Шепот падающих листьев - Александр Сергеевич Долгирев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Такэда в несколько глотков выпил свою бутылку и взял ту, из которой наливал Синдзи. Мастер становился все пьянее, а вот резчик, как ему самому казалось, наоборот, начал трезветь.
– В молодости Асакава была очень красива.
Слова мастера Такэды не относились ни к чему и были сказаны, как будто он был один. Такэда не спрашивал, но Синдзи отчего-то не смог не ответить:
– Она и в поздние годы была красива, господин Такэда.
– Знаешь, она всю жизнь владела другой красотой, Синдзи. Не той, которой обладают обнаженные девицы на «весенних картинках»8, и не той, которую пытаются поймать, изображая красавиц в изящных кимоно. Если бы я был художником, я не писал бы Асакаву в этом жанре – она была другой.
Такэда замолчал столь же внезапно, как и начал говорить. Мастер совсем погрустнел, а Синдзи понял, что хочет уйти отсюда, уйти от старого пропойцы Такэды и от уютной закусочной госпожи Торихамы. Сейчас он был готов променять их даже на повторяющийся кошмар спальни госпожи Асакавы.
Желание Синдзи исполнилось через полчаса. Такэда отправился в объятия девиц из Ёсивары9, а Синдзи пошел к своему дому. На этот раз стояла тихая погода, хотя луны все равно не было видно из-за туч. Синдзи никуда не спешил, немного приходя в себя после попойки – оказавшись на ногах, он в полной мере осознал, что выпил многовато.
Мимо стремительно пробежал маленький человек, скорее всего ребенок. Синдзи смог увидеть только лысую голову, прежде чем мальчик нырнул в переулок. Резчик понял, что прилично мерзнет и посильнее запахнул одежду.
До его дома было уже недалеко. Из темного переулка пахнуло каким-то болотным запахом, которому неоткуда было взяться в Токио. Синдзи осознал, что обходит этот переулок по очень широкой дуге, стараясь не выходить на свет. Резчик уже видел свой дом в конце квартала и ускорил шаг, кляня себя за мнительность. Он слышал лишь стук своего сердца и свои шаги. Внезапно Синдзи услышал третий звук – цокот деревянных башмаков, который доносился сзади и был очень близко. Резчик мгновенно вспотел и захотел побежать, но поборол это желание и просто обернулся – сзади никого не оказалось.
Цокот больше не повторялся и Синдзи убедил себя, что ему померещилось. Вернувшись домой, резчик немного расслабился и понял, что безумно хочет спать. Он не стал бороться с этим чувством и уже совсем готовился уплыть в мир снов, когда услышал тихий шепоток. Кто-то говорил настолько тихо, что расслышать слов не получалось, но этот кто-то был совсем рядом с Синдзи – в одной комнате, не далее, чем в одном татами.
Резчик открыл глаза и увидел прямо над собой заплаканное женское лицо. Это было лицо госпожи Асакавы. Синдзи закричал.
***
Плачет кукушка.
Даже демоны – и те
Слушают ее.10
– Зачем ты беспокоишь покой святилища в такую рань, уважаемый?
Синдзи потратил некоторое время на то, чтобы понять вопрос, который ему задал смотритель святилища. Неразборчивый шепот госпожи Асакавы заполнял весь его разум, почти не оставляя места мыслям, ощущениям и эмоциям. Резчик страдал от недосыпа, тяжелой головной боли и ломоты по всему телу. Госпожа Асакава перелетела от одного его уха к другому и шепот продолжился. Синдзи случайно заглянул в ее глаза и увидел в них и в чертах белого, как первый снег, лица нечеловеческую агонию. Резчик поспешил отвернуться.
– Я навлек на себя гнев духа, господин! Помогите мне!
– Да что же ты так кричишь – я ведь всего в двух шагах от тебя.
– Что?! Я не слышу вас!
Смотритель, не говоря больше ни слова, указал Синдзи на ковш для умывания и ушел открывать лавку с амулетами.
Синдзи умыл руки, промыл рот, потом подумал и вылил целый ковш на свою разгоряченную голову. Несколько капель попали на госпожу Асакаву, от чего она отшатнулась в сторону, оскалилась звериной пастью, а шепот в голове Синдзи превратился в шипение смешанное с грязными ругательствами.
Резчик набрал еще воды и выплеснул ее на призрака, но на этот раз госпожа Асакава не отшатнулась, а вода просто прошла сквозь нее, хотя Синдзи видел на ее лице гримасу боли, а шепот вдруг прервался, чтобы через мгновение обернуться истошным, оглушительным криком. Резчик схватился за голову и упал на колени.
Так прошло некоторое время. Наконец, Синдзи почувствовал, что какая-то сила пытается поднять его на ноги. Он открыл глаза и увидел смотрителя. Синдзи поддался его усилиям, поднялся на ноги и дал увлечь себя в святилище. Госпожа Асакава продолжала лететь за резчиком, пока не остановилась резко, будто врезавшись в стену. Шепот чуть ослаб, но полностью не прекратился.
Синдзи начинал приходить в себя. Смотритель вложил ему в руки защитные амулеты, и сейчас спешно писал что-то кисточкой у него на лбу.
– Это начало «Сутры сердца»11. Должно помочь на некоторое время.
– Да, спасибо вам, господин!
– Пока не за что. Опиши, кто тебя преследует? Это демон?
– Нет, это дух умершего человека, женщины.
– Откуда ты знаешь?
– Я знал ее при жизни.
– Даже так? Души умерших людей часто беснуются, но это что-то другое… Ты виноват в смерти этой женщины?
Этот вопрос ударил резчика по голове. Он прекрасно знал, что не его рука была рукой, убившей художницу, он также твердо знал, что не его поступки толкнули ее к смерти. Он вообще был не при чем, но все же чувствовал вину, хотя и сам не мог ее до конца понять.
– Нет, я не виноват в ее смерти. Разве только в том, что не успел ее остановить.
– Она убила себя?
– Да. Она совершила дзигай12 по всем правилам.
– Ты что, был при этом?
– Я пришел прямо перед тем, как она перерезала горло.
Смотритель замолчал и в задумчивости положил руку на подбородок. Только теперь Синдзи заметил, что шепот совсем стих, но это отчего-то не принесло ему успокоения. Резчик оглянулся на дверь святилища и увидел что-то странное: прямо из двери исходили несколько черных натянутых нитей, похожих на струны. Синдзи потер глаза и моргнул несколько раз – черные струны исчезли. Смотритель заговорил, возвращая внимание резчика себе:
– Возможно, дух преследует тебя как раз из-за того,
