Ангел для грешника - Екатерина Янова

Глеб.

Меня терзает жуткая боль, и кажется, что конца и края этой боли нет. Господи, добейте меня уже кто-нибудь, только пусть это все уже закончится поскорее.

Но добить меня не торопятся. Сначала вот избили до полусмерти, подстрелили, потом в лесу выкинули, теперь вообще непонятно, что происходит. Единственное, что заставляет бороться за жизнь – рыжеволосый ангел, который приходит ко мне, чтобы помучать еще сильнее.

Каждый раз думаю, что все, сейчас заберет меня на небо и закончатся мои страдания. Кажется, я даже прошу ее об этом, но она молчит, смотрит своими божественными синими глазищами и ничего не говорит.

Наконец я вижу свет. Наверное, тот самый. Вот он. Яркий, теплый.

Только, почему на него так больно смотреть? Голова раскалывается. Господи, когда же это закончится? Смотрю на желтый светящийся квадрат и молю Бога, чтобы забрал меня побыстрее. В какой-то момент свет перестает бить в глаза. С трудом приоткрываю веки - ангел. Снова мой ангел, склоняется надо мной, шевелит губами, но я ничего не слышу, от ее божественных рыжих волос идет сияние. Она вся как будто продолжение этого света. Чувствую прикосновение ее нежных рук к голове.

Давай, девочка, забирай меня, полетели наверх. Но мой ангел снова не торопится расправить крылья и поднять меня к свету. Но и не исчезает. Все сидит рядом, гладит по голове. А я боюсь потерять ее из вида. Почему-то рядом с ней мне почти хорошо, боль отступает, и темнота липкая не зовет в свои объятия.

Не знаю, сколько проходит времени. Я теряю счет дням, часам, минутам, я в безвременье, для меня есть только один ориентир - она. Когда рыжеволосого ангела нет рядом, душу одолевает тоска и отчаяние, но стоит ей появиться перед моими больными очами, возвращается надежда. Даже не знаю на что. Я до сих пор не понимаю, жив я или умер уже. Постепенно все же прихожу к выводу, что я жив. Понимать это я начал тогда, когда помимо ангела стал замечать еще и старуху в темном платке, с тяжелым глубоким взглядом. Она поила меня чем-то и шептала какие-то непонятные слова.

Надо мной бревенчатый потолок. Напротив окно с простой белой занавеской. Моя рыжая красавица часто сидит около подоконника, подперев голову, и читает. Теперь я точно вижу, что крыльев у девушки нет. Но это не делает ее менее фантастической. Я никогда в жизни не видел настолько идеального создания.

Теперь, когда я больше напоминаю бревно, единственное, что мне остается - рассматривать это совершенство. Ее точеный профиль, длинные ресницы, тонкие пальчики, листающие книгу, слегка вздернутый носик, покрытый россыпью веснушек, и алые губы.

Она чем-то увлечена. Переворачивает страницу, закусывает пальчик. Наверное, читает какую-то волнительную сцену. Щеки ее покрываются легким румянцем, грудь вздымается быстрее и чаще.

Она поднимает свой пронзительно синий взгляд на меня, рассматривает взволнованно, откладывает книгу, встает. Подходит ближе. Кажется, что-то хочет спросить, внимательно смотрю на нее, хочу услышать голос. Наверняка это божественный звук, как и вся она. Но девушка не произносит ни слова, только наклоняется, подносит руку к моему лицу, касается щеки, чувствую ее пальчики, она убирает со лба волосы, поправляет повязку.

Странное чувство. Я как будто попал в немое кино. Вокруг все молчат. Я в какой-то момент даже начал думать, что оглох. Но нет. Звуки я слышу. Шелест страниц, звон посуды, мяуканье черного кота. А вот людской речи не слышу. Хотел заговорить сам, но боюсь даже пробовать. Есть ощущение, что нельзя нарушать эту тишину лишними звуками. Кажется, мой голос будет звучать неправильно, осквернит эту молчаливую гармонию. Да и заговорить пока сил едва ли хватит. Вот и молчу.

А девушка смотрит пытливо, как будто спрашивает что-то глазами, потом отходит, возвращается с кружкой в руках. Приподнимает мою слабую голову, помогает попить. Жидкость теплая, горьковатая, но не противная. Жадно пью. Не знаю, что это такое, но после мне всегда становится легче. Боль отступает и накрывает покой. Веки становятся тяжелыми, и пока сон не забрал меня в свои объятия, я все смотрю в синие как море глаза и думаю, почему они такие грустные.

Мне снится море и синее небо. И мой ангел. Она сидит на большом камне на белом песке. Солнце играет в ее волосах. Она тиха и задумчива. А я плаваю в ласковых волнах теплого моря и не могу оторвать от нее взгляд. Мне не нравится ее грусть, хочется, чтобы она радовалась. Я выхожу из воды, бегу к ней. Когда остается несколько метров, моя красавица оборачивается, видит меня, и ее лицо озаряется улыбкой. Я окатываю ее волной брызг, она пытается увернуться, смеется. Ее смех звонкий, необыкновенный. Улыбка ярче солнца, я подхватываю ее на руки, кружу, а потом мы вместе падаем на белый песок. Ее ярко рыжие волосы рассыпаются как жидкое золото, я запускаю руки в эти бесподобные шелковые пряди, а потом наклоняюсь ближе и приникаю к алым смеющимся губам. Слизываю улыбку, сцеловываю звонкий смех. Это волшебно - чувствовать ее в своих руках, прикасаться к ней, любить ее. Не хочу, чтобы это заканчивалось, но меня вырывает из сна сильная боль.

Открываю глаза и вижу склонившуюся надо мной ту самую старуху в платке. Она чем-то мажет мой бок, ощупывает рану, что-то бормочет. Каждое прикосновение ее пальцев я ощущаю как разряд разрывающей боли, заставляющей сжимать зубы и слабо стонать. Хочу спросить, что она делает там, зачем мучает, но сил нет. Чувствую прикосновение прохладной ткани ко лбу, открываю глаза и прямо над собой вижу моего рыжего ангела. Она сидит в изголовье кровати, держит мою голову ладонями, гладит волосы. Теряюсь в синеве ее взгляда. Снова простреливает боль, но я терплю. Не хочу показаться слабаком при моей девочке. Ее взгляд грустный, полный беспокойства, жалости, сострадания.

Вдруг всплывает воспоминание: ангел точно так же держит мою голову, беззвучно шевелит губами, надо мной колдует все та же старуха, орудуя какими-то блестящими инструментами, очень похожими на медицинские. Руки ее в крови, рядом вижу бинты и полотенце в алых пятнах, но главное, ангел все также сидит рядом, только глаза ее полны слез. Она плачет. Плачет обо мне, и эти соленые капли падают на мое лицо, а она их вытирает, но они падают снова.