Запрети любить - Анна Джейн

Не знаю, что происходило в квартире — я слышала лишь какие-то приглушенные крики и глухие удары, словно кто-то бьется о дверь наверху. Мама, Оксана и дяденьки вернулись спустя полчаса. Отца с ними не было — как оказалось, друзья Оксаны вломились в квартиру, связали его, а мама успела собрать кое-какие вещи.

— Сильный, урод, — сказал один из мужчин в прихожей. — По скуле вмазал.

— Мне по «солнышку» заехал. Удар поставлен, — подхватил второй.

— Он боксом раньше занимался, — ответила мама тихо.

— Ты как с ним жила, крошка? Грушей, что ли была?

Мама не ответила, зато ответила Оксана.

— Да Ленка вечно в солнцезащитных очках ходила! Как будто никто не понимал, что синяки скрывала. Так, а дочка твоя где? — спохватилась соседка. — не выбежала за дверь?

Они нашли меня под кроватью. И я не поняла, почему мама опять плачет. Ведь все хорошо. Монстр не пришел. Нас никто не обидит!

— Папа не придет за нами? — осторожно спросила я. — Я его боюсь…

— Нет… Не придет. Бедная моя девочка, — зашептала мама, обнимая меня. — Господи… Что же нам делать с тобой…

— Тебе от такого, как он только бежать, — вздохнула Оксана. — Уезжай в другой городе. Ради дочери.

— С работой я тебе помогу, крошка, — раздался голос одного из ее знакомых, который наблюдал за нами, стоя у порога.

Через несколько дней мы действительно уехали. Отца я больше не видела. И у нас началась новая жизнь.

Старший брат все-таки появился в моей жизни. Но он не полюбил меня, а возненавидел.

Глава 2. Как меняется жизнь

Мы с мамой переехали в другой город — большой, шумный и равнодушный. Я плохо помню те дни, в голове сохранились лишь обрывочные воспоминания о жизни в коммунальной квартире где-то на окраине. В нашей небольшой комнатке стоял потрепанный раздвижной диван, шкаф, стол и два стула. Туалет и кухня были общими.

Деревянное окно комнатки выходило на пустырь, и если взрослые не замечали ничего особенного, то я обрадовалась — над пустырем каждый вечер разливался закат. Я сидела на подоконнике и наблюдала за ним, зная, что как только закат догорит, придет мама. Она работала кассиром в магазине неподалеку, и, хотя постоянно подрабатывала, выходя в другие смены, денег все равно катастрофически не хватало. Основная часть зарплаты тратилась на аренду, остальное — на еду и кое-какую одежду. Но несмотря на то, что жили мы небогато, я чувствовала себя в безопасности. Никто больше не устраивал скандалы, не бил посуду и не трогал маму. Монстр остался в прошлом.

Я знала, что он ищет нас. Об этом маме по телефону сказала Оксана, которая помогла перебраться в другой город и порою созванивалась с мамой, а иногда переводила деньги. Мама просила не делать этого, говорила, что ей стыдно брать их, но Оксана каждый раз отвечала: «Не трать на себя, трать на малую». После этих слов мама обычно замолкала и тяжело вздыхала. Кроме Оксаны у нас с ней действительно никого не было — мама осталась сиротой в двадцать лет и почти сразу начала жить с отцом. Он не разрешал ей общаться с подругами, настоял на том, чтобы она ушла с последнего курса университета, заверив, что будет содержать. Наверное, именно поэтому она терпела его столько лет. Не могла уйти, потому что некуда было уходить.

Года полтора мы прожили в той маленькой комнатке. Я не ходила в садик — сидела дома и ждала маму, а за мной присматривала добрая бабушка Галя, которая жила в соседней комнате. Ей было очень много лет, и я знала, что сын отобрал у нее квартиру, продал и переселил сюда, на окраину, а сам на вырученные деньги занялся бизнесом. Кутаясь в шаль и подслеповато щурясь, бабушка много рассказывала о сыне, но он так ни разу и не пришел к ней. Вторым соседом был дядь Женя, тихий алкоголик. Он пил, как и отец, но в отличие от него не буянил, а сразу заваливался спать, а потом ходил по квартиру с трясущимися руками и просил у мамы и бабушки Гали мелочь, чтобы опохмелиться.

Потом в город переехала Оксана. Она пришла к нам в гости — красивая, пахнущая дорогими духами, в коротком платье. Теперь волосы у нее были не черные, а выбеленные, ресницы стали еще длиннее, а губы — больше. Оксана осмотрела нашу скромную комнатку, покачала головой и уселась на диван. Пока я распаковывала подарок — новую куклу в бальном платье, они с мамой разговаривали. До меня доносились обрывки их разговора:

— Ленка, ну ты же красивая, объективно красивая. Все при тебе — и фигура, и лицо. Но главное, интересная, умная, знаешь английский, разбираешься в искусстве. Только в тряпье ходишь и за собой не ухаживаешь. А ведь ты можешь жить по-другому. Красивой жизнью, а не прозябать в этой нищете, — сказала Оксана назидательно.

— Я не могу, Оксан. Не могу так. Продавать себя… — тихо ответила мама.

— Не продавать, подруга. А оказывать услуги по сопровождению высокопоставленных лиц, — усмехнулась Оксана. — Это чистовой эскорт, никакой чернухи. Вернее, это уже по желанию девочки. Понимаешь, в агентстве моего друга все устроенно именно так. Богатый мужчина хочет отдохнуть с красивой и интересной девочкой. Но знакомиться ему влом. И он обращается в одно из агентств с просьбой предоставить ему хорошую девочку. Не шалаву с накачанными губами, а интеллигентную малышку, которая знает, как себя вести, умеет себя подать, поддерживает разговор. С такой не стыдно прийти на званный вечер. Такую не стыдно показать деловым партнерам. Моя подруга не работает с чернухой, так что подумай, Лен. Подумай, хочешь ли ты жить рядом с наркоманами и алкашами всю жизнь.

— Оксан, я правда так не могу. Правда. — В голосе мамы звучало отчаяние.

— Тебя просто не прижало еще, — вздохнула та.

— А тебя? Тебя прижало? У тебя же был богатый любовник?

— Был да сплыл. Жена его обо всем прознала. Пришла ко мне, грозилась убить. Да и папик мой испугался, бросил меня,