Анализ характера - Вильгельм Райх

Именно на Венском семинаре по психоаналитической терапии, который я возглавлял на протяжении шести лет и в котором принимали участие мои молодые коллеги-энтузиасты, возникли дискуссии по поводу техники и динамико-экономической концепции характера в его общем функционировании. Здесь я опять должен попросить читателя не ожидать ни исчерпывающих изложений насущных проблем, ни их полного разрешения. Сегодня, как и девять лет назад, мы все еще далеки от развернутой и систематизированной психоаналитической характерологии. Однако данная книга поможет значительно сократить эту дистанцию.

Разделы о технике писались зимой 1928/29 года и поэтому могли проходить проверку еще четыре года. Надо заметить, что никаких важных изменений в них внесено не было. Теоретические разделы, за исключением главы IX, представляют собой расширенные и частично дополненные статьи, которые за последние годы напечатал Международный психоаналитический журнал.

По ряду причин я все еще не смог исполнить пожелание многих коллег и написать большую книгу о психоаналитических техниках. Задача, которую я ставил перед собой, состояла только в изложении принципов техники, которые прояснились по мере применения анализа характера. Аналитической технике нельзя научиться по книгам, потому что практические вещи несравнимо сложнее; совершенно необходимо обучение в процессе семинаров и контрольных анализов.

Как правило, возникает возражение, которое необходимо упомянуть. Оно состоит в следующем: не является ли данная публикация огромной и однобокой переоценкой индивидуальной психотерапии и характерологии? В таких городах, как Берлин, есть миллионы людей, психическая структура которых представляет собой «невротические развалины», невроз разрушил их способность работать и наслаждаться жизнью; ежечасно существующая система воспитания и социальные условия создают тысячи новых невротиков. Есть ли смысл при таких обстоятельствах писать книгу, которая рассказывает об индивидуальной аналитической технике, структуре и динамике характера и тому подобных вещах. Какой от нее толк, если она не может предложить полезных направлений массовой терапии неврозов, пригодной для быстрого и надежного лечения? Долгое время на меня производила впечатление видимая правомерность такого рода заявлений. Но в конце концов я понял, что такая точка зрения недальновидна, она хуже, чем исключительная погруженность в вопросы индивидуальной психотерапии. Как ни парадоксально это звучит, но индивидуальную терапию рассматривают именно как социально бесполезную позицию, когда она возникает в результате социального массового продуцирования неврозов, что в свою очередь порождает еще большую озабоченность проблемами индивидуальной психотерапии. Я собирался показать, что неврозы возникают из-за патриархального, авторитарного воспитания, подавляющего сексуальность и провозглашающего при этом, что его цель — предупреждение неврозов.

В существующей на сегодняшний день социальной системе совершенно отсутствуют любые предпосылки для превентивной практики; их можно будет создать только на основе революционного преобразования социальных институтов и идеологии, изменений, которые будут зависеть от результатов политической борьбы нашего столетия. Нет сомнений, что предупреждения неврозов быть не может, пока теоретическая основа будет по-прежнему оставаться в самом неврозе. Непосредственное изучение динамических и экономических факторов человеческой структуры представляет собой самую главную предпосылку. Как же использовать технику индивидуальной терапии? Наша аналитическая техника вполне подходит для того, чтобы изучить человеческую структуру с точки зрения предупреждения неврозов. Данная презентация покажет, почему техники в ее прежнем состоянии не хватало для выполнения этой задачи. Первая предпосылка для будущего предупреждения неврозов состоит в теории техники и терапии, основанной на динамических и экономических процессах психического аппарата. Прежде всего, нам необходимы терапевты, которые знают, что нужно для изменения структуры или почему эта задача не находит своего решения. Если мы постараемся победить чуму в других ветвях медицины, мы будем использовать при лечении заболеваний самые лучшие методы, с помощью которых сможем обозначить путь эпидемиологам. Мы не концентрируемся на индивидуальной технике не потому, что переоцениваем важность индивидуальной терапии, а потому, что только хорошая техника может обеспечить нас теми знаниями, которые необходимы для понимания и изменения структуры.

Здесь обсуждается и другой аспект наших клинических исследований. В отличие от других отраслей медицины мы имеем дело не с бактерией или опухолью, а с человеческими реакциями и психическими заболеваниями. Возникнув из медицины, наша отрасль шагнула гораздо дальше. Если, как принято говорить, человек в зависимости от определенных экономических условий сам творит свою историю, если материалистическая[6] концепция истории должна вытекать из базовой предпосылки социологии, природной и психической организации человека, то ясно, что наши исследования в определенный момент обретут несомненную социальную значимость. Самая важная продуктивная сила, производительная сила, рабочая сила зависит от структуры психики. Ни так называемый «субъективный фактор» истории, ни производительную рабочую силу невозможно понять без естественнонаучной психологии. Это отвергается теми психоаналитическими концепциями, согласно которым культура и история человеческого общества объясняется инстинктами. Необходимо принять во внимание тот факт, что человеческие потребности оказываются под влиянием социальных условий и изменяются в этих условиях, причем это происходит раньше, чем измененные влечения и потребности начинают действовать как исторические факторы. Хорошо известные современные ученые, занимающиеся характерологией, пытаются понять мир с точки зрения «ценностей» и «характера», вместо того чтобы попытаться постичь характер и расположение определенных ценностей с точки зрения влияния на них социальных процессов.

Исходя из социальной функции формирования характера, нам необходимо усвоить тот факт, что определенные социальные законы создают определенную среднюю человеческую структуру, но если их дифференцировать, то каждое социальное устройство создает те формы характера, которые ему нужны для того, чтобы сохранить себя. В классовом обществе правящий класс сохраняет свои позиции с помощью воспитания и института семьи, путем создания идеологии, которая стала бы правилом для всех членов общества. Но дело не только в представленных идеологиях, позициях и концепциях членов общества. Дело, скорее, в глубинных процессах, затрагивающих каждое новое поколение, структуру психики, которая соответствует существующему устройству социума, всего населения. Естественнонаучная психология и характерология ставит перед собой следующую задачу: она призвана открыть смысл и механизмы, которые трансформируют существование социума в психическию структуру, а вместе с этим и в идеологию. Необходимо отличать социальную продукцию идеологии от ее репродукции в членах общества. Изучение первого — задача социологии и экономики, а последнего — психоаналитической характерологии. Она призвана изучить как эффекты существующей экономической ситуации (пища, жилье, одежда, рабочие процессы), так и эффекты так называемой социальной суперструктуры, то есть морали, законов и институтов, и выяснить, каково их воздействие на инстинктивный аппарат; она должна, насколько это возможно, определить взаимосвязь между «материальным базисом» и «идеологической надстройкой, суперструктурой». Как бы ни старалась психология с этой работой, ее невозможно выполнить без социологии, поскольку человек прежде всего является объектом своих потребностей и социальной системы, которая регулирует удовлетворение этих потребностей тем или иным путем. Но в то же самое время он является субъектом истории и социальных процессов, которые «сам творит», хотя не так, как хотелось бы, а в определенных экономических и культурных условиях, детерминирующих содержание и эффект его действий.

Всякое общество разделено на тех, кто владеет средствами производства, и тех, кто владеет товаром — рабочей силой; каждое социальное устройство установлено первыми против воли вторых. Поскольку это устройство формирует психическую структуру всех членов общества, оно воспроизводится в людях. Так как это делается путем использования и изменения инстинктивного аппарата, устройство социума аффективно зафиксировано в людях. Первое и самое важное место репродукции социального устройства — патриархальная семья, которая создает в детях характерную структуру, и они становятся податливыми к последующему влиянию авторитарного социума. Роль, которую играет сексуальное воспитание во всей воспитательной системе, показывает, что это — первичные либидинальные интересы и энергии, с помощью которых происходит фиксация авторитарного социального устройства. Структура характера человека принадлежит определенной эпохе или определенному социальному порядку, причем она не только отражает его, но, что гораздо важнее, представляет фиксацию этого порядка. Исследование изменений сексуальной морали при переходе от матриархата к патриархату (см. мою книгу «Взлом сексуальной морали») показывает, что такая фиксация путем адаптации структуры характера в новом социальном устройстве определяет консервативную природу того, что мы называем «традицией».