Суп из птичьих гнезд - Галина Полынская

- Как успехи на литературном поприще?

- Лазурно, - я не могла не удивляться её таланту знать наперед все про всех. Причем, знать быстрее, чем человек сам обдумает свои собственные планы.

- О чем будешь писать? О любви? - она выдохнула столб дыма и шумно отхлебнула кофе.

- Да, - скромно кивнула я, - о любви. Об однополой.

- О какой? - на этот раз столб дыма повис вопросительным знаком.

- Об однополой, - повторила я, - о безумной, всепоглощающей страсти главного редактора к главному корректору газеты "Судный день".

Редакторша задавила папиросищу в пепельнице и посмотрела на меня точь-в-точь, как мой незабвенный омар после варки.

- Поражаюсь, - процедила она, направляясь к своему столу, - как тебя здесь терпят?!

- Да на мне тут все и держится! - крикнула я ей вслед.

Допив кофе и придя к мысли, что день начался не плохо, я решила немного поработать.

Вскоре появился шеф. Швырнув свой пухлый портфель на стол, он сразу же спросил:

- Сена, гороскоп сделала?

- Да, на вашем столе, под вашим портфелем.

- Хорошо. Так, все в сборе? - он определил на вешалку пальто и шляпу.

- Вроде все, - пожала я плечами, - Влад попозже придет.

- Тогда слушайте, у меня приятное известие.

Я раскрыла уши пошире, потому что новости, тем более приятные, были огромной редкостью в нашей редакции.

- Нам подвернулась неплохая работенка, за неё мы можем получить приличные чаевые.

Я раскрыла уши на полную мощность.

- Недавно вышла книга одного, пока ещё неизвестного автора, не знаю, хорошая или плохая - это не важно. Важно то, что автор очень богатый и жаждет славы. Мы даем на эту книгу рекламную рецензию в следующем... нет, в этом номере, выбросим пока материал про пирамиды. Рецензия должна быть не менее захватывающей, чем "Унесенные ветром", деньги распределяются на всех, но львиную долю получает автор рецензии. Кто возьмется?

- Я!! - хором крикнул весь наш доблестный коллектив.

- Хорошо, значит ты, Сена, - кивнул шеф и собрался идти на перекур. А за одно и на обед.

- Почему она?! - не вынесла редакторша. - Почему все время она?!

- Я могу уступить тебе составление гороскопов на полгода, великодушно предложила я, - так же можешь взять очерк про то, что Гитлер был женщиной.

- Не хочу я никакого Гитлера! Я хочу эту рецензию!

- Если у Сены возникнут затруднения, вы ей все поможете, - шеф извлек из портфеля книгу, страниц где-то, эдак, тыщи на полторы и грохнул её на мой стол. На обложке красовалась надпись: "Лев Леонов. Мои сны". Мне стало ясно, что после прочтения такого количества снов Льва Леонова, помощь обязательно понадобиться, причем, не только коллег по работе. Шеф заметил мой резко потускневший вид.

- Читай через пять страниц, - посоветовал он, - главное, уловить суть, если она там есть, конечно. Две недели тебе хватит?

- Две недели?! - раздался вопль моего разбитого сердца. - Да вы что?! Месяц, не меньше!

- Две недели, больше не могу, номер надо сдавать в набор. Если не справишься, отдай кому-нибудь.

Я посмотрела на редакторшу, продолжавшую сверлить меня взглядом морепродукта, и согласилась.

- А на работу ходить? - крикнула я удаляющейся спине шефа.

- Нет! - спасительным гонгом прозвучал ответ. - Две недели, ни днем больше!

- Какое счастье, - принялась собирать свои ручки и блокноты. - У кого-нибудь есть кулек с целыми ручками? Мне Льва Леонова сунуть не во что.

Редакторша молча и демонстративно заколотила по клавиатуре единственного в кабинете старенького компьютера, но пакетом я все же разжилась у нашего художника.

Домой неслась, как на крыльях, подумать только, две недели не надо вставать, плестись на работу и целый день страдать от скуки и нереализованных творческих планов в нашей занюханной газете! Наконец-то представилась возможность доказать, на что я способна! Рецензия, подумать только! Их, если мне не изменяет память, пишут всякие профессора, да лауреаты, считающие себя, как минимум в триста раз умнее автора! А тут я! Блесну, наконец-то своим умом и талантом, ещё как блесну! А если у этого Льва много книг и ему понравится моя рецензия, то я стану его личным рецензентом, брошу работу...

Я так размечталась, что едва не проехала свою станцию метро. Прижимая к сердцу книгу своего самого любимого писателя, я помчалась домой, и сразу же позвонила Тае на работу.

- Представляешь, - тяжело задышала я в трубку, - я буду писать рецензию на его сны!

- Чего?

- Шеф дал мне книгу одного очень богатого автора, и я напишу на неё рецензию! Обещали много денег!

- Сколько? - сразу же спросила практичная Тая.

- Много! Очень много! - я смутно представляла, сколько конкретно "много" в понятии Льва Леонова и шефа, но пребывала в уверенности, что мне хватит. - Если повезет, буду все время для него писать, брошу работу, разбогатею...

- Сто-о-оп! - Тая опустила шлагбаум перед самым носом моего поезда. Не слишком ли ты торопишься? Ты же никогда не писала рецензий...

- Чего там писать!

- Ты вообще знаешь, как они пишутся?

- Чего там знать!

- Слушай, я приеду к тебе после работы, привезу пару журналов с рецензиями, ты хоть посмотришь, как это делается.

- Идет, но я и без этого бы справилась, с моими-то талантами!

- На всякий случай все же привезу. Все, извини, больше не могу разговаривать, начальница отдела косится.

- До вечера, пока.

Я положила трубку и немножечко потанцевала вальс с Леоновым в объятиях. Нет, все-таки хороший я себе гороскоп составила на эту неделю!

Ближе к обеду решила приступить к прочтению. Первая глава называлась: "Сон первый". В мою душу закрались нехорошие предчувствия. Пролистав, я нашла вторую главу, она называлась: "Сон второй". Нехорошие предчувствия усилились. Я открыла оглавление. Ну, да, так и было! Последней главой был сон тысяча девятьсот девяносто девятый. Я тихо застонала, и Лавр немедленно подошел ко мне посочувствовать. Погладив его красивую, все понимающую морду, я устроилась на кровати и стала изучать, что же там наснилось Лёве.

После первой главы я поняла, что ему снится такое, чего мне и привидеться не могло. Возможно, после трех бутылок некачественной водки и может присниться, что ты муравей, живешь в лесу и у тебя очень сложные взаимоотношения с главой муравейника, но зачем же об этом всему миру докладывать?!

Во втором сне бедняге мерещилось, что он солдат армии Наполеона... в третьем... в четвертом... в пятом... К шестнадцатому сну у меня пошла кругом голова и я стала сомневаться, смогу ли теперь вообще когда-нибудь заснуть.

Вечером пришла Тая, открыла дверь своим ключом и обнаружила меня, лежащую на полу, рядом с Лавром. Вместо подставки под книгу, я приспособила комнатные тапки. Самочувствие мое было из рук вон, настроение вообще никуда, а мой пес, время от времени сочувственно вздыхал и норовил поцеловать меня в макушку.

- Ты чего это на полу? - поинтересовалась подруга.

- Понимаешь, я уже не могу лежать на кровати, сидеть в кресле, просто не знаю, куда себя приткнуть!

- Что-то мне не нравится лихорадочный блеск твоих глаз, присмотрелась ко мне Тая. - Ты не заболела?

- Погоди, они ещё не так заблестят, когда я дойду до тысяча девятьсот девяносто девятого сна!

- А ты на каком сейчас?

- На двадцать первом!

- Книга хоть интересная?

- Я согласна всю жизнь прожить в нищете! Всю жизнь!

- Сеночка, ну нельзя же прямо сразу раскисать, рецензентам и критикам ещё и не такое читать приходится. Дай-ка посмотреть.

Я с радостью протянула книгу и, кряхтя, поднялась на ноги.

- Ты смотри, а я пойду пока выпью чего-нибудь для укрепления нервной системы.

Пока я лихорадочно распечатывала бутылку мартини, припасенную на какой-нибудь великий праздник, который когда-нибудь должен был случиться в моей жизни, Тая знакомилась с творчеством сонливого автора.

- И мне принеси! - крикнула подруга. - Без бутылки это читать нельзя!

Прихватив бокалы, я вернулась в комнату. Тая сидела на кровати и сосредоточенно вникала в суть произведения.

- Да-а-а... - покачала она головой, - кто бы мог подумать, что у мужика такие серьезные проблемы! А я думала, что меня кошмары по ночам мучают... Кстати, хочешь у тебя ночевать останусь?

- А ты как думаешь? - я подняла на неё взор, затуманенный снами Льва Леонова. - Конечно, хочу. Если бы ты знала, как мне страшно оставаться одной! В темноте!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.

- Чего-то не хватает, - задумчиво сказала Тая, попивая мартини. - Ах, да, музыки! Где твоя кофемолка?

- Не оскорбляй мой магнитофон! Вон там, за письменный стол завалился.

Тая спрыгнула с кровати и на четвереньках полезла под стол, квартировавший там Лавр проснулся, и с недоумением тявкнул.

- Прости, прости, Лавруша, - бормотала Тая, пытаясь найти магнитофон, - где же он... где же он... зараза! А, вот! Нашла!

Она извлекла его на свет божий и воткнула вилку в розетку. Заиграла медленная, романтичная музыка, которую мой магнитофон, как всегда, принялся озвучивать своими собственными вздохами, шепотами и поскрипываниями.