Сказания древа КОРЪ - Сергей Сокуров

Сергей отметил про себя цветовое сходство своего мундира с нарядом незнакомки: чёрное и красное. Ему удалось рассмотреть это сказочное видение во весь рост и со всех сторон, когда он обходил стол, чтобы не тянуться через него к даме с протянутой стопкой, подобно мужлану. Гусар галантно прикоснулся краем своего захватанного, стакана к донышку сверкающего бесцветным хрусталём бокала и умудрился, как полагалось благородному русскому офицеру, поцеловать «фарфоровый» (определил он) мизинчик.

…Губы обожгло ледяным холодом. Кавалерист невольно отшатнулся, вызвав ироническую улыбку в уголках бледных губ красавицы. Сбитый с толку каким-то смутным, тягостным предчувствием, он вернулся на своё место за столом, и сразу раздался под сводами подвального помещения звучный контральто:

– Так за удачу, кавалеры!

Сдвинулись над столом с глухим звоном сосуды с вином, запрокинулись мужские головы, одним махом осушая стаканы. Когда женщина, не торопясь, допила своё вино, все пятеро совершили жертвоприношение Духу Удачи по русскому обычаю – рассыпалось по каменным плитам пола битое стекло. И вновь заговорила незнакомка, по-русски чисто, но произнося каждый звук старательно, словно прилежная в учении иностранка:

– Верьте мне, братья Борисовы: поход вы закончите победой и все живы останетесь. Но события и воля сильных расшвыряют вас по империи, а кого и за её пределы. В последний раз вы вместе, больше никогда не увидитесь. Вам и вашим внукам, и детям ваших внуков, их потомкам ближним и дальним суждены испытания жизнью. Они никогда лёгкими не бывают. Некоторым из потомства Борисова выпадут приключения необыкновенные. В радость ли, в горе – кто как их воспримет. И этим определит себе цену. Родину вашу ждут страшные войны и потрясения. Тайна покроет конец двух царей, и будут два цареубийства, на последнем и сама Россия во гроб ляжет. Но из гроба сможет встать, если корни её служилого люда не засохнут. Берегите их. Вам только и сберечь. Не поминайте лихом.

Хлопнула дверь за стойкой. Офицеры обернулись на звук. В свете коптилок на полках с бутылками обрисовалась тощая фигура Эшмо с двумя большими кувшинами в руках.

– Что ж ты, халдей лукавый, такую красавицу от приличных людей прячешь? – шутя, усилив громовые нотки в голосе, окликнул его поручик.

– Притом, Кассандру, – поддержал старшего брата Петруша.

И все четверо вновь обратили взоры на… на то место, где только что стояла предсказательница. Она исчезла. Будто не было её вовсе. Однако серебряное блюдце на торце стола свидетельствовало, что седоволосая молодка братьям не привиделась. Андрей подозвал хозяина.

– Мы только что беседовали здесь с женщиной. Она твоя жена, хозяйка?

Восточный нос сделал отрицательное движение.

– У меня нет жены.

– Ну, сестра, дочь? Или прислуга?

Анграманов пожал плечами:

– В доме нет женщин. Я живу один. Справляюсь.

Андрей обошёл стены, пробуя богатырскими руками железные прутья на окнах.

– Так, так… Сюда можно проникнуть незаметно через чёрный ход?

– Дверь на надёжных запорах, господин офицер. По лестнице я поднимался и спускался, она была у меня на виду.

Игнатий хлопнул себя ладонью, размером с окорок, по лбу, да так, что, будь это лбы младших братьев, то пришлось бы их выносить вперёд ногами.

– Сдаётся мне, я понимаю, – и виноторговцу. – Ступай, любезный к себе, – дальше братьям, перейдя на шёпот, когда они вновь уселись за столом. – Это всё от чёртова пойла! Привиделось. Что мы пили? Дай кувшин! – (поскольку стаканы и бокал превратились в осколки, пехотный подпоручик вытряхнул на серебряное блюдце густой, бурого цвета винный осадок, поднёс к губам, лизнул с гримасой отвращения). – От этого и слон ума лишится.

– Слишком просто, брат, у тебя выходит – допились до чёртиков, – усомнился Андрей. – Давайте-ка обменяемся впечатлениями, кто из нас что видел что слышал. Если мнения совпадут, значит, была та девица. Если не совпадут – каждому в отдельности привиделось от снадобья Эшмо, будь он неладен. Начнём, как положено у военных, с младшего по чину.

Впечатления от внешности незнакомки у сыновей Борисовых, в целом, совпали. Одинаково запомнилась всем и короткая речь незнакомки, и вкусовое ощущение дорогого вина, которого в кувшине не могло быть и, судя по осадку, не было. И всё-таки в реальность виденного трое из четверых до конца не верили и словам предсказательницы значения не придали. Только гусар отстаивал мнение, что седовласая девица не была плодом отравленного алкоголем ума.

– Ничего нам не привиделось! Была да сплыла бестия, выскользнула за дверь мимо ротозея хозяина – и вся недолга. Маркитантка она. Так одеваются только маркитантки. Все они гадалки, а эта особенная, колдунья. Сдаётся мне, правду она о нас сказала – не свидимся мы больше, не суждено. В последний раз мы вместе. Дети наши уже родства, имён дядей и не вспомнят. И друг друга не признают. Ведь кто мы? Борисовы сыны, Борисовичи. У нас даже нет настоящей фамилии. Коль уж не встретимся никогда, давайте условимся о заветном слове. Оно вроде пароля нам будет. Когда придёт время обзаводится фамилией, пусть каждый из нас навертит буковок, сколько захочет, вокруг того слова. Возьмём… Что возьмём?… Ну, хотя бы «кор» – от слова «корень». Какой корень, спросите? Да наш – сынов Борисовых корень! Притом, «cor» на латини значит «сердце». Тоже со смыслом. В груди каждого из нас одно сердце бьётся, русское. Крикнешь «кор!», звучит, издалека слышно.

Слова гусара развеселили братьев.

– Красиво говоришь. Ну, ты ж у нас любимчик муз, – заметил Игнатий, снисходительно улыбаясь.

Сергей остался серьёзным:

– А чтоб не забыть уговор… Хозяин, во сколько оцениваешь этот чёртов металл?

Серебра у Анграманова в заведении сроду не водилось. Сунутое ему под нос блюдце видел он впервые. Но отчего бы не признать, раз его благородие спрашивает? И Эшмо уверенно называет цену.

– Добро, – не стал торговаться гусар. – Неси вина, что с маркитанткой пили, не этой дряни.

Кувшин полетел в угол. Черепки разлетелись, и словно капли крови брызнули на стену. Хозяин, будто не заметив безобразия, отправился выполнять заказ.

– Погоди, Крёз! – властно вмешался Андрей. – Ты что, на вдове купца женился?

– Вчера карта шла, – пояснил корнет, устанавливая на столе блюдце. Поднялся с табурета и обнажил саблю. – Отойдите-ка в сторону.

Поручик с гримасой нарочитой покорности повиновался, бросив: «Чем бы дитя не тешилось. Пусть его». Игнатий и Петруша последовали за старшим братом подальше от рубаки. В свете масляной лампы блеснул клинок, глухо вскрикнула дубовая столешница, и серебряное блюдце разлетелось на две части. Обе подверглись той же участи. Гусар рубил лихо, умело, но всё-таки каждый из четырёх секторов по размеру немного отличался от других. Вложив саблю в ножны, Сергей собрал четвертушки. Стоя, изогнувшись над столом, стал аккуратно выцарапывать осколком хрустального бокала на серебре инициалы Борисовичей – А, И, С, П. При этом он согласовал старшинство по возрасту с размером обрубка. Закончив работу, сложил четвертушки впритык, прочитал вслух по часовой стрелке:

– АПИС… – задумался. – Слово какое-то… На имя похоже, не христианское. Где-то слышал. Или читал…

Хозяин за стойкой напрягся. Неужели опять неудача? Он долго ждал! Очень долго. Это входило в задание – ждать. Каких лиц? В каком количестве? Эшмо не знал. Надо было подкараулить в одно время несколько посетителей, не из простых, связанных родственными узами. Притом, имена их должны быть таковыми, чтобы при перестановке инициалов образовалось имя одного из извечных врагов людей, особенно этих. Главное, чтобы оно прозвучало под сводами погреба. Когда братья в разговоре назвали друг друга, Эшмо вмиг сложил в уме все комбинации. Увы, большинство образованных слов оказались без смысла. Одно, АПИС, было именем быка, земного воплощения египетского бога Пта, покровителя наук, искусств и ремесла. Чур его! Другим можно было бы начать проект, одобренный там, куда виноторговца и на порог не пускали, если бы не досадная мелочь. В том слове не хватало конечного звука, изображаемого в русском письме буквой «д». Как обойти это препятствие?

Невольно виноторговцу помог, ничего не подозревая, Игнатий. Услышав «Апис», он заметил:

– Хорошо, что не Аспид.

«Аспид! Аспид!», – как никогда громко отозвалось эхо под низким сводами зала. Эшмо удовлетворённо потёр за стойкой руки. Конечно, это не совсем то, что он ожидал, далеко не отлично, но, как говорят в этой стране, «на безрыбье и рак – рыба». На исполнение проекта придётся затратить немало дополнительных сил. Что ж, он готов. Выбора у него нет.

Гусар разворошил пальцами рубленное серебро.

– Ладно, разбирайте. На память о нашей встрече. Последней. И помните: «кор»!

Братья вновь сели за стол, теперь украшенный тремя сабельными шрамами, разобрали куски серебра, рассовали по карманам.