Ценный груз - Константин Паустовский

– Если бы я вез груз соленых кишек, – прошипел Штерн, – я не менял бы курса. А теперь – идите спать!

Чудак покорно пошел в каюту, переоделся и лег. Качка стала мерной и приятной. Он согрелся и уснул.

Ему приснился город, серый от снега. Снег падал густо и бесшумно, покрывая черепицы домов и мостики пароходов.

Запах приморской зимы был свеж, как веша, – его нельзя было забыть всю жизнь. В сумерках дома зажгли миллионы огней.

Штерн вышел на палубу в новом кителе с золотыми шевронами. Его чисто выбритое лицо казалось юношеским.

«Борей» торжественно гудел. Зажгли громадные факелы, и началась выгрузка. От ящиков с игрушками шел запах ванили и солнца. Чудак сошел на берег и заблудился в мохнатых и мягких от снега переулках. Он встречал стариков, похожих на героев Жюля Верна. Он с наслаждением вдыхал уютный запах их трубок. Их глаза видели не только белую смерть и скалы Рокк, но и иное – фиолетовое небо над красной от зноя страной.

Город был пропитан запахом старых кораблей. На бульварах румяные и смешливые няни рассказывали детям о «Борее». Он прорвался через шторм, страшный, как кончина мира, и холодный, как ледяной компресс, чтобы привезти им игрушки. Глаза детей темнели от восторга и непонятных слез.

Снег и пламя в каминах воскрешали баснословные времена из сказок Андерсена. Чудак увидел на снегу узкие следы Золушки. Снег под ее ступней растаял, – у нее были очень теплые и маленькие ноги. Чудак пошел по следам. Они вели к «Борею». Золушка стояла на палубе и говорила со Штерном. Штерн дружелюбно улыбался. Она повернулась к чудаку, и он отступил, – лицо ее казалось созданным из блеска глаз и радости, на темных волосах белели снежинки, короткое платье цвета морской воды играло разными цветами от подымавшихся над городом ракет. Ракеты возвещали начало большого зимнего праздника.

Чудак проснулся. Было тихо. Он вышел на палубу и увидел в немом свете зари Бельфаст – старинный город с непогашенными огнями, закутанный в пуховый туман. Пахло осенней травой. «Борей», посапывая паром, качался и кланялся городу, как страшный и ласковый зверь с мокрой от шторма шкурой.

3. Его отец повешен

Выставка игрушек вызвала завистливое восхищение английских газет. Штерна и чудака осаждали журналисты. Было заманчиво описать, как старый грузовой пароход обогнул страшные скалы Рокк во время полного шторма, чтобы доставить во-время груз игрушек. Не хлеба и золота, не льна и нефти, а именно игрушек.

Отблеск героизма, в котором обвиняли Штерна, отражался и на чудаке, – он почувствовал в себе мужество.

Но ни Штерн, ни чудак не давали бесед журналистам. Штерн полагал, что это не нужно потому, что они попали в обыкновенный шторм и при умении каждый капитан может обогнуть скалы Рокк с запада. Чудак, же вообще боялся интервьюеров[3] с рысьими глазами, дежуривших около парохода. Но все же оба не избегли своей участи. Портреты их были напечатаны под крикливым заголовком:

Скалы Рокк при западном шторме могут обогнуть только большевики или сумасшедшие.

Этот заголовок развеселил Штерна.

«Борей» готовился в обратный путь, но в последние дни с запада пришел туман. Он был черного цвета с густым красным оттенком. Вода у набережных была только слышна. Визжали чайки, и порт гудел, как подземный улей. Чудовищные очертания пароходов наползали друг на друга. На высоких палубах тревожно тявкали колокола. Говорили, что туман лежит сплошь от Лондона до Нью-Фаундленда.

Туман вынуждал к безделью. Штерн занимался курением. Команда отсыпалась, а чудак читал Диккенса, прислушиваясь к внезапно возникшей суете, когда в гавань ощупью прокрадывался новый пароход.

Ждали неделю, пока в гуще неба не прорвалось голубоватое пятно. Белый от сырости солнечный свет все же был чудесен. Под ним пароходы отливали черным лаком, как спящие тюлени.

«Борей» взял четырех пассажиров-ирландцев и одного мальчика десяти лет Эри Мак-Кенни и отвалил в Одессу.

Ирландцы ехали в СССР, измученные постоянными преследованиями правительства. Среди них было трое бывших синфейнеров[4] и один коммунист. Все четверо заботились о мальчике, как о сыне.

По документам, хранившимся у Штерна, у всех пассажиров были разные фамилии, и Штерн терялся в догадках, чей это мальчик. Потом он бросил догадки и погрузился в чтение морских альманахов, купленных в Бельфасте. Альманахи были напечатаны на желтой меловой бумаге и пахли типографской краской.

Обратный рейс прошел спокойно. Над Европой стояла теплая осень. Ни разу не качало. Берега Франции были затянуты холстиной дождя, и только в Средиземном море вернулось солнце.

Мальчик бродил по палубе, застенчиво улыбался в ответ на вопросы и был похож на испуганного звереныша. Он часто морщил лоб и вопросительно смотрел на своих спутников. Однажды Штерн услышал, как ирландец, по фамилии Эссент, говорил мальчику:

– Эри, там будет очень хорошо. Там наша новая родина.

Штерн спросил Эссента, чей это мальчик. Эссент сделал вид, что не расслышал вопроса, а вечером пришел в каюту к Штерну, сел, закурил и сказал, не глядя Штерну в глаза:

– Его отец повешен. Штерн сидел неподвижно.

– Его отец повешен во время германской войны, – промолвил Эссент и выждал. Штерн молчал. Это понравилось Эссенту, и он рассказал капитану историю мальчика. Штерн слушал спокойно, но когда встал, то задохнулся и провел рукой по сухим волосам. Он смял в пепельнице папиросу и вышел на палубу.

На следующий день Штерн услышал, как радист сказал боцману:

– Его отец повешен.

Очевидно разговор был подслушан. Глухая новость быстро обошла команду. При встрече с мальчиком матросы уступали ему дорогу и долго смотрели вслед, чудак играл ему на виолончели, а Чох брал в машину и показывал все судовые механизмы. Как будто круговая порука связывала команду. Все старались развлечь мальчика, и тень улыбки на его лице вызывала у Штерна вздох облегчения. Ширяев вырезывал для мальчика модель фрегата с полной оснасткой.

Около берегов Греции произошло неслыханное событие: Штерн без уважительной причины переменил курс. Мальчик заметил на горизонте в бинокль странный парусный корабль и засмеялся. Он показал на него Эссенту. Штерн стоял на мостике. Он повернулся к Ширяеву и приказал держать курс к кораблю. Ширяев вздрогнул и завертел штурвальное колесо. Матросы высыпали на палубу, помощники тревожно шептались и пожимали плечами. Один чудак сразу же понял, что Штерн хочет показать мальчику странный корабль, вблизи. Это был древний турецкий барк, выкрашенный в синие и желтые полосы. Он вез в Александрию апельсины. В открытом море застопорили машину, спустили шлюпку, и Штерн вместе с Эри поехал на барк. Оттуда они привезли ящик апельсинов и ангорского розового котенка. Эри смеялся, Штерн был суров, а Чох объяснял все случившееся легким помешательством капитана.

В этот же вечер Штерн приказал команде собраться в кают-компании. Необычайный приказ вызвал смятение. Некоторые подумали про себя, боясь высказать вслух свою мысль, что Штерн «тронулся».

В назначенный час команда собралась. Штерн, спокойный, как всегда, вошел, оглядел всех и сказал:

– Среди вас ходят слухи, что отец нашего пассажира, мальчика Эри Мак-Кенни, Грахам Мак-Кении повешен. Эти слухи верны. Историю этого повешения я знаю. Я созвал команду, чтобы рассказать об этом.

Штерн передохнул и закурил.

– Так вот… – сказал он и задумался. – Так вот… Многим известно, что ирландцы уже давно а упорно борются с Англией за независимость своего острова Во время германской войны Грахаи Мак-Кеани решил поднять восстание против английского правительства. В борьбе с Англией хороши все средства, – это знал не один Мак-Кенни, это знают многие.

Мак-Кенни пробрался в Берлин и добился помощи восстанию.

Был снаряжен океанский пароход с грузом оружии и патронов. Пароход должен был под норвежским нейтральным флагом прорваться сквозь тройное кольцо сторожевых крейсеров, охранявших берега Англии, и выгрузить оружие и патроны в глухой бухте Трели, на западном берегу Ирландии. Путем хитрости, редкой отваги и находчивости капитану этого парохода удалось дойти до бухты Трели незамеченным английскими военными судами.

Во время этого небывалого рейса пароход с оружием обогнул при полном шторме скалы Рокк с запада, как обогнули их и мы. Англичане написали чепуху, что мы первые обогнули Рокк во время урагана Они прекрасно знают, кто сделал это первый, но вспоминать об этом им мешает хорошо известная «британская гордость».

Мак-Кенни был доставлен в бухту Трели на подводной лодке в день, назначенный для прибытия парохода с оружием. Пароход не опоздал. Но ночью произошла дурацкая ошибка.