Рассказы - Екатерина Риз

Собственно, из-за Ани он и вернулся в Россию. Подумывал остаться в Нью-Йорке, да и должность неплохую предлагали, но позвонил отец и попросил приехать и поговорить с этой "упрямой и вздорной девчонкой, которая совершенно отбилась от рук".

— Что ещё она натворила? — со вздохом поинтересовался Саша.

— Она собирается ехать в какую-то безумную командировку! — это уже мать. — Саша, она нас не слушает. Поговори с ней. Она собирается ехать в горячую точку!

— Куда? — совершенно обалдел Гурин.

Переубедить сестру, которая к тому моменту успела закончить институт и мнила себя взрослой и разумной, ему не удалось. Аня улетела куда-то на Ближний Восток, клятвенно пообещав быть осторожной. А Саша огляделся вокруг и понял, что уезжать не хочет. Что в Москве у него перспектив не меньше, а предложения даже интереснее. Родители его поддержали, и он остался, хотя от должности в фирме отца отказался.

— Я сам, — сказал он, как отрезал и все оставили его в покое.

Они встретились случайно. Тогда, когда Саша о ней уже и не думал. Не забыл, но не думал, ни к чему были воспоминания. Его "Лилька, та которая Амелия" осталась в его юности, которая ею как раз и закончилась. Это он сам так определил. Именно она объяснила ему истину, что не всё твоё, что хочется. Что за желаемое нужно бороться, а порой отступать, чтобы получить ещё больше. С этих истин началась его взрослая жизнь, в которой он не допускал излишних сантиментов и не шёл на поводу у своих желаний. Александр Гурин научился вовремя останавливаться, какие бы соблазны при этом не испытывал.

Наверное, у каждого в жизни бывает такой период, когда ты понимаешь, как именно, по каким принципам и законам ты будешь проживать свою жизнь. Обычно это бывает в юности, ты ещё не взрослый, но и не дитя, строишь планы, гордишься своими "принципами" и отчаянно их отстаиваешь.

Саше казалось, что всё это он уже прошёл. И юность кончилась, и сомнения уже не мучили. Знал, что делает и чего хочет. Казалось, что уже ничто из колеи не выбьет, не смутит, всё намечено и решено. Нужно идти к цели. А потом случайная встреча и Гурину показалось, что всё в его жизни смешалось на какой-то момент. У Амелии был потрясающий талант переворачивать всё с ног на голову.

Встретились там, где он и предположить не мог. У здания суда.

В первый момент оба растерялись. У Саши даже на мгновение возникло желание пройти мимо. Просто мимо, сделать вид, что не узнал её. Или не заметил. Но встретил её взгляд и поневоле остановился. А она ещё и улыбнулась зачем-то.

— Сашка.

Он уже давно не был Сашкой. Если только для сестры. Даже родители его так не называли. А Амелия произнесла таким тоном, словно называла его так каждый день. Каждый день тех трёх лет, что прошли с их последней встречи.

— Что ты тут делаешь?

Амелия несколько нервно улыбнулась и обернулась на вход в здание суда. Гурин нахмурился, наблюдая за ней.

— У тебя проблемы?

— Да как тебе сказать? Уже нет. Развелись… сегодня.

Он должен был сказать ей в ответ что-нибудь банальное и официальное. То, что обычно говорил своим клиентам в таких ситуациях. У него же опыт, несколько заготовленных для таких случаев фраз. А ей сказать ничего не может, ни одного слова вспомнить не удаётся.

Лиля вдруг обернулась, увидела кого-то и слегка засуетилась. А потом

спросила:

— Ты занят? Может, кофе выпьем?

Гурин посмотрел в ту сторону, куда так нервно оглядывалась она, и заметил мужчину. Тот как раз вышел из здания и застёгивал пальто, потом не спеша направился к машине. Саша не мог его узнать, видел мельком и всего пару раз, но чутьё подсказало — он. Тот, из-за которого его когда-то бросили.

Может, поэтому он и согласился выпить с Амелией кофе? Чтобы насладиться своим злорадством в полной мере. Это была месть. Начиналось, как маленькая месть, а закончилось тем, что спустя несколько дней Гурин сидел на кухне Амелии, теперь уже Самойловой, пил кофе и разглядывал хозяйку. Та его взглядов не замечала, была поглощена телефонным разговором, отдавала кому-то распоряжения, чётким хорошо поставленным голосом. Даже злилась немного на собеседника. Или возмущалась? Отвернулась от Саши, подняла руку и накрутила на палец прядь волос.

Гурин прекрасно видел все произошедшие с ней изменения. Он мог думать что угодно про неё, про себя, но она ему нравилась. Нравилась тогда, а сейчас ещё больше. Она перестала быть Лилей. Стала Амелией, как и хотела. Деловая женщина, ни на кого не похожая, с индивидуальным вкусом и шиком. Семейная жизнь пошла ей на пользу, с этим поспорить было невозможно. Она повзрослела, похорошела и окончательно уверилась в своих силах и неотразимости. И глядя на неё, Гурину даже не приходило в голову поспорить. Не просыпалась в нём привычная недоверчивость и насмешливость. Самойловой он верил. Она хотела быть уникальной — она была ею.

Амелия выключила телефон, обернулась и улыбнулась Саше. Тот на её взгляд никак не отреагировал, продолжая пить кофе. Самойлова чуть слышно хмыкнула, а после потянулась к нему через стол, попыталась поймать его взгляд.

— Саша.

— Что? — переспросил он, стараясь не показать ей своего интереса.

— Ты ведь мне поможешь?

Гурин всё-таки взглянул на неё.

— И в чём тебе нужна помощь? Обобрать до нитки своего мужа?

Она посмотрела недовольно и выпрямилась.

— Ты несправедлив ко мне.

Он лишь недоверчиво приподнял брови.

Амелия замялась, а потом пожала плечами.

— И что? Я не собираюсь никого грабить. В конце концов, так суд решил…

— Тогда зачем тебе моя помощь?

— Потому что ты хороший адвокат, — нетерпеливо проговорила она. — Ты просто не знаешь Самойлова. Он же ужом извернется… А я заслужила, понимаешь? Разве я для него за эти три года мало сделала? А с него станется меня без копейки оставить. Саша! Ну, Саш… Я же не собираюсь его грабить. Просто хочу получить своё, чужого мне не надо.

Гурин задумался. Поставил пустую чашку на стол и зачем-то заглянул в неё. Посмотрел в тёмную гущу, оставшуюся на дне.

— Это не мой профиль, Лиль.

Она нехорошо усмехнулась.

— А ты собираешься всю жизнь бракоразводными процессами заниматься? Где твоё честолюбие, Гурин?

Как-то ей удавалось найти к нему подход, ключик, заветное слово и только этим словом его раззадорить и направить в нужном ей направлении. Одно слово, сказанное между делом, а его оно задевало за живое, Саша начинал нервничать, в мыслях постоянно возвращался к сказанному и в итоге приходил к выводу, что она права. Нельзя стоять на месте, нужно стремиться вперёд, а все его цели… слишком мелко он плавает. Где размах? Почему осторожничает? В такие моменты начинал злиться на себя, чувствовал острую неудовлетворённость, готов был бросить всё и рвануть ввысь. Там где свобода и смелость принятия решений.