Долгая дорога домой - Владимир Каменев

— Кто здесь? — спросил он.

Лис испугался, отскочил в сторону.

Друзья

Днём собаки случайно обнаружили следы лиса недалеко от трубы. Собаки закрутились, завертелись. Они очень хотели изгнать чужака со своей свалки: он воровал их пищу, что особенно возмущало. Они хотели поглядеть на этого проныру, задать ему трёпку.

В трубе, рядом с лисом, валялись несколько задушенных им крыс, которых он не успел схоронить на чёрный день.

Собаки по очереди толкали морды в трубу, внюхивались, гулко лаяли. Старого лиса из трубы не достать. Пролезть попрошайки не могли: слишком толстые. Если они пожаловали за его добычей, то ему не жалко. Он так наелся, что готов был даровать несколько крыс собакам. Он подобрал с земли мёртвую крысу и подбросил к собачьей голове, от которой разило тухлой рыбой. Собака опешила: никто ещё не отдавал ей свою добычу без драки. Собачьи глаза с удивлением изучали лиса. Это был какой-то странный зверь. Нельзя дарить добычу, если ты сыт. Её можно закопать на чёрный день. Пёс забрал крысу и убежал подальше от своих собратьев, которые нацеливались её отобрать. Сбивали с ног, рвали халявную крысу к себе.

Через некоторое время в трубе возникла другая собачья голова. Запахло протухшим сыром. Лис подкинул крысу и этой вонючей голове. А в трубу уже втискивалась третья собачья голова с длинным красным языком. Эта где-то налакалась перебродившего вишнёвого сока. Её покачивало, глаза озорно блестели. И этому псу попала на закуску большая жирная крыса.

Видимо, у собак разыгрался аппетит. Они совали в трубу свои головы, просили ещё. Но псы так громко лаяли, что распугали добычу. Крысы рассыпались по своим норам. Тогда собаки растянулись у трубы и терпеливо ждали. Видимо, им причудилось, что эта кормушка никогда не захлопнется: ни днём, ни ночью. Надо немного повременить, пока рыжий зверь с пушистым хвостом не отпустит им новые порции мясного блюда.

И в самом деле через некоторое время крысы успокоились, вновь заносились по трубе.

За короткое время лис придушил пять крыс и выдал собакам. Те зауважали старого лиса, хотели с ним дружить. Они виляли хвостами, повизгивали, когда смотрели на лиса в трубе. Он стал для них самым главным, важнее человека, который бросал им одни обглоданные кости. А они так соскучились по свежему мясу, питаясь протухшими продуктами. Лис словно обязался заботиться о ленивых собаках. Стал их приёмным папашей.

Так сытые собаки и пролежали у трубы до ночи.

Лиса

Когда стемнело, лис вылез через запасной выход под плитами. Ему был любопытен старик у костра. Он рассматривал его из темноты, вытянув нос. Старый бомж не унывал, опять готовил картошку с мясом и луком, пил водку, бьющую лису в нос, распевал песни. Лис громко чихнул.

— Кто здесь? — испугался старик и схватился за палку.

Он был напуган. Залпом выпил полный стакан водки. Потом жадно уписывал варево алюминиевой ложкой из помятой кастрюли.

Лису очень хотелось отведать вкусной еды. Он вдыхал аромат варева, рот наполнился слюной. Он тихо подступал к человеку. Ему хотелось изловчиться, утащить вкусную добычу и убежать. Он не сводил глаз с жующего рта. В него полетела обглоданная косточка. Он подобрал её с земли, раскусил. Там был сладкий мозг — намного слаще мозга из куриной головы. Вскоре мимо него просвистела вторая косточка, третья. Примчались собаки. Они знали время людского ужина.

Лис сбежал, запутал следы среди разбитых машин. Даже влез в одну из них, посидел на мягком сиденье. Ему здесь понравилось. Лис расположился в машине ночевать, свернулся клубком.

Ночью он различил шорох. Старый лис привстал в машине. Через стекло он усмотрел лису. Она была красно-рыжая, с серовато-жёлтой мордой, белым пятном на конце хвоста. Из норы её выгнала мать: наступила пора дочке подыскивать жениха, обретаться отдельно.

Старый лис затаился, наблюдая за красавицей. Он не торопился, как раньше, бежать к самке что есть духу, заигрывать с ней, касаться мордой её шеи, слегка покусывать.

Ветер донёс до старого лиса запах молодой лисы. Это был волнительный запах фиалки. На миг ему показалось, что он помолодел на несколько лет. Он выпрыгнул из машины. Жмурил глаза, посматривая на самку. Вначале лиса перепугалась, затем обрадовалась, увидев самца. Настала пора обзавестись детьми. Она кокетливо приглядывалась к нему через плечо, высунув язык.

Старый лис решил позаботиться о молодой лисе: показать ей добычливую свалку.

Её тянуло к огоньку костра, но там могли быть собаки, которые с лисой не знакомы. Он был настороже.

Старый лис изловил для неё крысу. Лиса с удовольствием перекусила, облизнулась, хотела ещё. Потом он откопал заплесневелый пирожок с повидлом, нашёл целый ящик печенья с мармеладной начинкой, бумажный пакет со сметаной. Лиса вонзила в него зубы. Сметана брызнула из пакета, облила её морду. Она стекала по глазам, губам. Старый лис слизывал сметану с её щёк.

Так они исходили всю свалку, угощаясь всякими вкусностями, которых в лесу не отыщешь. Под утро их засекли собаки. Они с громким лаем рванулись к старому лису, надеясь на халявную крысу. Молодая лиса струхнула и махнула к лесу так быстро, что старый лис едва проводил её взглядом. Вначале он хотел побежать за ней следом, но тут же передумал. Даже обрадовался: одному как-то спокойнее.

Брюхатая волчица

Собаки приняли старого лиса в свою семью. Они путали его с собакой, у которой странный пушистый хвост. Это отличие вызывало у собак восхищение и даже зависть. Они крутили тощими хвостами. В ответ лис поводил своим пушистым лёгким хвостом, который словно существовал отдельно от хозяина, жил своей жизнью: он управлял животным при беге.

Лис добывал для собак крыс, показывал, где под грудой мусора лежат вкусные продукты, разыскивал воду. Ловил ветер, поднимал нос, громко вбирал воздух. Собаки не отрывали от него глаз, потом с лаем шли за лисом, чтоб нахлебаться вдоволь воды.

И вот однажды ночью на свалку прибыла брюхатая волчица. Её волка зимой застрелили охотники: некому было отрыгивать для неё пищу. А сама она так отяжелела, что не могла долго преследовать лесную дичь. Привлекли её сюда далёкие собачьи голоса. Эти глупые неосторожные дворняжки были для неё лёгкой добычей.

Она тихо прокралась на свалку, залегла среди мусора. Вокруг громко голосили жирные собаки, гоняясь друг за другом. Когда одна из них пробегала мимо, волчица молча набросилась на добычу, задавила. Собаки разобрали предсмертные собачьи визги и хрипы, ужаснулись, кинулись к человеку. Они трусливо дрожали. Окружили костёр, у которого грелся старый бомж, просили защиты.

Испуганный старик отогнал собак: ещё накличут беду. Не известно, что они натворили. Собаки жались всё ближе к костру. Бомж ощутил что-то неладное, спустился в свою землянку, закрылся на запор.

Собаки всё теснее притискивались к костру, надеясь, что пламя отпугнёт волчицу. Но костёр постепенно прогорал, в темноте ярко сияли угли. Их блики играли в собачьих глазах. Собаки так близко прижимались к огню, что слышался запах палёной шерсти. Они взвизгивали от боли, подпрыгивали и вновь ложились у жарких углей.

Когда костер совсем догорел, собаки согревались на почти остывших углях, тесно прижавшись друг к другу. Они всматривались в разные стороны, словно заняли круговую оборону.

Облава

Волчица перекинула собаку за спину, потянулась к лесу. Там она сожрала половину собаки, остатки закрыла сучьями. От сытости и довольства она подняла голову к небу, громко завыла в полный голос. Этот протяжный вой разнёсся по всей округе. Уже давно волки не являлись так близко к городу. Старый бомж выглядывал из землянки, вслушивался.

— Собакам хана, — сказал он.

Собаки молчали у потухшего костра, только водили во все стороны головами, громко нюхали воздух, тряслись. Они чувствовали дух волка.

На следующую ночь сгинула ещё одна собака, потом ещё одна. Волчица изводила собачью стаю. О брюхатой волчице стало известно охотникам. Те устроили на неё облаву.

Под утро, перед рассветом, тихо опоясали свалку красными флажками, а внутрь ограждения запустили двух волкодавов, чтоб те разобрались с брюхатой волчицей. За каждого нерождённого волчонка охотники ожидали хорошую премию.

Волкодавы по ошибке загрызли двух несчастных собак, потом вышли на волчий след. Они вышагивали вперевалку, уверенные, что волчице никуда не деться.

Брюхатая волчица устремилась к лесу, но везде наскакивала на красные флажки. Они были, как языки пламени, как огненные выстрелы в ночи. Волкодавы наступали ей на пятки, свирепо, раскатисто взлаивали. Они даже изловчились и заманили её в клещи.

Волчица проскочила между собаками, не вступая в схватку. Она понимала, что силы скоро иссякнут и тогда волкодавы растерзают её на куски. Она шныряла по свалке, надеясь где-то укрыться. Всё было тщетно. Вдруг она наткнулась на лисий след. Он часто приводил к норе. Как и тогда в лесу, когда она вышибла старого лиса из его квартиры. Это придало ей сил. Лисий след привёл к чугунной трубе. Знакомый лисий запах ударил в нос.