Запрети любить - Анна Джейн

— А ты сама подумай. Ты ведь красивая. Очень.

Он вдруг облизал губы.

Я опешила. Красивая. Зачем он сказал мне это? Что имел в виду? Я вдруг почувствовала, что этот парень затягивает меня в какую-то свою игру.

Или в свои сети?..

— Не поняла, — сердито спросила я. — На что ты вообще намекаешь?

— Я? На то, что ты можешь посоветовать мне взять другую книгу. Тогда я отдам тебе эту, — ответил он, не сводя с меня своих невероятных глаз.

— А причем здесь то, что я красивая? — нахмурилась я, изо всех сил делая вид, что недовольна, хотя на самом деле таяла под его взглядом, как мороженое под солнцем.

— Это просто комплимент, забей, — отозвался парень. — Или ты не любишь комплименты?

— Я не люблю, когда у меня из-под носа забирают книги.

— Я же сказал — отдам. Если посоветуешь что-то другое.

Глава 6. Наваждение в библиотеке

Мы не сводили друг с друга глаз, и я вдруг почувствовала безумное желание податься вперед и обнять его. Зарыться лицом в его грудь, вдохнуть запах его тела, запустить пальцы в темно-кофейные волосы. Со мной никогда не случалось ничего подобного, и мне казалось, что я схожу с ума. Однако мне удалось взять себя в руки — иначе этот парень решит, что я сумасшедшая. Кидаюсь на него, как нимфоманка.

— Хорошо, какие книги ты любишь? — спросила я деланно холодно, хотя внутри все пылало от странного жара.

— Вероятно, детективы, раз пришел в этот отдел, — отозвался он иронично.

— Отлично. Детективы. Скандинавские, — махнула я головой, пытаясь вспомнить хороших авторов, а перед глазами маячила фантазия — то, как я кидаюсь к этому парню и целую его в губы. Из головы все повылетало.

— Да ты гений логики, — улыбнулся он. — Именно так.

— Вероятно, ты хочешь что-нибудь интересное… О, только попробуй обойтись без новых шуток, — поморщилась я, видя, что он открывает рот. — Оставь их для своих стендапов.

— Ладно, попытаюсь. Так что насчет интересных книг?

— Давай исходить из других категорий, — нашлась я. — Ты хочешь книгу, после прочтения которой будет светлое послевкусие? Или книгу, послевкусие от которой будет темным, нерадостным?

Боже, наверняка это самый идиотский флирт, который можно представить. Впервые в жизни я огорчилась из-за того, что не общалась с парнями и понятия не имела, как нужно себя вести.

— Я хочу тьму, — ответил парень сразу же. — С тьмой всегда интереснее.

— Тогда как ты смотришь на Италию? — спросила я внезапно, вспомнив одного из писателей, которых любила.

— Италию? — поднял темную бровь мой собеседник.

Кажется, я его заинтересовала.

— Я предлагаю тебе книги Донато Карризи, известного итальянского писателя. Действие его книг происходят в Италии. И послевкусие очень темное. Кажется, будто ты попал в храм с зажженными свечами, которые медленно гаснут. И чем меньше остается свечей, тем больше кажется, что тебя накрывает тьма.

Его губы изогнулись в усмешке.

— А ты умеешь заинтересовать. И о чем же он пишет?

Минут пять мы разговаривали, вернее, говорила я, пытаясь обрисовать сюжет, а парень смотрел на меня, почти не мигая, и этот взгляд меня ужасно смущал, но в то же время влечение, которое я чувствовала, не пропадало.

— Хорошо, так и быть, — решил он в конце концов. — Возвращаю тебе книгу.

Он протянул мне томик, я взяла его, и наши пальцы соприкоснулись. И тут же все вокруг окутала плотная тьма. Не метафизически, а вполне себе материально — во всем здании неожиданно погас свет. В отделении художественной литературы, в которой мы находились, окон не было, поэтому я ничего не видела — только чувствовала тепло своего странного собеседника.

— Твою мать, — выругался он. — Что за дерьмо. В России все время отключают свет?

— Бывает, — ответила я.

Тьма пугала — навевала воспоминания об отце. И хотя я много лет не видела его и даже не знала, что с ним и жив ли он вообще, страх перед ним не исчезал. Он трансформировался в бессознательный страх перед всеми другими мужчинами, и я начинала понимать это только сейчас.

Но вот этого парня я не боялась. Вместо страха чувствовала нежность.

— Ты здесь? — спросил он. — Дай руку. Пойдем на выход.

Я послушно протянула руку, но ошиблась во тьме и ударила парня по твердому прессу. Он хмыкнул.

— Не дерись. Я же отдал тебе книжку.

— Извини, случайно, — смутилась я.

— Но если хочешь потрогать — я не против. Люблю ласковые женские руки.

— О, поверь, мои руки совсем неласковые, — сказала я из вредности.

Он нашарил мою ладонь и взял в свои пальцы, сухие и горячие. Другой рукой он включил фонарь на телефоне и, освещая нам путь, повел между стеллажами к выходу, ну шум людей, которые явно волновались из-за внезапного отключения электричества.

— А ты не из России? — спросила я, чувствуя себя странно. Иду по темноте за руку с незнакомым парнем, от которого в животе бабочки. И даже имени его не знаю. Но все так же сильно хочу поцеловать.

— Вернулся недавно, — коротко ответил он. — Отец заставил, если тебе интересно.

— И долго жил за границей? — зачем-то спросила я.

— Несколько лет. Теперь отец решил, что я должен быть рядом с ним. Хочет по-тихому передать бизнес. Только мне это на хрен не упало. Хочу просто жить для себя.

Он переплел свои пальцы с моими, и мое сердце застучало так быстро, словно я пробежала круг по стадиону. Жар, что поднимался изнутри, становился невыносимым. Мне до умопомрачения хотелось обнять своего спутника. И это было будто помешательство.

Он вдруг остановился, хотя до выхода из лабиринта стеллажей оставалось совсем немного. Погасил фонарь и шагнул так близко ко мне, что я отшатнулась назад и уперлась лопатками в полку с книгами.

— Ты чего?.. — прошептала я, ощущая тепло его тела, хотя не касались друг друга.

— Я хочу поцеловать тебя, — хрипло сказал парень, осторожно