Похитители сутей - Владимир Савченко

Сторона города, в которой — на выступившем в реку мысу — находился пси-вокзал, была заметно более современной, респектабельной, ухоженной. Весь берег одет в бетон и наклонные газоны с короткой травой; полукруглую площадь у подножия башни окружали здания смелых архитектурных форм — многоэтажные волны, пологие с одной стороны и крутые, будто набегающие, с другой, они образовывали вихревой ансамбль. Три широкие улицы, полные движения, тоже вливались в площадь согласно с этим вихрем, под острыми углами. Имитация спиральной галактики, понял Мегре, недурственно. Впрочем, так, соответствуя вселенскому пси-порту планеты, выглядел только центр города. А ближе к окраинам и в этой стороне многоэтажные здания оказывались стандартными коробками в соседстве с маленькими, преимущественно деревянными домиками на нешироких и не везде мощенных улицах с деревьями по краям. За городом простиралась холмистая степь, большей частью распаханная, среди нее виднелись серо-зеленые, по-весеннему полупрозрачные рощицы.

После двух витков осмотра прибывший ощутил, что чувство новизны испарилось, город стал привычным, малоинтересным. Интерес сконцентрировался на деле, ради которого агента 7012 и прислали.

Башня между тем расширялась. Следующий виток спирали привел комиссара в залы третьего яруса, где находились V и IV классы. Ковры здесь были потерты, двери хлопали. Возле барьерных стоек с надписями “Регистрация обессучиваемых” томились небольшие очереди. Мегре задержался возле стойки класса IV-Т (туристский), слушал, смотрел, вникал.

— Да не могу я вас отправить по четвертому, молодой человек! — сердечно объяснял лысый регистратор в синем мундире с жетоном на груди (знак “(пси)” на фоне спиральной галактики) рыжеволосому и густо веснушчатому юноше с несчастным выражением лица. — Смотрите сами, — он положил перед юношей желтый пластиковый прямоугольник со сложной перфорацией, — ведь у вас дифференциалы интеллекта и более высоких порядков, чем наш четвертый, здесь отмечены… видите дырочки? Вот какая-то способность даже до десяти баллов тянется — не берусь на глазок расшифровать, какая?

— В физической химии, — уныло сказал юноша.

— Вот видите, в физической химии. Этим нельзя пренебрегать. При считывании вас по четвертому классу она срежется — и привет! Вас даже по пятому отправить нельзя, только по высшему…

— Откуда я наберу на высший-то со стипендии?

— Ничего, юноша, запаситесь терпением, — в голосе регистратора появились отеческие нотки. — С такими-то данными… окончите курс, продвинетесь — никуда не денутся от вас ни Денеб, ни Альтаир. Еще дальше полетите — и не туристом, а в командировки, за казенный счет!

— Э, то еще когда будет…— вздохнул студент, сунул пси-карту в карман, направился к выходу.

Мегре заметил, как стоявший предпоследним поджарый брюнет с бледной плешью и быстрым взглядом за подсиненными очками покинул очередь, пошел за юношей. Комиссар хотел последовать за ними, но его отвлекла перепалка у соседней стойки класса V-А; стены около нее украшали рекламные плакаты с видами иных планет. За барьером трудился тридцатилетний красавец с прямым пробором и усиками; в интонациях его за учтивостью проскальзывала язвительность.

— Но почему?! — возмущалась дама перед стойкой. — Да, я знаю, что тело не транслируют… но почему драгоценности нельзя передать? Почему мои украшения не могут отправиться со мной? Ведь я без них буду там, пардон, как нагая!

Дама напирала на слово “драгоценности”, горделиво смотрела на очередь. Ей было за пятьдесят, вырез платья излишне открывал дряблую, морщинистую грудь, но в ушах искрились, покачиваясь, двухъярусные изумрудные подвески, сизые волосы украшал черепаховый гребень с бриллиантами, складки смуглой шеи маскировали нити крупного жемчуга; запястья обвивали змееподобные золотые браслеты с рубинами.

“Везде одно и то же, — думал комиссар, — стремление даже из математики хватануть то, что возвышает. То, что здесь — и не только здесь — идет как номер пси-класса транспортировки, на самом деле просто порядок дифференцирования функции под названием “личность”. Чем она сложнее, тем более высоких порядков дифференциалы ее что-то значат, — их надо считывать, транслировать или хранить в кассетах… а это технически сложнее и дороже. Но почему, скажите мне, быть сложным — хорошо? Ведь главные черты личности во всех мирах: простота, доброта, ясность, воля, честность, уравновешенность, здоровье — математически дифференциалы низших порядков… что же в них низшего-то?!. Из глупости претензий этой дамы ясно, что транслировать ее по третьему классу — в самый раз. А на пятый она потратилась, чтобы потом морально уничтожать знакомых: “Вот я в Кассиопею летала по пятому!..”

— Ваша склонность украшать себя, Мариам Автандиловна, — корректно объяснял между тем красавец регистратор, — учтена вот в этом столбце пси-карты. Видите вереницу дырочек вплоть до уровня в 12 баллов? Эта информация будет передана вместе с другими вашими сутями, на каждой планете вам подберут обменницу с аналогичными наклонностями. Например, у Веги на планете завро-сапиэнсов вы будете носить красное целлулоидное кольцо в носу и ярко начищенный медный таз на животе; впереди будет шествовать юный завр и ударять хоботом в бубен. У двоякодышащих Денеба чешую вам раскрасят во все цвета радуги от жабр до хвоста…— В очереди захихикали; у дамы медленно отваливалась челюсть. — Когда вы окажетесь у “весельчаков” Альдебарана, каждую веточку ваших рогов украсит отдельный микротранзистор, и все ,они будут исполнять разные мелодии. Драгоценности же, если они у вас настоящие, вам лучше сдать на хранение в банк. Ближайшие — на Привокзальной площади. Очень сожалею, но…— и он изящно указал на плакат над стойкой: “К— сведению обессучиваемых: за сохранность драгпредметов, оставшихся на обессученных телах, администрация ответственности не несет”.

— Если… настоящие?! Это про мои-то кровные!.. — пришла наконец в себя дама, забушевала в полный голос. — Ах ты, молокосос! Я этого так не оставлю, я тебе покажу рога и медный таз!

Мегре бросил на регистратора сочувственный взгляд, двинулся дальше вниз.

Студент и поджарый брюнет, забегающий то справа, то слева, шагали по спирали витком ниже. Комиссар хорошо слышал разговор.

— Слушай, я же серьезную сумму предлагаю, — напористо частил брюнет. — Продашь — и тебе хорошо, и мне хорошо. Сможешь летать даже по пятому и гораздо дальше. Ну?

— Сейчас хорошо — а потом? — флегматично возразил студент. — Ты за меня будешь физхимию долбать, экзамены сдавать?

— Да отрастет она у тебя, эта способность, отрасте-ет! — почти запел брюнет. — Ты же молодой, у молодых сути восстанавливаются, как хвост у ящерицы, чтоб я так жил! Хорошо, набавлю еще сотню галактов — по рукам?