Озеро стихий (сборник) - Дарья Гришина

– А-а-а, где мне её найти? – спросил Леон.

– Она живёт на деревьях. Иди вперёд и ты увидишь огромное большое дерево, на нём и змея бумсланг.

– Спасибо! – крикнул он жирафу и отправился вперёд.

Через небольшое расстояние перед ним стояло зелёное громадное дерево, на котором отдыхала змея. Леон тихонько подошёл и сказал:

– Можно вас спросить?

Змея немножко вздрогнула, посмотрела вниз и увидела полосатого Леона.

– Что ты хочешь? – ответила встревоженно она.

– Я всего лишь хотел узнать, в какую я полоску, белую в чёрную или чёрную в белую.

– Прости жеребёнок, я не знаю, как ответить, спроси лучше у страусов, они должны знать.

– Спасибо! – закричал радостно Леон и побежал к страусам.

Много времени и расстояния пробежал он, чтобы их найти.

Вдруг он увидел перед собой много страусов. Леон подбежал к одному и начал опять спрашивать то же самое:

– Вы не могли бы мне помочь?

Но страус ничего не ответил, а сразу же воткнул свою голову в песок. Леон загрустил, ведь ему никто не говорил ответа. Он даже не знал, что делать дальше. Лежа на песке, думая о своих полосках, Леон заснул.

Когда Леон проснулся, он увидел незнакомое место. Вокруг было много людей, разных красивых животных. Леон привык к этому обществу и месту. За ним стали ухаживать, кормить и поить.

Разве обязательно, чтобы у каждого животного было отличие от других животных? Конечно же, нет. Маленький жеребёнок Леон просто хотел узнать в какую же он полоску, но его все прогоняли или просто отвечали, что не знают. Ответ на свой вопрос он так и не получил. Зато он получил любовь и дружбу от людей в зоопарке.

Озеро стихий

Летний пейзаж настолько прекрасен, что даже горячее солнце, которое проникало во все что можно, вряд ли могло помешать столь светлой поре. Именно летом река нагревается так сильно, что, когда входишь в нее, можно подумать, что находишься в бане, в парной, и тело моментально краснеет и нагревается до костей сквозь толстую человеческую плоть. А дети так и бегут по горячему песку босиком в эту реку, толкаясь и брызгаясь прозрачной и чистой водой. Именно летом можно бежать по лугу, по мягкой траве, а иногда и по колючей, и ловить разноцветных бабочек с разной и переливающейся окраской. А если сесть на эту зеленую траву и внимательно приглядеться, то на ногах будут сидеть маленькие кузнечики. Те, которые моложе, будут прыгать и через ноги могут также запрыгнуть на руки, на плечи или на голову; большие кузнечики просто прыгают в траве, и даже их порой не всегда возможно поймать, а те, которых поймал, так и пытаются вырваться обратно к своему дому, огромному и зеленому дому, к своей семье. Именно летом можно собрать много-много душистых яблок, груш, напоминающих формой лампочки, пухлых полосатых арбузов, длинных морщинистых огурцов, краснощеких сочных помидоров, а в конце августа – в начале сентября вырыть картошку – основу всех полей и продуктов. Ведь это очень интересно: посадил одну картошку, а через несколько месяцев вырыл пять, шесть, а если повезет, то и десять не помешает. Хотя, говорят, все дело в любви: как ты посадишь ее, как будешь ухаживать, и даже от того, как ты ее выкопаешь, будет зависеть урожай. Именно такие светлые и чудесные дни проходили в одной деревне под названием Колючевка. Вот только дни и урожай были превосходны, но люди в этой деревне были не то нервными, не то себе на уме. В общем, были действительно «колючими».

Большинство жителей Колючевки были ленивыми, но это качество было не для Надежды Степановны Ивановой с простой и обычной фамилией. Ей было шестьдесят девять лет. Женщиной была доброй, самой хозяйственной в деревне, слегка наивной, за все эти черты и не любили ее жители. Четыре года назад она потеряла мужа, Сергея Николаевича, умершего от алкоголя. Когда он умер, ему было шестьдесят три года. Он часто пропускал работу из-за пьяного состояния, а иногда приходил прямо так – пьяным. Часто играл со своими друзьями в карты на деньги. И однажды проиграл все нажитое сбережение. За что Надежда Степановна ему говорила: «Эх, ты, старый, старый, на что же мы теперь будем жить, что есть-то мы будем? Иди к своим дружкам и дальше пей и играй, и можешь больше не возвращаться!» Сергей Николаевич так и сделал. А была как раз лютая и суровая зима. И через два дня нашли его мертвым на снегу вместе с его лучшим другом Витькой Ухмыловым. Эту новость доложила Надежде Степановне ее соседка – лучшая подруга. Некоторые утверждали, что муж Ивановой умер от лютого мороза, другие утверждали, что от алкоголя. Большинство согласились со второй причиной смерти, и так она и осталась. Но это еще не все родные Надежды Степановны. Еще у нее был сын Мишка – она его так часто называла. В девятнадцать лет он уехал в какой-то неизвестный город, так ничего и не сказав, но оставив письмо с такими строчками:

«Дорогие мои мать и отец. Вы не переживайте, просто так надо было. Не знаю, что на меня нашло, но мне нужно уехать. Хочу сказать только одно, я обещаю, что обязательно вернусь в мой родной край, где я родился и прожил свое детство вместе с вами, своими родителями. Я вернусь, даже если вас там не будет.

Надежда Степановна нашла это письмо на столе в комнате сына. Прочитав его, она долго плакала, а потом еще несколько дней болела. Мужу письмо она даже не показала, и в дальнейшем он ничего так и не узнал. На что просто говорил: «Что ты плачешь, Надька, предал он нас, Мишка – единственный сын и то предал». Но Надежда Степановна отвечала: «Не говори чепухи. Это неправда! Выйди из комнаты и не входи, пока я не позволю войти тебе!» Сергей Николаевич выпивал последний стакан, с налитой до краев водкой, потом, махнув рукой, спокойно и тихо выходил, думая, что жена сошла уже с ума. Прошло много-много лет, но их любимый сын Мишка так и не вернулся. За эти годы Надежда очень постарела, волосы поседели, кожа покрылась прыщами и складками. Мужа нет, сын уехал. Был у нее еще брат Тимофей, да и тот взял и бросил, оставив своей родной сестренке лишь маленькую коробочку, в которой лежала черно-белая его собственная фотография, порванная по краям. Надежда Степановна хранила этот памятный подарок в своем ящике, где лежали еще фотографии мужа, сына, всякие переданные по наследству украшения. Все это она берегла с любовью и надеждой, что сын вернется, брат напишет письмо, а муж будет приходить к ней во сне и разговаривать о молодости, о забавных историях и даже о самом банальном: погоде, солнце, траве, небе, о том, что происходит вокруг. После смерти мужа Надежда Степановна молилась перед иконой Божьей матери. Утром, когда она просыпалась, еще не умывшись, не встав с кровати, она брала в руки икону, лежавшую у нее под подушкой, и говорила добрые, верные слова. После своих слов и соленых слез печали и грусти, она гладила икону еще минуту, а затем клала опять под подушку и вставала с новыми силами, которые ей были необходимы для работы с хозяйственными делами. Сначала она работала в саду, полола грядки, просеивала морковь, поливала утренней прохладной водой цветы: ромашки, которые смотрели на нее своим печальным взглядом; синие васильки, покачивающиеся от легкого ветерка, а также лилии, колючие и нежные розы, герберы и гвоздики. Руки у Надежды Степановны были настолько слабы, что порой лейка выпадала из них и падала прямо на цветы и приминала их. Тяпка очень натирала руки, и поэтому Надежда Степановна отдыхала каждые пять минут, кряхтя и рассматривая свои набухшие мозоли, становившиеся все больше и больше. Конечно, можно было надеть перчатки для защиты от этих наглецов, но и они не всегда спасали.

Конец ознакомительного фрагмента.