Пленница викинга - Джулия Бирн

Неожиданно разозлившись, он вскочил на ноги. Что он делает, во имя богов? Она англичанка. Англичанка.

Он наклонился, чтобы прикрыть ее наготу и развязать ей руки.

И тут Рорика поджидало очередное потрясение. Желание схлынуло, словно его никогда и не было, и у него, у человека, который не морщился при виде самых отвратительных шрамов, потемнело в глазах.

Ее жестоко избили. Не хлыстом, нет. Крови не было, но от плеч до талии ее спину покрывали вздувшиеся багровые полосы и ужасные синяки.

Рорик сердито поджал губы. Он знал, какие отметины оставляет кнут. Тор[3] свидетель, он дал своим людям полную свободу действий, но если это сделал один из них…

Наклонившись, он повернул к себе ее лицо. Вряд ли она способна говорить, если судить по ее отсутствующему взгляду, но все же он задал вопрос:

– Кто это сделал, девушка?

Ответа не было, но ее ресницы дрогнули, и она взглянула в дальний угол зала. В то же мгновение Рорик услышал шаги. Кто-то торопливо приближался к шкуре, занавешивающей вход. Предупреждать девушку было поздно. Надеясь, что она будет молчать и дальше, Рорик выпрямился и встал за столбом, держа обнаженный меч наготове.

Сьюлин откинул шкуру и вбежал в зал, на ходу засовывая под тунику раздутый холщовый мешочек.

Ивейна глядела на него затуманенными от боли глазами. Она не знала, надо ли предупредить его о спрятавшемся поблизости норманне, но эта мысль ушла, как только он заговорил.

– Тебя до сих пор не нашли, моя госпожа? Может, это и к лучшему. Хотелось бы мне посмотреть, как эти варвары собьют с тебя спесь, но было бы глупо задерживаться. Скажи им, пусть не поджигают дом в обмен на подарок, который я им оставляю.

– Сам скажи, англичанин, – предложил викинг, выйдя из-за столба. Он окинул взглядом приземистую, обрюзгшую фигуру своего противника и медленно описал дугу мечом, направив его прямо в сердце Сьюлину. Его глаза сузились.

Этот холодный, как лед, взгляд пронзал насквозь. Неудивительно, что довольное выражение на лице Сьюлина сменилось смертельным ужасом. Но Ивейна, как ни странно, не испытывала страха. Стоящий над ней великан представлял собой угрожающее зрелище, и он что-то сделал с ней…

Но что он сделал? Ей никак не удавалось собраться с мыслями. Несколько минут назад она не способна была думать ни о чем. Пока его вопрос не вырвал ее из забытья. Она не запомнила слов, но, к ее удивлению, он говорил по-английски, и в ее памяти сохранился лишь его бархатистый голос.

Ивейна подняла глаза. Он оказался очень высоким и мускулистым. Взгляд девушки скользнул по длинным ногам в шерстяных штанах и высоких кожаных сапогах и широким плечам, прикрытым кольчужным жилетом. На его мощных руках красовались тяжелые золотые браслеты, золото блестело и на поясе.

Она плохо его разглядела, и даже не смогла бы сказать точно, какого цвета его волосы. Его лицо было скрыто под железным шлемом: наносник, нащечники и инкрустация ониксом надо лбом создавали поистине угрожающий образ. Под этой наводящей ужас маской блестели глаза, холодные и серые, как зимнее небо. А рот под наносником казался нечеловечески жестоким.

Ресницы девушки задрожали, когда викинг качнул головой в ее сторону, но его ледяной взгляд был прикован к лицу Сьюлина.

– Ты это сделал. – Это не было вопросом.

Сообразив, что его пока не собираются убивать, Сьюлин заметно оживился. Он изобразил подобострастную улыбку.

– А как еще обращаться с женой, которая осмеливается перечить своему мужу? Может, ты научишь ее послушанию.

Викинг качнул головой.

– Ты отдаешь мне свою жену?

– Да… да… если хочешь. – Сьюлин говорил с таким рвением, что даже начал заикаться. – Что хочешь с ней то и делай. Хоть она и дерзкая девка, но не уродина. Смотри… – Он протянул руку к ее лицу.

– Тронь ее и останешься без руки!

Глаза Сьюлина полезли на лоб. Разинув рот, он глядел на меч норманна, сверкнувший прямо над его протянутой ладонью.

– Тебе ее мало? – пробормотал он. – Вот… – Не решаясь убрать руку, другой рукой он вытащил из-под туники мешочек и протянул викингу. – Возьми и мои сокровища.

Викинг даже не шелохнулся. В его голосе звучало презрение.

– Что ты пытаешься выкупить, англичанин? Твою жизнь? Твой дом? Или только руку? – Он опустил меч, коснувшись запястья Сьюлина. – Что ты хочешь выменять на жалкую горсть монет и избитую жену?

– Нет… нет… ты не понял. – Ладонь Сьюлина так сильно дрожала под клинком викинга, что на его коже выступила тонкая кровавая полоса. Заметив это, он по-поросячьи взвизгнул и отдернул руку.

Кончик меча снова замер напротив его сердца.

– Я только сегодня ее побил… а раньше никогда… и эта девка нетронутая… клянусь… – бессвязно забормотал перепуганный Сьюлин и умолк, заметив удивление в глазах норманна. Ивейна видела на лице мужа не только ужас, но и расчет. Он облизал губы. – Вы и так разорили весь город, обчистили лавки, ограбили церковь. Так неужели этого золота и девушки недостаточно, чтобы сохранить мне жизнь? Девственницу можно дорого продать, если не хочешь оставить ее себе. Или отдай ее своим людям. Со стороны смотреть еще забавнее.

Казалось, стены зала вот-вот покроются инеем. Ивейна поежилась. Она слышала, как викинг заговорил снова, и его голос жалил, как ледяной ветер тундры.

– Клянусь Тором, я знал, что вы, англичане, лживые, вероломные предатели, но каким надо быть человеком, чтобы отдать свою жену опьяненным от крови воинам?

– Разве не это вам нужно? – закричал Сьюлин, возбужденно размахивая руками. – Вы грабите, вы насилуете, так возьми ее. Возьми ее прямо здесь. Ты увидишь, что я говорю прав…

Раздался пронзительный крик, и туман, окутывавший сознание Ивейны, рассеялся. Жажда убийства вспыхнула в глазах норманна; во взгляде Сьюлина отразился ужас. Клинок взлетел над его головой и обрушился на него, со свистом рассекая воздух.

Когда тело Сьюлина упало на пол в нескольких дюймах от лица Ивейны, девушка даже не поморщилась. Она видела, как убийца ее мужа убирает меч в ножны и вытаскивает из-за пояса кинжал, видела ярость в его глазах, когда он склонился к ней.

Значит, он и ее убьет. Она ничего не почувствовала.

Кинжал разрезал кожаную петлю на девичьих запястьях. Освобожденные, ее руки бессильно упали бы, но Рорик их придержал. Его ярость схлынула, но ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы обратиться к ней с нежностью.

– Полегче, малышка. Опускай руки медленно.

Она не проронила ни слова, ее лицо осталось безучастным, но Рорик заметил, как она побледнела, когда к рукам начала приливать кровь.

Он надел на нее киртл, но спину оставил открытой. Затем, не раздумывая, перебросил ее через плечо и поднялся на ноги.