоне, их интересовал лишь их сотоварищ, продолжавший вопить. Казалось, некое постороннее создание заключено внутри этого псевдочеловека; обычно это создание спит и слепо выполняет волю унгара-повелителя, но изредка просыпается и осознает весь ужас своего положения.

Даже находясь в столь плачевном положении, Эгертон не переставал запоминать и сопоставлять факты; он делал это автоматически, не прилагая никаких усилий, как привык делать это всю свою жизнь — его нарочно для этого тренировали. Наблюдения откладывались в сознании, даже если сейчас Эгертон и не в состоянии был их анализировать. Он знал, что, очутившись в благоприятных условиях, в своей башне, в лоне ордена, он сумеет восстановить в памяти каждую мелочь из увиденного и подробно описать ее.

Существо, в котором ожило нечто, упало на землю, ударившись затылком, и забилось в припадке. Судороги выворачивали его конечности, и внезапно Эгертон понял, что происходит: обрываются незримые нити, которые управляли существом. Они лопались одна за другой, причиняя созданию немыслимую боль. Хуже того, оно осознавало, что умирает.

Догадывались об этом и другие, но ничего не предпринимали и, судя по всему, не испытывали никаких эмоций по поводу жуткой гибели их сотоварища.

Почему все это происходило? Если бы здесь оказалась каким-нибудь волшебным образом госпожа Тегамор, она бы подробно растолковала связанному и обессиленному «коллеге»-магу, чем она занимается и какие последствия имеют подчас ее интересные и плодотворные опыты.

В частности, вот эти слуги. Тегамор называла их «бегунами», поскольку их основной работой было бегать по миру и собирать для Тегамор перспективный материал для исследований и дальнейших экспериментов. В качестве такового приветствовались в первую очередь существа, наделенные какими-нибудь магическими способностями, но по тем или иным причинам обессиленные. На них набрасывалась незримая алмазная сеть, после чего бегуны взваливали добычу себе на и лечи и доставляли в Соултрад, к младшему магистру Черного Ковена, прекраснейшей Тегамор.

«Бегунов» она начала создавать в самом начале своей плодотворной карьеры. Она находила и скупала рабов подходящей внешности и, полностью уничтожив их личность, вселяла в пустые оболочки какого-нибудь из младших демонов. Тегамор давно уже установила закономерную связь между душой и телом: обе эти субстанции, вступив в соприкосновение, неизбежно оказывают взаимное влияние друг на друга: душа демона преображает тело, лишает его индивидуальных черт и придает коже серый оттенок, а человеческое тело существенно ослабляет демонскую душу — как раз до такой степени, чтобы Тегамор могла повелевать ею, не опасаясь, что раб взбунтуется и поднимется против своей госпожи. Эта магия действительно напоминала силу унгаров и была ей сродни.

Впрочем, кое-какие недоработки в этой области все еще оставались, поэтому Тегамор заложила в своих «бегунов» надежный механизм самоуничтожения. Как только плененная душа осознавала свое заточение в неугодной и жалкой человеческой оболочке и начинала, справедливо возмущаясь, рваться на волю, тело погибало.

Свидетелем именно такой смерти и стал сейчас Эгертон.

Скоро все было кончено. Как только «бегун» обмяк на земле и перестал подавать малейшие признаки жизни, остальные утратили к нему всякий интерес, отвернулись и снова обратились к пленнику. Они подняли Эгертона и быстро побежали со своей ношей. Скоро Эгертон потерял сознание. Никогда в жизни ему не было так дурно.

Он не знал, какими путями двигались «бегуны»; знал лишь, что очнулся в темноте, возле каменной стены. Он прислушался — тишина. Затем, очень осторожно, Эгертон высвободил свои магические силы, которых за время его забытья поприбавилось — впрочем, не настолько, чтобы вырваться на волю.

С помощью магии он «прощупал» помещение, где оказался, и установил, что оно находится в большом здании посреди города и что все его стены сложены из дикого камня. Мебели здесь, кажется, не имелось, равно как и окон. Дверь — только одна, но невообразимо далеко.

Эгертон даже и не пытался добраться до нее. Он был прикован, но не цепью, а чем-то иным… В его теле как будто выросла третья рука. Она начиналась в левом боку — длинная, гибкая, с пятью дополнительными суставами, так что она могла сгибаться по всем направлениям и складываться «гармошкой». Рука эта была слабой, почти лишенной мышц. Та часть, где на обычной руке должна была располагаться кисть, прочно вросла прямо в стену. Эгертон сделался живой, одушевленной и мыслящей частью комнаты. Он не мог отходить от отведенного ему места дальше чем на пять шагов. Несколько раз он проверял и перепроверял удивительную метаморфозу, которую претерпело его тело, но ошибки не было: некто сотворил с ним поистине неслыханное заклинание.

Если раньше у Эгертона и возникали сомнения касательно того, кто захватил его в плен, то, обнаружив у себя третью руку, он утратил всякие иллюзии. Он — в Соултраде, превращенный в собственность кого-то из магов Черного Ковена.