личный лекарь Грозного - Александр Сапаров

Потом он улыбнулся и продолжил:

-И кстати есть новость для тебя, помнишь, говорил ты мне об астрономе известном Тихо Браге. Так вот донесли до него, что есть в Московии труба подзорная с помощью, которой можно звезды рассматривать, и загорелся он, говорят идеей бросить все, и приехать сюда, в Московское царство и тут наукой своей заниматься, тем более, что великий государь ему свое покровительство обещает. А когда он узнал, что есть у государя лекарь , который ему может новый нос сделать, то передал он послам моим в Дании письмо тайно, в котором просит уточнить, действительно ли лекарь есть такой?

Так, как сможешь ли ты Сергий, нос, когда-то отрубленный, вновь сделать?

-Иоанн Васильевич, нельзя так, сразу обещать, смотреть вначале надо. А нос вообще то сделать смогу и пришить тоже.

Только государь астроному и астрологу башня за звездами смотреть, нужна и вотчина, в Дании он у своего короля не бедствовал.

-То не твое забота Щепотнев, сам понимаю, что в чести такие люди живут. И роду он благородного. Так, что готовься, не знаю, когда и каким образом он со своего острова к нам прибудет, вот тогда и будешь свои обещания выполнять.

Домой я ехал не сказать, чтобы полностью довольным, но все-таки моими настояниями порт начнет строиться на несколько лет раньше. Похоже, Иоанн Васильевич проникся и моими предложениями по устранению Батория и сейчас над этим работают. И успехи этого года в Ливонской войне не будут временными победами.

Ну а раз к нам собрался ехать датский астроном, то надо подумать над попыткой создания телескопа. Плохо только, что в сутках всего двадцать четыре часа и мне просто не провести в жизнь все идеи, которые приходят мне в голову.

Дома меня ждал сюрприз. Во дворе стояли телеги полные какого-то товара. Два мужика при моем появлении бухнулись на колени и уткнулись в лбами в землю. На мои попытки их разговорить, только еще больше кланялись и молчали. Но тут из дома показались двое - мой ключник на пару с тиуном. Увидев меня Лужин, как обычно сдернул свою шапку и радостно завопил:

-Сергий Аникитович, так мы это, товару нового привезли с мельницы нашей тряпошной! Вот изволь посмотреть, что получилось.

Он сдернул дерюгу, закрывавшую груз, и размотал один из тюков. Передо мной лежала бумага, конечно, это был далеко не ватман, я вытащил один лист и начал разглядывать, вроде все было, как надо, даже мой водяной знак был виден.

Ключник ходил вокруг с отсутствующим видом. Наверняка уже подсчитывал, сколько серебра нам отвалят за привезенное сокровище. Несло от них уже прилично.

-Ефим, ты же тиун, что же ты сразу за водку?

-Дык, Сергий Аникитович, мы тута с Федькой, как цены то московские на бумагу узнали, то никак не могли без энтого дела обойтись.

Да вот еще что интересно, раньше мы пока все караулы проедем так только с нас мыто и стребовали. А сейчас, как кто услышит, что людишки боярина Щепотнева товар везут, так сразу нам все пути дороги открыты. Ну, от такого дела вон наши мужики чуть от страху не сомлели.

Мы говорят и не думали, что наш боярин важный такой есть.

Я повернулся к, по-прежнему стоявшим на коленях, мужикам:

-Эй, вас, что силой, что ли поднимать, давайте идите в людскую поешьте хоть с дороги.

Потом, уже повернувшись к тиуну, сказал:

-Ты Ефимка, как тиуном стал, заважничал, чего мужиков не накормил?

Тот заюлил глазами:

-Виноват Сергий Аникитович, так вот получилось, заговорились мы тут с ключником.

- Точно так,- подтвердил, покачиваясь, Федька.

-Ох, пораспустил я вас,- угрожающе сообщил я им,- в будний день водку трескаете. Ладно, на этот раз прощаю, но еще такое дело и на конюшню, а то у меня конюх засиделся, заскучал, вчера еще жаловался, что давно розги в руках не держал.

Пока я разговаривал с людьми, на крыльцо вышла моя жена и с улыбкой смотрела, как я распекаю подчиненных.

-Сергий Аникитович, - крикнула она,- хватит уж отчитывать, иди скорее, ужин ждет.

Еще зимой перед свадьбой это была девчонка с блестящими любопытными глазами, но беременность изменила ее совершенно. Даже походка стала другой. И она уже была не девочка, а женщина, осознающая свою красоту и новую жизнь, которую она носит в себе.

И снова, как почти каждый вечер я подумал:

-Как же мне повезло, ведь на ее месте могла оказаться любая другая женщина.

Но сейчас мне казалось, что мне всегда нужна была только она одна.

Нет, наверно, все - таки есть бог на белом свете, что подарил мне такое счастье, которого никогда у меня не было в прошлой жизни.

Я закончил разговор и быстрым шагом зашел на крыльцо и, поцеловав Иру, прошел вместе с ней в дом, под многозначительное переглядывание дворни.

После ужина я вызвал к себе Ефимку, который уже достаточно протрезвел и был в состоянии обстоятельно рассказать о делах в моих владениях. Кроме того, с собой он принес две корзины, из первой, пахнущей керосином он начал извлекать жестом фокусника небольшие бутылки, заполненные фракциями нефти, полученными, уже в Заречье.

-Лужин, мать твою! Ты что совсем ума лишился, зачем ты эту вонь сюда приволок. Давай пойдем во двор, там покажешь, что там есть,- закричал я на него. Тот вновь аккуратно сложил все бутылки обратно в корзину, и мы пошли во двор, а по дороге Ефимка обиженно бормотал, что он специально принес в кабинет и никому не показывал, думал, что это тайна великая.

Я, прямым ходом направился в мастерские к Кузьме, где Лужин поставил корзинки на пол, и стал по новой, вынимать бутылки, воняющие керосином. Во второй корзине, переложенные стружкой, лежали несколько стеклянных плафонов для керосиновых ламп.

Ефимка, с интересом глядя на них, сказал:

-Слава тебе Господи, наконец, хоть узнаю, что это за штуки. У нас там все от любопытства помирают, что это такое будет, а больше всех Дельторов, он даже сам хотел ехать смотреть. Хорошо, хоть стрельцы его не пустили.

-Кузьма,-спросил я,- где там твои светильники, которые ты мне делал?

Кузьма, который не с меньшим любопытством смотрел за извлекаемыми из корзин вещами, полез наверх и снял две керосиновые лампы, пока еще без стекол.

Под внимательным взглядом обоих мужиков, я обнюхивал каждую бутылку и, наконец, найдя жидкость по цвету более всего, напоминающую керосин капнул ее на плошку и поджег, да, пожалуй, это было похоже больше на керосин, чем на соляру. Снял с обеих ламп крышки с протяжным устройством для фитиля и креплением плафона и налил в них немного керосина. Затем продел уже давно приготовленные фитили в протяжное устройство и надел крышки назад. Когда я поджег фитили, и они загорелись тусклым коптящим пламенем, в глазах Кузьмы мелькнуло разочарование и, похоже, он еле удержался, чтобы что-то мне не сказать.