Если бы я был учителем - Наталья Соломко

Я молчу.

- Не понимаешь... Но это неважно. Все равно учиться придется. А что мать в больнице, мог бы сказать, язык-то у тебя есть?

- Есть, - сразу соглашаюсь я и показываю язык.

- Хватит, Митюшкин, - морщится она. - Совершенно ты не понимаешь, когда с тобой говорят по-хорошему! И что с тобой делать?

В коридоре стоит отличница Ленка, кого-то ждет.

- Митюшкин, ты есть хочешь? - спрашивает она.

С ума, что ли, сошла? Я стою моргаю. Надо сказать ей что-нибудь... Такое! Чтоб сразу обиделась и не приставала.

- Обалдела? - грублю я. Хулиган должен быть хулиганом.

Но она не обижается.

- По правде, Митюшкин! Раз мама болеет... Пойдем, мама знаешь какой борщ варит!

- Я сам борщ варю - не хуже твоей мамы! - говорю я.

- Не ври!

- На спор! - обижаюсь я. - Хочешь, сварю?

Ленка смотрит на меня с сомнением.

А я правду говорю, я борщ такой варю - пальцы оближешь! Меня мама научила. И картошка эта мне надоела... Чего я, дурак, борщ не варил?

Мы идем ко мне.

У калитки стоит Цыбулько, ждет. И чего он ко мне привязывается?

- А кино интересное было? - со вздохом спрашивает он. - Расскажи... и плетется за нами.

Я варю борщ. Очень вкусный. Ленке нравится.

- А я думала, врешь... - удивленно сознается она. - И вообще... Странный ты какой-то...

- Сколько книг у тебя!.. - завидует Цыбулько.

Ленка смеется:

- Я думала, ты и вправду - хулиган, боялась...

Тут у дверей кто-то осторожно скребется. Цыбулько идет отпирать.

- Там тебя какой-то шкет зовет, - сообщает он.

Я выхожу. Во дворе стоит Митрий. Молчит и смотрит на меня отчаянно.

- Ты чего?

Молчит.

- Ну заходи давай... - говорю я.

- Потом... Когда твои друзья уйдут...

- Какие друзья? Просто учимся вместе, заходи. Да не бойся!

- Не... Можно, я к тебе завтра ночевать приду?

- А тебя отпустят?

Митрий молчит, стараясь не зареветь.

- Ну, чего опять? - спрашиваю я. - Опять уезжать собрался?..

- Мы сегодня контрольную писали... - тоскливо шепчет он. - Вдруг двойка?..

- Да ну тебя! - сержусь я. - Тогда тоже говорил: налупят, налупят! Трусишь ты все и выдумываешь! Ведь не налупили...

- Сначала не налупили... - тихо говорит Митрий и задирает рубаху. - А потом налупили...

На ребрах у него три отчетливых фиолетовых полосы.

- Шлангом?

Митрий кивает.

- Андрюша! - выскакивает из дома Ленка. - Пошли чай пить, уже кипит...

- Сейчас. Ты иди... А может, у тебя и не двойка вовсе...

Митрий молчит. Ленка стоит в дверях и глядит на нас, раскрыв рот.

- А ты из какого класса? - спрашивает она у Митрия.

Митрий глядит в землю, долго не издает ни звука, но наконец шелестит еле слышно:

- Из третьего "А"...

- У Марь Палны ты, да ведь?

- Ага...

- Так можно пойти узнать... Я журнал когда относила, она как раз в учительской сидела, тетрадки проверяла... Как твоя фамилия?

- Соколков... - сообщает Митрий, и на глазах у него появляются слезы.

- Реветь еще рано! - сердито говорю я. - Перестань, а то в лоб дам! Лен, сбегай, а?

- Ага! - соглашается Ленка.

Убегает. Митрий стоит у забора, опустив лопоухую голову.

Ленка возвращается через полчаса, когда Митрий уже забыл о грядущем несчастье, сидит за столом и брызжется в Цыбулько чаем.

- Двойка... - говорит Ленка и глядит на Митрия с жалостью. - Попадет?

Митрий рыдает.

- Я хотела тетрадку стащить... - говорит Ленка виновато. - Но не вышло... Она такая сердитая: плохо контрольную написали, много двоек...

- А если ночью залезть? - предлагает Цыбулько.

- Я думала... - отзывается Ленка. - Но она тетрадки домой возьмет, я выспросила...

А я всегда думал, что все отличники и отличницы зануды...

- Зачем? - возмущается Цыбулько. - Все проверила, пар наставила, да еще и домой потащит!

- Чтобы про-а-на-ли-зи-ро-вать!.. - по слогам выговаривает Ленка новое слово. - Она так сказала...

Митрий все плачет.

- А она уходить не собирается домой? - спрашиваю я.

- Нет, ей еще половину надо проверить...

- Митрий, - говорю я, - не вой. Сиди тут и жди. Лена, дай, пожалуйста, твою косынку...

Я уже все решил.

Май зажег звезды на своем высоком светлом небе. Моя лошадка мчит по темнеющим улицам поселка, копыта цокают в пыли.

Дядька Самойленко посмотрел на меня хмуро, но ничего не сказал. Значит, разрешил покататься...

Но я не кататься поехал.

Я въезжаю на школьный двор и затаиваюсь в тени, у входа. Лицо у меня до глаз обмотано Ленкиной косынкой.

Я успел вовремя - окно учительской гаснет. Марья Павловна появляется на пороге нашей двухэтажной бревенчатой школы, зябко поводит плечами и выходит на улицу. Идет... Каблуки стучат по деревянному тротуару...

Внутри у меня делается пусто и холодно.

Я даю ей отойти шагов на пятьдесят, туда, где кончается деревянный тротуарчик и освещенное пространство, и сжимаю коленями бока моей лошадки. Она мчит по улице, гулко громыхая копытами.

- Стойте! - приказываю я, нагоняя учительницу. - Тетради или жизнь!

Марья Павловна ахает, прижимается спиной к забору. Она молодая и ужасно красивая... Почему-то я заметил это только сейчас, хотя и прежде ее видел сто, раз...

- Кто это? - испуганно спрашивает она.

- Тетради! - требую я.

- Перестаньте, это глупая шутка! - неуверенно бормочет она. - Я позову милицию...

- Звать на помощь бесполезно! Тетради с контрольной работой третьего "А", быстро!

- Да что же это такое?.. - шепчет Марья Павловна, протягивая мне пачку тетрадей. - Я схожу с ума!..

В теплой ночной мгле я мчусь домой.

- Ну ты даешь!.. - восхищенно говорит Цыбулько.

- Ой, Андрей... Какой ты молодец! - это Ленка.

Митрий ничего не говорит, только шмыгает носом и смотрит преданными глазами.

Мы снова пьем чай, а в печке гудит желтый бумажный огонь.

На второй перемене Цыбулько оттаскивает меня в угол и шепчет испуганно:

- Сматывайся, там милиция пришла! Кошелек искать будут...

- Какой кошелек?..

- Какой!.. - хмуро бормочет Цыбулько. - Какой ты вчера у Марьи Павловны отобрал! А в кошельке сто рублей!

- Я не брал... - говорю я испуганно. - С ума сошел? Зачем мне ее кошелек?

- А кто брал? - спрашивает Цыбулько.

- А я знаю?! Я только тетради...

Цыбулько вздыхает облегченно.

- Да я тоже не поверил, - говорит он. - А все рассказывают, что у Марьи Палны вчера кошелек ограбили... Пошли поищем, может, выпал?

- Я с вами! - сердито кричит Ленка, догоняя нас - Сами шепчутся, а мне не говорят ничего!

Мы мчимся вдоль забора.

- Здесь? - наперебой спрашивают они. Но когда светло вокруг, все изменилось, поди найди это место!..

- Кажется, вот тут...

- Кажется или точно? - сердится Ленка. Теперь, когда она меня не боится, то все время мной командует. - Ну вспомни, Андрюшка!

- Нет, вот здесь, точно!

Ленка и Цыбулько ворошат траву.

- Вот он! - кричит Цыбулько. - Ур-ра!

Кошелек коричневый, потертый.

Мы несемся в школу.

- Ты иди в класс! - командует Ленка. - А мы с Цыбулькой в учительскую, будто случайно нашли...

Цыбулько вдруг надувается:

- Меня между прочим, Колькой зовут! Его-то по имени, а я Цыбулько!..

Оказывается, он Колька. А я целый год учился и не знал...

Звенит звонок. Я иду в класс, а они еще не вернулись из учительской.

- Достаньте ручки. Откройте тетради. Сейчас мы будем писать сочинение, - говорит Анна Михайловна.

По классу проносится тяжелый вздох.

- Вот так сразу - и сочинение... - уныло басит Афанасьев. - Без предупреждения...

- Успокойся, Афанасьев, отметки я вам не буду ставить.

Радостное оживление.

- А почему?

- Потому что это задание газеты "Пионерская правда".

- Уя! - проносится по классу восторженно-испуганный вопль.

- Сейчас вы напишете сочинение на вольную тему: "Если бы я был учителем"...

- Уя!..

- ...а мы их отправим в Москву, в "Пионерскую правду".

- Прямо в газету?!

- Ой, а ошибки?!

- Ошибки я проверю и исправлю.

- Ой, спасибо, Анна Михайловна!

- А чего писать-то?.. - с недоумением спрашивает Афанасьев.

- Про школу. Про то, что каждый должен стараться учиться, про любимые предметы и учителей... - объясняет Анна Михайловна. - Хватит разговоров, начинайте, а то не успеете.

А Ленки и Цыбулько все нету...

- А если я не хочу быть учителем? - спрашиваю я с места. - Тогда как?

- А тебя, Митюшкин, никто в учителя и не приглашает! - пожимает плечами Анна Михайловна. - Ты вообще можешь не писать, это не учебное задание...

Но я пишу.

Пишу торопливо. Наверное, делаю много ошибок. Ну и пусть! Мне весело и страшно...

"Митюшкина А., ученика 5 "В". Сочинение. "Если бы я был учителем":

"Смешно даже думать об этом! Быть учителем я не хочу ни за что, и представлять это не хочу даже понарошку. Надо быть совсем дураком, чтобы не понимать, что все должно быть не так, а совсем наоборот!

Вот как я это себе представляю: прихожу я в школу, а все учителя говорят мне:

"Здравствуй, Андрюша!" - и глаза у них добрые.

"Здрасте! - отвечаю я сурово и иду себе мимо. - Вызовите-ка ко мне директора! Что-то его второй день в школе не видать, прогуливает опять?!"