Судьбы и сердца - Эдуард Асадов

ДОРОЖИТЕ СЧАСТЬЕМ, ДОРОЖИТЕ!

Дорожите счастьем, дорожите!Замечайте, радуйтесь, беритеРадуги, рассветы, звезды глаз —Это все для вас, для вас, для вас.

Услыхали трепетное слово —Радуйтесь. Не требуйте второго.Не гоните время. Ни к чему.Радуйтесь вот этому, ему!

Сколько песне суждено продлиться?Все ли в мире может повториться?Лист в ручье, снегирь, над кручей вяз…Разве будет это тыщу раз!

На бульваре освещают вечерТополей пылающие свечи.Радуйтесь, не портите ничемНи надежды, ни любви, ни встречи!

Лупит гром из поднебесной пушки.Дождик, дождь! На лужицах веснушки!Крутит, пляшет, бьет по мостовойКрупный дождь, в орех величиной!

Если это чудо пропустить,Как тогда уж и на свете жить?!Все, что мимо сердца пролетело,Ни за что потом не возвратить!

Хворь и ссоры временно отставьте,Вы их все для старости оставьтеПостарайтесь, чтобы хоть сейчасЭта «прелесть» миновала вас.

Пусть бормочут скептики до смерти.Вы им, желчным скептикам, не верьте —Радости ни дома, ни в путиЗлым глазам, хоть лопнуть, — не найти!

А для очень, очень добрых глазНет ни склок, ни зависти, ни муки.Радость к вам сама протянет руки,Если сердце светлое у вас.

Красоту увидеть в некрасивом,Разглядеть в ручьях разливы рек!Кто умеет в буднях быть счастливым,Тот и впрямь счастливый человек!

И поют дороги и мосты,Краски леса и ветра событий,Звезды, птицы, реки и цветы:Дорожите счастьем, дорожите!

В ЛЕСНОМ КРАЮ

Грозою до блеска промыты чащи,А снизу, из-под зеленых ресниц,Лужи наивно глаза таращатНа пролетающих в небе птиц.

Гром, словно в огненную лису,Грохнул с утра в горизонт багряный,И тот, рассыпавшись, как стеклянный,Брызгами ягод горит в лесу.

Ежась от свежего ветерка,Чуть посинев, крепыши маслята,Взявшись за руки, как ребята,Топают, греясь, вокруг пенька!

Маленький жук золотою каплейВисит и качается на цветке,А в речке на длинной своей ногеИва нахохлилась, будто цапля,

И дремлет, лесной ворожбой объята…А мимо, покачиваясь в волнах,Пунцовый воздушный корабль закатаПлывет на распущенных парусах…

Сосны беседуют не спеша.И верю я тверже, чем верят дети,Что есть у леса своя душа,Самая добрая на планете!

Самая добрая потому,Что, право, едва ли не все земное,Вечно живущее под луноюОбязано жизнью своей ему!

И будь я владыкой над всей планетой,Я с детства бы весь человечий родНикак бы не меньше, чем целый год,Крестил бы лесной красотою этой!

Пусть сразу бы не было сметеноВсе то, что издревле нам жить мешало,Но злобы и подлости все равноНамного бы меньше на свете стало!

Никто уж потом не предаст мечтуИ веру в светлое не забудет,Ведь тот, кто вобрал в себя красоту,Плохим человеком уже не будет!

ПАДАЕТ СНЕГ

Падает снег, падает снег —Тысячи белых ежат…А по дороге идет человек,И губы его дрожат.

Мороз под шагами хрустит, как соль,Лицо человека — обида и боль,В зрачках два черных тревожных флажкаВыбросила тоска.

Измена? Мечты ли разбитой звон?Друг ли с подлой душой?Знает об этом только онДа кто-то еще другой.

Случись катастрофа, пожар, беда —Звонки тишину встревожат.У нас милиция есть всегдаИ «скорая помощь» тоже.

А если просто: падает снегИ тормоза не визжат,А если просто идет человекИ губы его дрожат?

А если в глазах у него тоска —Два горьких черных флажка?Какие звонки и сигналы есть,Чтоб подали людям весть?!

И разве тут может в расчет идтиКакой-то там этикет,Удобно иль нет к нему подойти,Знаком ты с ним или нет?

Падает снег, падает снег,По стеклам шуршит узорным.А сквозь метель идет человек,И снег ему кажется черным…

И если встретишь его в пути,Пусть вздрогнет в душе звонок,Рванись к нему сквозь людской поток.Останови! Подойди!

ПОМНИТЕ!

День Победы. И в огнях салютаБудто гром: — Запомните навек,Что в сраженьях каждую минуту,Да, буквально каждую минутуПогибало десять человек!

Как понять и как осмыслить это:Десять крепких, бодрых, молодых,Полных веры, радости и светаИ живых, отчаянно живых!

У любого где-то дом иль хата,Где-то сад, река, знакомый смех,Мать, жена… А если неженатый,То девчонка — лучшая из всех.

На восьми фронтах моей отчизныУносил войны водоворотКаждую минуту десять жизней,Значит, каждый час уже шестьсот!..

И вот так четыре горьких года,День за днем — невероятный счет!Ради нашей чести и свободыВсе сумел и одолел народ.

Мир пришел как дождь, как чудеса,Яркой синью душу опаля…В вешний вечер, в птичьи голоса,Облаков вздымая паруса,Как корабль плывет моя Земля.

И сейчас мне обратиться хочетсяК каждому, кто молод и горяч,Кто б ты ни был: летчик или врач.Педагог, студент или сверловщица…

Да, прекрасно думать о судьбеОчень яркой, честной и красивой.Но всегда ли мы к самим себеПодлинно строги и справедливы?

Ведь, кружась меж планов и идей,Мы нередко, честно говоря,Тратим время попросту зазряНа десятки всяких мелочей.

На тряпье, на пустенькие книжки,На раздоры, где не прав никто,На танцульки, выпивки, страстишки,Господи, да мало ли на что!

И неплохо б каждому из нас,А ведь есть душа, наверно, в каждом,Вспомнить вдруг о чем-то очень важном,Самом нужном, может быть, сейчас.

И, сметя все мелкое, пустое,Скинув скуку, черствость или лень,Вспомнить вдруг о том, какой ценоюКуплен был наш каждый мирный день!

И, судьбу замешивая круто,Чтоб любить, сражаться и мечтать,Чем была оплачена минута,Каждая-прекаждая минута,Смеем ли мы это забывать?!

И, шагая за высокой новью,Помните о том, что всякий часВечно смотрят с верой и любовьюВслед вам те, кто жил во имя вас!

ЧТО ТАКОЕ СЧАСТЬЕ

Что же такое счастье?Одни говорят: «Это страсти:Карты, вино, увлечения —Все острые ощущения».

Другие верят, что счастье —В окладе большом и власти,В глазах секретарш плененныхИ трепете подчиненных.

Третьи считают, что счастье —Это большое участье:Забота, тепло, вниманиеИ общность переживания.

По мненью четвертых, это —С милой сидеть до рассвета,Однажды в любви признатьсяИ больше не расставаться.

Еще есть такое мнение,Что счастье-это горение:Поиск, мечта, работаИ дерзкие крылья взлета!

А счастье, по-моему, простоБывает разного роста:От кочки и до Казбека,В зависимости от человека.

ДОМОВОЙ

Былому конец! Электронный век!Век плазмы и атомных вездеходов!Давно, нефтяных устрашась разводов,Русалки уплыли из шумных рек.

Зачем теперь мифы и чудеса?!Кругом телевизоры, пылесосы.И вот домовые, лишившись спроса,По слухам, ушли из домов в леса.

А город строился, обновлялся:Все печи — долой и старье — долой!И вот наконец у трубы осталсяПоследний в городе домовой.

Средь старых ящиков и картонок,Кудлатый, с бородкою на плече,Сидел он, кроха, на кирпичеИ плакал тихонечко, как котенок.

Потом прощально провел черту,Медленно встал и полез на крышу.Уселся верхом на коньке, повыше,И с грустью уставился в темноту.

Вздохнул обиженно и сердитоИ тут увидел мое окно,Которое было освещено,А форточка настежь была открыта.

Пускай всего ему не суметь,Но в кое-каких он силен науках.И в форточку комнатную влететьЕму это — плевая, в общем, штука!

И вот, умостясь на моем столе,Спросил он, сквозь космы тараща глазки:— Ты веришь, поэт, в чудеса и сказки?— Еще бы! На то я и на земле!

— Ну то-то, спасибо хоть есть поэты.А то ведь и слова не услыхать.Грохочут моторы, ревут ракеты,Того и гляди, что от техники этойИ сам, как машина, начнешь рычать!

Не жизнь, а бездомная ерунда:Ни поволшебничать, ни приютиться,С горя даже нельзя удавиться,Мы же — бессмертные. Вот беда!

— Простите, — сказал я, — чем так вот маяться,Нельзя ли на отдых? Ведь вы уж дед!— Э, милый! Кто с этим сейчас считается?!У нас на пенсию полагаетсяНе раньше, чем после трех тысяч лет.

Где вечно сидел домовой? В тепле.А тут вот изволь наниматься лешим,Чтоб выть, словно филин, в пустом дуплеДа ведьм непотребностью всякой тешить.

То мокни всю ночь на сучке в грозу,То прыгай в мороз под еловой шапкой.— И, крякнув, он бурой мохнатой лапкойСурово смахнул со щеки слезу.

— Ведь я бы сгодился еще… Гляди.А жить хоть за шкафом могу, хоть в валенке.— И был он такой огорченно-маленький,Что просто душа занялась в груди.

— Да, да! — закричал я. — Я вас прошу!И будьте хранителем ярких красок.Да я же без вас ни волшебных сказок,Ни песен душевных не напишу!

Он важно сказал, просияв: — Идет! —Затем, бородою взмахнув, как шарфом,Взлетел и исчез, растворясь, за шкафом,И все! И теперь у меня живет!

«Когда мне говорят о красоте…»