Занавес - Агата Кристи

— Звучит ужасно, — сказал я.

— Я не жалуюсь, — заявил Пуаро и продолжил жаловаться. — И еще эта так называемая модернизация. Ванные, везде понатыканы краны, и что из них льется? Тепловатая водица, mon ami, почти весь день. И полотенца тонкие, такие… тощие!

— Есть чем помянуть старые дни, — задумчиво сказал я. Я вспомнил клубы пара, извергавшиеся из крана в одной из ванных комнат, которыми когда-то обладал Стайлз, одной из этих ванных, комнат с необъятной ванной, отделанной красным деревом, которая гордо покоилась посреди пола. Я вспомнил и огромные полотенца, и сияющие медные емкости с кипяченой горячей водой, которые стояли в старомодных раковинах.

— Но не надо жаловаться, — вновь повторил Пуаро. — Я согласен страдать… не без причин, конечно.

Мне в голову пришла неожиданная мысль.

— Пуаро, вы не… э… нуждаетесь, а? Я знаю, война сильно ударила по вкладам…

Пуаро быстро меня разуверил.

— Нет, нет, мой друг. С деньгами у меня все в порядке. По правде говоря, я богат. Меня сюда привела отнюдь не экономия.

— Тогда хорошо, — отозвался я и продолжил: — Мне кажется, я могу понять ваши чувства. Старый человек все больше и больше тянется к прошлому. Он пытается вспомнить старые переживания. В каком-то отношении я даже ощущаю боль, находясь здесь, и, однако, мне вспомнились сотни старых мыслей и эмоций, о которых я совсем позабыл. Наверняка вы чувствуете то же самое.

— Ни в малейшей степени. Ничего подобного.

— Хорошее было время, — печально вздохнул я.

— Может, для вас и так, Хэстингс. Что же касается меня, то мое прибытие в Стайлз-Сент-Мэри было болезненным и грустным событием. Я был эмигрантом, раненым, изгнанным из родного дома и родной страны, жившим на милостыню на чужбине. Да, ничего веселого. Тогда я еще не знал, что Англия станет моим домом и что я найду здесь свое счастье.

— Я забыл, — признался я.

— Точно. Вы всегда приписываете другим чувства, которые испытывали сами. Хэстингс был счастлив — все были счастливы!

— Нет, нет, — смеясь, запротестовал я.

— И, во всяком случае, это неправда, — продолжил Пуаро. — Вы говорите, что оглядываетесь в прошлое, и на ваши глаза набегают слезы. О, счастливые дни! Тогда я был молод. Но на самом деле, друг мой, вы не были счастливы так, как думаете. Совсем недавно вас серьезно ранили, вас изводила мысль, что вы больше непригодны к военной службе, никаких слов не хватит, чтобы описать уныние, нагнанное на вас пребыванием в ужасном лазарете, и, насколько я помню, вы еще больше усложнили положение, влюбившись в двух женщин одновременно.

Я засмеялся и покраснел.

— Что у вас за память, Пуаро.

— Та-та-та… помню, как вы испустили полный меланхолии вздох, шепча глупости в адрес двух прелестных дам.

— А помните, что вы сказали? Вы сказали: «И ни одна из них не для вас!» Ничего, утешьтесь, mon ami. Может быть, мы будем охотиться снова, и тогда…

Я смолк. Потому что Пуаро и я охотились снова во Франции, и там я встретил одну женщину…

Мой друг мягко похлопал меня по руке.

— Знаю, Хэстингс, знаю, рана все еще свежа. Но не думайте об этом, не оглядывайтесь в прошлое. Смотрите вперед.

Я сделал презрительный жест.

— Смотреть вперед? Что может быть там, впереди?

— Eh bien[16], мой друг, впереди нас ждет работа.

— Работа? Где?

— Здесь.

Я вытаращил на него глаза.

— Только что, — сказал Пуаро, — вы спросили меня, почему я приехал сюда. Может быть, вы не заметили, что я вам не ответил. Я отвечу. И отвечу сейчас. Я охочусь здесь за убийцей.

Я уставился на него с еще большим удивлением. Сперва я даже подумал, что он заговорился.

— Вы действительно имеете в виду то, что сказали?

— Ну, конечно! Зачем же еще мне понадобилось просить вас присоединиться ко мне? Мои конечности больше не активны, но мой мозг, как я уже вам говорил, не затронут годами. Помните, моим правилом всегда было сидеть и думать. Я по-прежнему могу это делать. По правде говоря, я способен только на это. Чтобы вести активную кампанию, мне нужен мой неоценимый Хэстингс.

— Вы в самом деле говорите всерьез? — выдохнул я.

— Конечно, всерьез. Вы и я, Хэстингс, охотимся снова.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы понять, что Пуаро не шутит.

Как ни фантастично звучало его заявление, я не сомневался. Со слабой улыбкой он сказал:

— Наконец-то вы убеждены. Сначала вы вообразили, не так ли, что у меня размягчились мозги?

— Нет, нет, — поспешно сказал я. — Только место такое неподходящее.

— А, вы так считаете?

— Конечно, я еще не видел всех…

— Кого вы видели?

— Только Латтреллов и человека по фамилии Нортон, похоже, тот и мухи не обидит, и Бойда Кэррингтона. Должен сказать, мне он сразу понравился.

Пуаро кивнул.

— Что ж, Хэстингс, скажу вам следующее. Когда вы увидите остальных обитателей Стайлз, мое заявление покажется вам столь же маловероятным.

— Кто здесь еще живет?

— Фрэнклины — доктор и его жена, затем больничная сиделка, которая ухаживает за миссис Фрэнклин, ваша дочь Джудит. Потом человек по фамилии Аллертон, этакий женский сердцеед, и мисс Коул, женщина лет 35, Все они, позвольте вам заметить, очень приличные люди.

— И один из них — убийца?

— И один из них — убийца.

— Но почему… как… почему вы думаете?..

Я никак не мог сформулировать вопросы; они громоздились в голове и полностью перепутались.

— Успокойтесь, Хэстингс. Давайте начнем сначала… Принесите мне, прошу вас, вот ту маленькую шкатулку с бюро. Bien[17]. А теперь ключ… так…

Отперев шкатулку, он вынул из нее пачку бумаг, отпечатанных на машинке, и газетные вырезки.

— Вы сможете изучить все это как следует на досуге, Хэстингс. В данный момент я не буду утруждаться, разъясняя газетные вырезки. В них всего лишь отчеты о различных трагедиях, иногда неточные, иногда наводящие на мысль. Чтобы получить поверхностное впечатление о делах, прочитайте-ка мои конспекты.

Сгорая от любопытства, я принялся за его записи.

Ленард Эдерингтон. Пристрастия не из приятных — принимал наркотики, к тому же пил. Странный человек со склонностями садиста. Жена молода и привлекательна. Очень несчастна в браке. Эдерингтон умер явно от пищевого отравления. Доктор не удовлетворен. В результате вскрытия, после которого выясняется, что смерть была вызвана отравлением мышьяком, в доме обнаружены запасы пестицида, правда, заказан он был давно. Миссис Эдерингтон арестована и обвинена в убийстве. Она недавно подружилась с человеком, находящимся на государственной гражданской службе в Индии. Нет доказательства неверности, но известно, что они друг другу симпатизировали. Правда, молодой человек уже помолвлен с девушкой, с которой встретился во время путешествия. Сомнения насчет того, получила ли она письмо, сообщающее об этом факте, до или после смерти мужа. Она сама говорит — до. Доказательства против нее, главным образом, косвенные: отсутствие другого вероятного подозреваемого и малая вероятность несчастного случая. Во время суда к ней было проявлено много сочувствия, потому что хорошо известно, какой характер был у ее мужа и как плохо он к ней относился. Резюмирование судьи явно было в ее пользу, он подчеркнул, что в вердикте никто не сомневается.

Миссис Эдерингтон оправдали. Однако ее считали виновной. Дальнейшая ее жизнь оказалась очень тяжелой, потому что друзья etc.[18], в принципе, отвернулись от нее. Она умерла, приняв смертельную дозу снотворного, через два года после суда. На дознании вынесен вердикт — случайная смерть.

Пожилая старая дева. Инвалидка. С ней трудно ладить, страшно мучается от боли. За ней ухаживала ее племянница, Фрида Клэй. Мисс Шарплз умерла от смертельной дозы морфия. Фрида Клэй признала ошибку, заявив, что страдания тетки были столь велики, что она не смогла удержаться и дала ей большую дозу, дабы облегчить боль. По мнению полиции, она дала роковую дозу намеренно, а не по ошибке, но посчитали, что имеющихся доказательств мало, чтобы начинать судебное преследование.

Эдвард Риггз, сельскохозяйственный работник. Подозревал, что жена изменяет ему с их жильцом, Беном Крейгом. Крейг и миссис Риггз застрелены. Доказано, что убиты были из ружья Риггза. Риггз сам пошел в полицию, сказал, что, наверное, преступление совершил он, но не помнит ничего. Он сказал, что у него словно все стерли из памяти. Риггз приговорен к смерти, позднее приговор заменен на пожизненные каторжные работы.

Дерек Брадли состоял в любовной связи с одной девушкой. Жена узнала, угрожала его убить. Брадли умер от отравления цианидом калия, брошенного в его пиво. Миссис Брадли арестована и предана суду за убийство. Не выдержала перекрестного допроса. Признана виновной и повешена.